Девять совсем незнакомых людей
Часть 62 из 70 Информация о книге
Глава 73 КАРМЕЛ Все мужчины настаивали на том, чтобы первыми идти по лестнице из комнаты для медитаций и быть готовыми в любой момент разорвать в клочья львов, то есть консультантов по велнессу, предлагающих им фруктовые коктейли. Это было по-джентльменски, и Кармел оценила их поведение, порадовавшись, что она не мужчина, но их рыцарство оказалось излишним. В доме было безмолвно и пусто. Кармел все не могла поверить, что никакого пожара не было. Картинки, мелькавшие перед ее мысленным взором, были такими реальными. Она ведь думала, что больше не увидит своих детей. – Она не откроется просто так. Я абсолютно уверена, – сказала Хизер, когда они все подошли к двери и Наполеон взялся за ручку, требуя, чтобы все отошли подальше, подальше, подальше… Он открыл дверь, которая словно и не запиралась никогда, и увидел стальной бачок с мусором прямо за ней. Наполеон наклонил его, продемонстрировав содержимое. Обгоревшие обрывки газет на дне и сверху груда покореженных и расплавленных пластиковых бутылок из-под воды. В бачке еще тлело несколько угольков, но больше никаких признаков адского пламени, которое они себе навоображали, не было. Они все вместе вошли в пустую столовую, увидели длинный стол, за которым прежде ели в молчании. Серый утренний свет заполнял комнату. Стрекотали сороки, кукабарра смеялась своим низким голосом. Рассветный хор никогда не звучал так лирически. Жизнь казалась восхитительно обычной. – Нужно найти телефон, – сказала Хизер. – Вызвать полицию. – Нужно просто убраться отсюда, – возразил Бен. – Найти наши машины и катиться отсюда, к чертовой матери. Но никто ничего не стал делать. Кармел выдвинула стул и села, опершись локтями о стол. На нее снизошло такое же экстатическое облегчение, какое она чувствовала после родов. Все эти громкие инструкции. Весь этот страх. Вся эта суета. Все закончилось, все в прошлом. – Как вы думаете, в доме вообще есть кто-нибудь? – Постойте. Кто-то идет, – сказал Ларс. В коридоре слышались приближающиеся шаги. – Доброе утро! – В столовую вошел Яо с громадным подносом тропических фруктов. Вид у него был усталый, но в остальном он пребывал в добром здравии. – Пожалуйста, садитесь. Мы для вас приготовили великолепный завтрак! – Он поставил поднос на стол. «Вау! – подумала Кармел. – Он собирается делать вид, будто ничего не случилось». Зои разрыдалась: – Мы думали, вы мертвы. Улыбка Яо дрогнула. – Мертв? Почему вы решили, что я мертв? – Такой уж у вас был видок, приятель, – сказал Тони. – Нам пришлось сыграть в игру под названием «Камера смертников», – сообщила ему Фрэнсис из кресла у двери. Она походила на одну из дочек Кармел, ябедничающую на своих сестренок. – Ужасная игра… – Ее голос замер. Яо поправил ветку темного винограда, грозившую свалиться с подноса, и нахмурился. Молчание прервала Кармел: – Мы должны были делать вид, будто мы адвокаты. – Она вспомнила мгновение, когда начала говорить на том бессмысленном корпоративном жаргоне, который тем не менее оказался так понятен Маше. Это было ужасно, но в то же время и замечательно. Как катание на русских горках – вверх, вниз, кругами, кругами. – Мы должны были обосновать отсрочку приговора. Я защищала… Зои. Она говорила, чувствуя, как фальшиво звучат ее слова. Теперь стало очевидно: все это от начала до конца было игрой. Почему они восприняли ее так серьезно? Если они расскажут об этом в полиции, над ними просто посмеются. – Но она даже не позволила нам всем произнести наши речи, – посетовала Джессика. – Да-да, я с нетерпением ждала своей очереди, – сказала Фрэнсис. – Ничего вы не ждали, – возразила Хизер. Кармел взяла с подноса виноградину, хотя голод ее и не мучил. Вероятно, она стала уже нечувствительна к нему. Кармел прокусила виноградину в самой середине. «Боже мой!» – подумала она, когда сок брызнул у нее во рту. Дрожь благодарности прошла по ее телу. Словно все клеточки ее существа отреагировали на эту маленькую ягодку. Ей казалось, что она вплотную подошла к какому-то