Дерзкий, юный и мертвый

– Расскажите, мисс Лонг, что случилось после того, как вы покинули комнату?

Далси ответила не сразу. Веки у нее дрожали, и за перилами она казалась девочкой, высматривающей со школьного балкона мать.

– Я спустилась в пустую кухню, забрала пальто.

– Да? И что потом?

В голосе мистера Хикса прорезалось нетерпение.

– Было еще рано забирать мисс Шарлотту, а я не хотела, чтобы другие увидели мой синяк. Поэтому решила подождать снаружи.

Мистер Хикс заглянул в свои записи.

– Согласно отчету инспектора, ночь была холодной, луна пряталась за облаками. – Он посмотрел на свидетельницу. – У вас имелся при себе фонарь?

– Нет, сэр, но из окон лился свет. Я прогулялась по саду, увидела беседку, посидела там немного, не знаю сколько именно, потом замерзла и решила пройтись по кладбищу. Я видела его раньше, по пути в поместье.

– Необычайный выбор для ночных прогулок. Многие испугались бы одной мысли, что окажутся на кладбище в одиночку. Впрочем, вы же собирались встретиться там с мистером Кертисом?..

– Нет, сэр, ничего подобного! – Далси сорвалась на крик. – Просто, ну… Я не боюсь призраков, я в них не верю. Вот и подумала, раз в дом пока нельзя, посижу на скамье в церкви, например.

Рядом с Луизой заерзали. Она и забыла, что не одна. Лорд Редесдейл с Памелой переглянулись: они-то в призраков верили, хотя и держали свои страхи при себе, потому что леди Редесдейл сплетни про потусторонний мир считала редкостной чушью. Зато эти двое настаивали, что по ночам из окон кабинета не раз сочилась вода, хотя там не было никаких кранов.

– Я прошла на кладбище, – продолжила свой рассказ Далси; все глядели только на нее. – Было темно, но я думала, что церковь-то наверняка увижу. Она ведь из белого камня, почти светится. – Девушка говорила задумчиво, словно уйдя в себя. – Я пошла вдоль стены, чтобы найти дверь, и тут увидела…

Все знали, что именно она увидела, потому затаили дыхание.

– Скажите присяжным, мисс Лонг.

– Мистера Кертиса. Мертвого, сэр.

Далси низко опустила голову и расцепила хватку на перилах; ее шатало, однако в обморок девушка не падала. Луизе вдруг вспомнился яблочный пирог, который она отложила на тарелку в кладовой, чтобы съесть по возвращении: наградить себя лакомым кусочком после долгого трудного дня. Она представила, как кладет в рот ломтик сладкого теста с сочными фруктами, но тот вдруг рассыпается горьким пеплом.





Глава 18




Дорога от «Дебенхэм и Фрибоди» до участка на Вайн-стрит обычно занимала не более десяти минут. С истошно визжащей и брыкающейся молодой женщиной, которую пришлось едва ли не волоком тащить по Оксфорд-стрит, она растянулась на целых полчаса. Когда они наконец добрались до открытой двери, Гай весь взмок, а Мэри сжимала в руке сдернутую наконец с головы проклятую шляпку.

У стойки дежурил один из бывалых полицейских: с такими густыми усами, что, казалось, у него под носом прикорнул барсук. Полицейский ухмыльнулся Гаю и Мэри: те подрастеряли по дороге выдержку, обязательную для их службы, зато притащили явно достойный улов.

– Ну и что тут у нас такое? – спросил он. Давнишняя среди полицейских шутка – говорить фразами из комиксов в «Дейли экспресс».

Гай, все еще держа арестованную под локоть, подошел к стойке и, тяжело дыша, выпалил:

– Молодая женщина, сэр; попалась на краже в «Дебенхэм и Фрибоди», сэр. Нам нужна комната для допросов.

Дежурный удивленно вскинул брови:

– Нам – это кому?

– Мне и констеблю Мун, сэр.

– Констебль Мун может идти, приводить себя в приличный вид. А вас я провожу в допросную и вызову инспектора Корниша, он должен быть у себя.

Дежурный стал просматривать списки у себя на столе, проверяя, какой из кабинетов свободен.

Мэри, скривившись от злости, молча отступила на шаг. Арестантку она не выпустила, хотя та перестала брыкаться и, насупившись, затихла. Гай же наклонился к стойке и твердо произнес:

– Прошу прошения, сэр, но констебль Мун принимала самое действенное участие в задержании. Она тоже должна присутствовать на допросе.

Тот пожал плечами, и спящий барсук дернулся.

