Диплом по некромантии, или Как воскресить дракона
Часть 45 из 55 Информация о книге
Поэтому, снова скривившись, она нацепила на лицо слегка презрительное выражение и сложила руки на груди. На груди, внутри которой так бешено колотилось сердце. — Не понимаешь, о чем я говорю? — фыркнула она и в упор посмотрела в сверкающие, глубокие, как сумеречная бездна, глаза иллишарина. — Вот это я и имела в виду. Так легко переспать с девчонкой, а потом сбежать бог знает куда, правда? Можно даже прикинуться зубастой и чешуйчатой страшилой, лишь бы девушке не показываться. И демонстративно отвернулась, взглянув на горизонт вдали. От собственных слов ладони покрылись испариной. Но Диара продолжала играть роль, краем глаза следя за реакцией дракона, которая тут же и последовала. Иллишарин снова дернулся, словно она сделала что-то ужасно неприятное. А Диара почувствовала еще больше знакомых эмоций, что хлынули от дракона волной. Раздражение, возмущение, готовность к ответной колкости — все то неуловимое и яркое, что заряжало воздух всегда, когда они с Лютером находились рядом друг с другом. Все то, от чего сердца обоих всегда бились быстрее. Теперь она была абсолютно уверена: перед ней действительно был ее Лютер, ее Лаэрт. Вот только почему-то он был внутри этой огромной штуки с крыльями на полнеба. Некромантка не знала, как это произошло, но, признаться, ее удивление не было таким уж сильным. Казалось, о чем-то таком она догадывалась с самого детства, наблюдая крылатую тень за его спиной. Конечно, она и представить не могла, что человек может обратиться в древнюю могучую тварь. Но когда это произошло, она мгновенно поняла, что как раз это прекрасно все и объясняет. Абсолютно все. Теперь ей нужно было одно: достучаться до него настоящего. Потому что Лютер изменился не только внешне, но вроде бы и внутренне. И это было самое страшное. Она не знала, что с ним случилось, но готова была сделать что угодно, лишь бы пробудить его прежнего. А потому говорила именно то, что должно было гарантированно разозлить Лютера Рейвела. — Возможно, он не сбегал, — в этот момент ответил ей дракон будто через силу. — А ушел, чтобы не навредить? Впрочем, даже если сбежал, значит, тебе будет лучше не видеться больше с таким мужчиной, девочка. Диара вздрогнула, странным чутьем ощутив, что эмоции дракона снова стали слабеть. Будто он охладел, опять превращаясь в бесчувственную окаменелость. — Хорошая попытка отделаться от меня, Лютер, — фыркнула Диара, с нарастающим беспокойством перебирая в голове варианты того, чем еще можно уколоть некроманта. Она чувствовала, что, если сейчас потеряет его внимание, он просто исчезнет. А эта огромная тварь, в которую он превратился, улетит прочь, навсегда оставив ее одну. Потому что дракону она явно была безразлична. А вот человеку?.. Впрочем, если Лютер тоже ее не любил, то все будет бесполезно. И на этот раз она навсегда потеряет уже не только брата. Но об этом Диара старалась не думать. — Знаешь, мог бы сказать мне в лицо, что не готов к серьезным отношениям, например, — рассуждала она, поглядывая на иллишарина с легким вызовом, но внутри сгорая от ужаса, что ничего не получится. — Впрочем, можешь не переживать, нравится тебе быть этой крылатой штукой — на здоровье. Можешь продолжать лгать и прикидываться, что это не ты вовсе. Мне все равно, — взмахнула она рукой с нарочитым безразличием. — В конце концов, как сосед ты был невыносим, колдун из тебя тоже не такой уж сильный. А в постели тебе еще учиться и учиться. А я, знаешь ли, учить тебя не собира… В этот момент дракон резко выпрямился, взмахнув крыльями, и от воздушной волны девушку едва не сбило с ног. Она с трудом удержалась, чтобы не упасть на острые камни разрушенного склепа, но это был пустяк. Потому что воздух снова заискрил… — Да