Дантисты тоже плачут

Я огляделась по сторонам: в комфортабельной палате отсутствовал телевизор.

– Да, – продолжала Нелли, – телевизор убрали, говорят, он вреден, радио тоже нельзя, и читать велели поменьше. Со скуки сдохнешь. Впрочем, родилась идея. Знаете, обожаю готовить, закончила даже специальные курсы для домохозяек. Рецептов знаю тьму, многие очень оригинальные. Вот вы, например, умеете правильно варить бульон?

– Помыть мясо, положить в холодную воду, посолить…

Нелли радостно рассмеялась:

– Уже две ошибки. Мясо класть в кипяток на несколько секунд; потом воду вылить и наполнить кастрюлю заново. Солить следует с умом – в начале варки, если хотите вкусный бульон, или в конце – тогда мясо будет лучше. Еще хорошо положить маленький кусочек рафинада.

– Сахара?

– Именно его, улучшится цвет и пропадет сальный привкус бульона. В кулинарии полно мелких хитростей. Вот я и решила, а не написать ли поваренную книгу, даже начала работу. Сейчас покажу.

С этими словами женщина отбросила одеяло и встала. Легкий халат распахнулся, обнажая живот, и я увидела большой белый шрам, точь-в-точь как у Катюшки. Проследив за моим взором, Резниченко вздохнула:

– Пришлось несколько лет тому назад удалить желчный пузырь. Теперь, конечно, могу носить только закрытый купальник, бикини отпадает.

Она пошла к шкафу, но тут дверь распахнулась, и вошел Владимир.

– Нелли, принес… – Он замолчал, увидев меня, и довольно бесцеремонно спросил: – Зачем приехала, Даша?

– Хотелось доставить госпоже Резниченко удовольствие, – я показала на орхидею.

– И о чем вы тут болтали?

– О ерунде, дорогой, – быстро вмешалась Нелли, – тебе неинтересно: рецепт бульона.

– Не припомню, чтобы сообщал вам адрес клиники, – продолжал злиться Владимир.

– В Москве не так много больниц подобного профиля, позвонила по справочным и сама узнала. Впрочем, наверное, утомила больную, – и я стала прощаться.

Владимир недовольно смотрел мне вслед.

В коридоре, сразу же за палатой Нелли, находился туалет для посетителей. Несколько минут понадобилось на текущий ремонт прически и макияжа. Затем я двинулась в обратный путь.

За дверью с надписью «Ординаторская» слышался разговор на повышенных тонах. Один голос явно принадлежал стоматологу.

– Плачу́ безумные деньги и требую хорошего выполнения работы. Ясно объяснил, что моя жена не желает никого видеть. Она перенесла стресс и нуждается в покое. А только что застал в палате весьма назойливую даму, как это прикажете понимать?

Другой голос, очевидно, принадлежащий врачу, робко возразил:

– Мы подумали, что сестру можно пропустить, женщина сказала…

– Никаких сестер, братьев, племянников и теток у Нелли нет, – гремел Владимир. – И с данной минуты в ее палату впускают только меня.

Я пошла к выходу, надеясь, что грубияна хватил апоплексический удар.





Глава 7




Дома тоже шумели. В гостиной Левчик тряс перед заплаканной Сонькой куском разноцветного меха и грозно вопрошал:

– Отвечай сейчас же, что это такое?

– Шуба, – пробормотала жена.

– Ах, шуба, – взревел Левка, – шубка из кого будет? Кому принадлежала при жизни, шанхайскому барсу?

– Это камышовая кошка, – еще тише проговорила Сонька, – дикая камышовая кошка.

– Нет, – завопил Левка, – это самая обычная домашняя киска, которая гуляла в камышах, а ее там поймали, освежевали и тебе, дуре, продали. Как можно, не посоветовавшись со мной, покупать дрянь?

– А посоветовавшись с тобой, можно покупать дрянь? – съехидничала логичная Катька.

– Молчи лучше, кенгуру рогатая.

– Катька совершенно не похожа на кенгуру, – занудил Генка, – и где ты встречал кенгуру с рогами?


Левка побагровел, схватился за сердце и рухнул в кресло. Сонька кинулась за водой, Катюшка стала запихивать в зятя нитроглицерин. Пока буян переводил дух, мне рассказали печальную историю покупки шубы.

После посещения ГУМа старший Арцеулов устал и поехал домой. Сонька же пошла бродить по городу. Какой ветер дул ей в спину, неясно, но женщина забрела на вьетнамский рынок. Там и повстречался араб, торговавший шубами по баснословно низкой цене – всего две тысячи рублей.