удивительно сложному и в то же время головокружительно простому откровению об истинной и драгоценной красоте пищи. Пища не была врагом. Она давала Кармел жизнь. – Я знаю, что кое-какие вещи прошедшей ночью могли показаться вам… необычными, – сказал Яо. Голос его звучал хрипловато, но сам он не мог не вызывать восхищения. Он продолжал играть на скрипке, хотя «Титаник» погружался в морскую пучину. – Но все случившееся должно было обеспечить ваш личностный рост. – Яо, прекратите эту брехню! – заявил Ларс. – Вы должны понимать, что все это закончилось. Мы не допустим, чтобы кто-нибудь еще прошел через то, через что мы прошли этой ночью. – Мы должны закрыть ваш пансионат, приятель, – произнес Тони. – А ваша хозяйка должна прямиком отсюда отправиться в психушку, – добавила Хизер. – Ни в какую психушку я не собираюсь! – раздался голос Маши. Сердце Кармел чуть не выпрыгнуло из груди. Маша стояла в дверях столовой, одетая в стиле Хиллари Клинтон – красный брючный костюм, десять лет как вышедший из моды и на три размера больше, чем ей требовалось. – Я возвращаюсь на работу. – У нее все еще галлюцинации, – сказал Бен. – Маша, – с отчаянием в голосе произнес Яо, – я думал, вы отдыхаете. – Вы все прекрасно выглядите! – Маша окинула взглядом гостей. – Гораздо стройнее. Гораздо здоровее. Я надеюсь, все вы довольны результатами! Хизер иронически хмыкнула: – Мы в восторге, Маша! Просто в восторге от результатов! Это было так расслабляюще. Ноздри Маши задрожали. – Не говорите таким саркастическим тоном! Вы должны докладывать мне. У меня достаточно власти, чтобы… – Опять все сначала! – возмутилась Хизер. – Вы мой босс? Мы все работаем на вас? Мы все должны немедленно сделать презентации в PowerPoint или что… Вы нас казните? – Последние слова она произнесла, передразнивая Машин акцент. – Это не поможет, любовь моя, – сказал Наполеон. – Я про вас все знаю, Хизер, – медленно проговорила Маша. – Я была там прошлой ночью. Я слышала ваши тайны. Вы мне все рассказали. Вы мне говорите, что я дала наркотик вашей дочери, что я такая мерзкая, хотя я и сделала это, чтобы помочь вам и вашей семье. Вот теперь вы мне скажите: какие наркотики вы позволили принимать вашему сыну? – Маша сжала кулаки; в правой руке она крепко держала что-то, но Кармел не видела что. – Что вы за мать? – спросила Маша у Хизер. Между двумя этими женщинами возникла странная и неодолимая вражда, которую Кармел не понимала. – Хватит! – произнес Наполеон. Яо двинулся через комнату к Маше, а Хизер отреагировала на ее замечание раскатом презрительного смеха. – Я мать получше, чем вы когда-либо будете, – сказала она. Маша взревела, как зверь. Она налетела на Хизер, высоко подняв руку с серебряным кинжалом, готовая вонзить его в шею женщины. Наполеон рванулся вперед, загородив жену, а Яо прыгнул и встал перед Машей, в этот же момент Фрэнсис вскочила с кресла, схватила с буфета канделябр и обрушила его на голову Маши. Маша мгновенно упала. Она лежала теперь у ног Фрэнсис совершенно неподвижно. – Господи Исусе! – воскликнула Фрэнсис; канделябр повис у нее в руке. Она оглядела всех, и выражение ужаса появилось на ее лице. – Я убила ее? Глава 74 ФРЭНСИС Потом уже Фрэнсис пыталась разобраться, как все так вышло, но не смогла. У нее словно мозг закоротило. Она увидела канцелярский нож в руке Маши. Осторожнее. Он острый, как кинжал. Еще убьете им кого-нибудь. Она увидела, как Маша метнулась к Хизер. Неожиданно почувствовала тяжесть канделябра в своей руке. А потом Маша вдруг оказалась у ее ног, а Фрэнсис подняла вверх руки, как преступник, потому что внушительного вида полицейский навел на нее пистолет и сказал: – Пожалуйста, не двигайтесь! Этим воспитанным полицейским оказался Гас, бойфренд массажистки Джен, и он был таким милым, как и представляла Фрэнсис, в особенности когда убрал пистолет. Гас не обвинял Фрэнсис в убийстве Маши, потому что Маша была жива. Спустя несколько ужасных мгновений она села, прижала руку к затылку и сказала Фрэнсис, что та уволена и приказ вступает в действие немедленно.