– Как хотите. Пусть решает Корниш. Ступайте, третья дверь слева.



В комнате для допросов Гай попросил Мэри обыскать юбки их арестантки. Та вновь разоралась, что у нее ничего нет, стала вырываться, но в конце концов сдалась, когда Гай устало произнес:


– Хватит уже, мисс. Вам все равно отсюда не выбраться.

И он указал ей на грязные коричневые стены, некогда выкрашенные в цвет охры, и тяжелую стальную дверь с квадратным окошком посередине.

Мэри обшарила ладонями широкие юбки, ища в них разрезы, и обнаружила под верхним слоем два рулона шелковых лавандовых лент. Она выложила их на стол и спросила:

– Тогда это что такое?

Женщина молча пожала плечами.

– Ваше имя? – спросил Гай, заготовив блокнот с карандашом.

– Элси Уайт.

– Возраст и место жительства?

– Девятнадцать лет. Добсон-роуд, дом тридцать шесть.

– Это на южном берегу? – уточнил Гай.

– Вам виднее, – отозвалась та, нагло улыбнувшись. Имя, скорее всего, тоже выдумала.

Едва Гай собрался пригрозить ей новым обвинением за дачу ложных показаний, как дверь распахнулась, и в допросную вошел Корниш, широкой спиной и плечами перекрыв свет из коридора. Окинув Элси и Мэри взглядом, он ухмыльнулся Гаю.

– Поймали двух пташек разом, да?

– Нет, сэр, только одну.

Гай кивком указал на Элси, все еще стоящую посреди комнаты. Про стулья они как-то позабыли.

– А это тогда кто такая? – рявкнул Корниш на Мэри.

– Констебль Мун, сэр! – ответил та. – Я дежурю вместе с сержантом Салливаном, поэтому в штатском. Под прикрытием, как видите…

Корниш небрежно взмахнул ухоженной рукой, где в пухлой плоти пальцев утопали коротко подстриженные полированные ногти.

– Ладно, ладно. – Он опять повернулся к Гаю. – Так что случилось, хотелось бы знать?

У Гая в ушах зашумела кровь.

– Мы были в «Дебенхэм и Фрибоди», в отделе галантереи, около одиннадцати утра, как вдруг заметили, что все продавцы смотрят на высокую леди, которая ходит по магазину, но ничего не покупает.

Корниш подвинул к себе стул, визгливо скрипнувший задними ножками, и грузно сел. Гай замолчал, давая инспектору время вытащить сигару, подрезать кончик и поджечь ее. Корниш не спешил; остальные стояли неподвижно посреди комнаты, будто скованные заклятием. Наконец инспектор кивнул Гаю, и чары спали.

– Пока все глядели в другую сторону, констебль Мун заметила эту женщину – та вела себя крайне подозрительно, и когда она вдруг вышла из отдела, констебль бросилась вслед за ней…

– Погодите-ка минутку, – велел Корниш, выдыхая облачко серого дыма, которое, колыхаясь, повисло под потолком. – Та высокая женщина – вот кто сейчас важнее. Опишите, как она выглядела.

Гай сник.

– В темном пальто и шляпке, очень дорогих, я бы сказал. – Он замешкался, не зная, что еще добавить. – Я не очень хорошо разглядел ее, сэр.

Чертовы слепые глаза!.. Как она вообще выглядела – та дамочка? Что он пропустил?

– Это я виновата, – выпалила Мэри, и Корниш встрепенулся. – Я хочу сказать, это я отвлекла сержанта Салливана. Велела ему идти со мной, чтобы задержать эту женщину.

– И по вашей глупости мы опять упустили Элис Даймонд! – процедил сквозь зубы Корниш, словно выплевывая каждое слово.

Гай в страхе уставился на Мэри. Выходит, управляющий был прав? И он уже рассказал обо всем полиции? Когда только успел? Позвонил в участок?

Корниш снова запыхтел.

– Хотя она умна, этого не отнять… Даже если бы ее арестовали, вряд ли у нее при себе что-то было. Грязную работу она оставляет своей прислуге. – Последнее слово он выдохнул вместе с облачком дыма прямиком в лицо Элси; та поморщилась. – Узнайте, кому она должна была это передать.

– То есть, сэр?

– Найдите сбытчика, Салливан! – Упершись рукой в бедро, Корниш кое-как встал. – Возьмите показания, оформите все как следует и заприте ее. Молодцы.

Грохот в ушах Гая приутих.

– Хотя можно было и лучше. Намного лучше. Смените уже очки, Салливан!

Дверь громко хлопнула за его спиной.