какого драугра, Диара!!! — зарычал дракон так громко, что она чуть не зажала уши ладонями. И вдруг ей захотелось смеяться. — Я не сбегал, — выдохнул он, сжав челюсти, и резко опустился на передние лапы, успокаиваясь, но не до конца. И хоть дракон и не стал человеком, он больше не казался чужим. Диара все сильнее чувствовала, что ее Лютер где-то рядом, под мощной блестящей чешуей, под ребрами, размером напоминающими остов корабля. — Не знаю, как ты поняла это, Диара Бриан Торре-Леонд, — мрачно проговорил дракон, — но я действительно Лютер Рейвел. Вот только не тот, которого ты помнишь. И тебе не стоит пытаться искать его, потому что твоего некроманта больше нет. Несмотря на то что Диара старалась не впадать в панику, от этих слов вдруг стало очень больно. — Это неправда, — не узнавая собственный голос, проговорила она. — Ты Лютер. И ты мой брат Лаэрт. Я все знаю, я видела это в заклятии. И чувствую… Несколько секунд дракон молчал, странно глядя на девушку глубокими голубыми глазами, которые вдруг перестали казаться Диаре такими уж знакомыми. Теперь в них было слишком много неясного, щемящего и непомерно тяжелого для ее понимания. И лишь где-то на самом дне она еще видела знакомые искры, которые были уже слишком слабыми и тусклыми. Готовыми вот-вот погаснуть. — Правда, — устало ответил дракон, ударяя этим ответом, как кинжалом, в самое сердце. — Я больше не Лютер и не твой брат. Мое имя Бьельндевир. Пойми, мне слишком много лет, чтобы быть человеком, Диара. Я тот, кто видел зарю этого мира. И уже на тот момент я был мертв. Некромантка похолодела, и не столько от страшных слов, сколько от вновь проскользнувшего в голосе дракона безразличия и бесконечной холодности. А еще от того, что она чувствовала: дракон говорил правду. И его равнодушие было истинным, а не напускным. — Но как же так? — выдохнула она. — Почему? — Мне жаль, Диара, — спокойно пророкотал иллишарин. — Правда, жаль. Но драконом я был тысячи лет. А человеком — лишь два с лишним десятка. Я не могу быть тем, кого ты помнишь, ибо моя память многократно длиннее. — Но ты ведь можешь снова стать… — запнулась она. — Нет, — ответил дракон грудным грохочущим голосом, в котором звякнул металл. — Даже если бы хотел, не мог бы. Сущность иллишарина не может стать человеком и сжаться лишь до одной жизни. Принять всю суету и бессмысленность одного века, который для нас лишь пепел. В глазах Диары вдруг защипало, но она упрямо не давала выхода жгучим эмоциям, которые грозили разорвать ее на части. А дракон продолжал, странно склонив голову набок и глядя куда-то в пустоту, будто вспоминал: — Когда-то я действительно сказал тебе, что хочу быть человеком. И ты исполнила мое желание, Диара. Именно ты была тем ребенком, который вселил душу древнего иллишарина, скучающего в посмертии, в годовалого мальчика, что умирал от заражения ядом вампира. И ты подарила нам одну жизнь на двоих. Именно благодаря тебе спустя все эти годы я стал тем, кем никогда и не рассчитывал стать. Живым драконом. И я благодарю тебя за это, Диара Бриан Торре-Леонд… Огромный зверь склонил голову, медленно приблизившись к девушке, и вдруг коснулся ее плеча. Он пытался двигаться осторожно и почти нежно, но все равно от этого движения Диару изрядно тряхнуло. Она подняла руку и, через силу сдерживая слезы, коснулась гладкой горячей морды дракона, понимая, что Лютер… Бьельндевир пытается с ней попрощаться. — Но я не могу дать тебе того, чего ты хочешь, — мягко закончил он и вдруг закрыл глаза, замирая под ее прикосновением. Диара стиснула зубы, тихо прошептав то, что так давно было внутри нее, но то, что она скрывала даже от самой себя, пытаясь увериться, что это пустяк. Вот только теперь вдруг все прочее, кроме одной этой мысли, потеряло значение: — Но я люблю тебя… Сердце ударило о ребра одновременно с этим признанием. Диара зажала рот рукой, словно сказала что-то ужасное. Будто после ее слов молния вот-вот расчертит небо и ударит прямо в нее, сжигая на месте. Но ничего не произошло, а вокруг было так же тихо, как и прежде. Дракон еще сильнее склонил голову, но так и не открыл глаза, а затем ответил голосом, рокочущим в его груди, как тихий, но смертоносный водопад; — Иллишарин не может любить человека… Это как любить бабочку-однодневку. Несмышленого ребенка, который еще не родился. Как любить ветер, который улетит и никогда больше не вернется… Слезы все же потекли по щекам девушки, но дракон еще не закончил: — Когда-то это было возможно — в мире, где я родился… Еще до того, как погиб на поле брани. Тогда мой возраст перевалил всего за два века. И я умел любить. Такие, как я, жили рядом с людьми… Но после моей смерти прошло слишком много лет, Диара. Его голос на миг оборвался, словно надломившись. Впрочем, возможно, некромантке это показалось, потому что дракон открыл глаза и отстранился от нее, а ее ладонь перестала касаться его горячей кожи. Это ощущение тут же сменилось пронизывающим холодом, от которого под ребрами будто нарастала корка льда, что острыми иглами впивается в легкие. — То, что я видел, не выдержит человеческая память, — рокотал в ушах девушки безжалостный голос. — Прости, Диара. Я был не прав… Некромантка еще сильнее стиснула челюсти, быстро стерев дорожки слез со щек. Она не понимала, что он имел в виду под этими извинениями, не понимала многое из того, что он говорил. Например, как она могла сделать его человеком много лет назад? Но все это не имело никакого значения, потому что прямо сейчас он говорил ей, что своего брата она никогда больше не увидит. — Откуда же ты пришел, Бьельндевир? — проговорила она холодно, не глядя на существо, которое утверждало, что оно больше не ее Лютер и не ее Лаэрт. — Мой мир назывался Беана, — тихо ответил дракон, будто чувствовал, как ей больно, и не хотел усугублять. Вот только было уже поздно. — И процветало в нем королевство драконов, которое называлось Райялари. Мы были сильнейшими магами, и все прочие народы называли нас крылатым племенем, отдавая нам заслуженную дань уважения. И пока под божественным взглядом Яросветной девы нами правили огненные король и королева, Аллегрион Златопламенная и Вайларион Черная Смерть, мы жили в мире с оборотнями и вампирами, с русалами, гидрами и чудовищами болот. Только с людьми жить в мире не удалось. Началась война. И за три столетия все драконы были убиты. — Но как же это вышло? — выдохнула Диара, неожиданно увлеченная рассказом о мире, о котором никогда не слышала прежде. О невероятном королевстве, где жили удивительные существа, о которых она слыхом не слыхивала. — Это не столь важно, — раздался невеселый ответ. — Важнее то, что после смерти души сильнейших из нас сумели не уйти за грань и сохранили магию, которая преобразовалась в черную. — Дракон вдруг сделал паузу, а затем продолжил: — Нас было тринадцать, тех, кто прорвал ткань мира и покинул Беану, чтобы найти новое место. Мир, где такие, как мы, могли бы обрести тела и начать новую жизнь. Дракон на секунду замолчал, а затем задумчиво продолжил, будто вспоминал: — Семеро могущественных призраков навечно замерли в человеческих ипостасях, и шестеро — в драконьих, потому что именно в них мы были убиты. Первых у вас стали звать темными богами за сходство с людьми. Вторых — иллишаринами, костяными драконами. И я был одним из них. Диара, казалось, забыла как дышать. Но это было еще не все, что она хотела знать. — Значит, — набравшись сил, спросила девушка, — ты тоже мог обращаться в человека при жизни? — Да, — кивнул иллишарин. — У нас было две формы: драконья и человеческая. Многие дети крылатого племени и вовсе большую часть жизни проводили как люди. Хотя это и не приветствовалось. — Значит, ты можешь снова стать… — Диара, — оборвал некромантку дракон и вдруг вздохнул, словно пожалел, что сделал это. — Я не могу. Когда-то давно, тысячелетия назад — может быть. Но теперь — нет. Последнее короткое слово звякнуло металлом, заставив девушку задрожать. Она прикусила губу изнутри, стараясь взять себя в руки. Безуспешно… Похоже, у нее не оставалось вариантов. Похоже, что ей стоило просто попрощаться. Она сквозь зубы втянула воздух и выпрямилась, а затем раскинула руки в стороны. — Дай мне обнять тебя, — попросила вдруг она тихо-тихо, успокаивая рвущееся на части сердце, стараясь, чтобы боль не слишком сильно отражалась на лице. — Это ведь несложно для тебя, Бьельндевир? Дракон ничего не ответил. Просто наклонил вперед морду так, чтобы девушка сумела обхватить руками хотя бы ее часть. Диара тут же прижалась всем телом к горячей коже, коснулась щекой гладкой, такой красивой чешуи и закрыла глаза. — Я хотела бы помнить тот миг, когда мы познакомились с тобой, Бьельндевир, — прошептала она. — Жаль, что я была очень маленькой. «Это несложно исправить», — промелькнуло в ее голове. А затем она вдруг увидела образы прошлого, которые просто не могли быть ее собственными. Дракон показывал ей то, что она забыла много лет назад. Потому что была невероятно мала. Годовалая девочка играла в кроватке при тусклом свете, льющемся из окна. Рядом с ней на соседней постели лежал бесчувственный, бледный как смерть мальчик того же возраста. Найденыш, родители принесли его совсем недавно, говорили что-то о нападении вампиров. Казалось, что они были в комнате одни, но на самом деле это оказалось не так. Прямо в воздухе неподалеку летал призрак. Он отдаленно напоминал того дракона, что стоял сейчас перед взрослой Диарой, позволяя себя обнимать. Только у призрака была более человечная морда, а еще длинные смешные усы. Словно он нарочно изменил внешность, чтобы играть с маленькой девочкой. — Ты еще не понимаешь, что такое смерть, — в этот момент невесело шептал призрак. — Но однажды поймешь. Есть вещи, которые нельзя отвратить. Нельзя изменить. Я тоже мертв, Диара. И нам с тобой никогда не увидеться по-настоящему… Призрак вдруг тихонько подул ребенку на лицо и пошевелил усами. Маленькая Диара захихикала, протянув ручку к дракону. Но ладошка прошла сквозь него. Драконий дух, что, несомненно, был Бьельндевиром, будто бы вздохнул и улыбнулся. А затем он закрыл глаза и вдруг начал растворяться в воздухе. Однако его дух не исчез. Напротив, он становился все больше и больше, пока рядом с кроватью на коленях не оказался призрачный мужчина. Он очень сильно напоминал внешностью Лютера Рейвела. Настолько, что Диаре сперва показалось, что это он и есть. Но, приглядевшись, некромантка поняла, что это не так. У этого мужчины волосы были гораздо длиннее, грудная клетка — объемнее, а лицо выглядело непривычно. Глаза казались более вытянутыми, скулы — более широкими. Подбородок же был резкий и мощный, как и линия губ. Невидимый ветер трепал его пряди, рассыпавшиеся по широким плечам. На груди туманом выступала распахнутая куртка, расшитая драгоценными каменьями. Ничего подобного Диара никогда не видела. — Хотел бы я стать человеком ради тебя, Диара, — проговорил в этот момент призрачный мужчина, все так же грустно улыбаясь. Протянул руку и пальцами пошевелил кудряшки малышки. Та широко открыла ротик и засмеялась, хлопая в ладоши. А затем вдруг, будто случайно, опустила одну ручку на грудь бесчувственного мальчика рядом, а второй ловко дотронулась до призрака. В этот момент ее светло-золотые глаза, цветом напоминающие раухтопаз, странным образом сверкнули во тьме. Дух сдвинул брови, глядя на ладошку девочки, но не двигаясь с места.