Сонька примерила манто, и оно показалось очень даже ничего: белое в рыжих и черных пятнах. Мех выглядел натуральным, шелковистым и мягким. Любезный говорливый торговец объяснил, что это шкурки камышового кота. Исключительно ноский и прочный материал. Продается по такой смешной цене просто потому, что араб торопится уехать домой в Республику Бонго, где, кстати, и живут уникальные звери.

– Нигде в мире не встретите подлинного камышового кота, – вещал араб, охмуряя жертву, – только в джунглях Бонго осталась небольшая популяция, не сомневайтесь, исключительно удачная покупка.

Одураченная Сонька отдала деньги и довольная явилась домой. Здесь на ее голову упал карающий меч.

– Бонго, – возмущался муж, – просто географический кретинизм. Нет такой страны, образованная ты моя! Сходи в своей школе в пятый класс на урок географии, чучело гороховое. И где в джунглях камыши?

Бедная Сонька разрыдалась, Левка сосал нитроглицерин. Шуба одиноко валялась на диване. В комнату величаво прошествовала Клеопатра. Она подплыла к дивану и стала нервно обнюхивать обнову.

– Бабушку узнала, – хихикнул Левка.

Клепа несколько раз энергично фыркнула, потопталась и улеглась прямо на шубку. Ее шкурка абсолютно слилась с манто, сразу стало видно, что мех кошачий, даже пятна Клеопатриной расцветки. Увидев эту картину, Сонька заплакала еще громче. Левка же неожиданно пришел в отличное расположение духа.

– Хватит рыдать, – принялся он успокаивать Соню, – ну, дура ты, так помни всегда об этом. А шубка вроде и ничего, дешевенькая. У тебя в школе такие же идиотки работают, скажешь им про камышового кота, поверят как пить дать.

На следующий день произошло событие, начисто заставившее всех забыть злосчастную шубу: пропала Ленка.

Утром она, как всегда, погуляла с близнятами, уложила их спать после обеда и… исчезла. Во всяком случае, в доме няньки нигде не было.

Хватились Ленки часов в пять. Сначала Оля решила, что девушка устала и легла отдохнуть. Потом все-таки постучала к ней в дверь, но та не отвечала. Зайка заглянула внутрь – кровать аккуратно застелена, все вещи на месте, нет только хозяйки.

– Куда могла подеваться? – недоумевала невестка. – Может, погулять пошла?

На дворе стоял противный, дождливый январский вечер, хорошая собака хозяина не выведет в такую погоду. Так что версию прогулки отвергли сразу.

– Может, по магазинам пошла? – предположил Аркадий.

Тоже маловероятно, украинка так и не выучила как следует русский и одна старалась никуда не ходить. Даже за обновками в ближайший универмаг повезла ее Наташка.

– Вдруг ее украли и теперь потребуют выкуп? – выпалила Маня.

Полный бред! Но Ленки не было, не вернулась она и утром.

После полудня пришлось позвонить Александру Михайловичу.

– Почему вчера не сообщили сразу? – принялся отчитывать полковник. – Сколько ей лет?

– Кажется, двадцать.

– Не надо беспокоиться, скорей всего осталась у любовника на ночь. Выспится и придет.

– Да нет у нее любовников.

– Откуда можешь знать? Недавно был случай, задержали при облаве проститутку, а у той в номере за ширмой девочка лет двух играет. Ну, мамашу в камеру предварительного заключения, ребенка в приют. Вечером поступает заявление о пропаже дочери у депутата парламента. Пошла гулять с гувернанткой, и обе не вернулись домой. Всю милицию на ноги поставили, киднепинг заподозрили. И угадай, что оказалось? Бонна их подрабатывала на панели и девочку с собой брала, вроде на прогулку. За два часа несколько клиентов пропустит, и хватит. А ты говоришь – нет любовника. Подождем еще денек.

Но и на следующий день Ленка не объявилась. Близнецы орали в детской, Аркашка не пошел на работу, пытаясь помочь Ольге.

– Вернется шалава, ноги выдерну, – злился он, сворачивая закаканный памперс, – что за безответственность.

После обеда опять позвонили полковнику. На этот раз Александр Михайлович не шутил.

– У кого из вас нервы покрепче, пусть приедут в морг.

Я испугалась:

– Боже мой, она погибла.

– Не знаю пока, есть две подходящие кандидатки, надо посмотреть.

Мы с Аркашкой отправились на опознание. На одном из покрытых нержавейкой столов лежала молодая женщина. Жаль бедняжку, но, к счастью, жертва незнакома. На другом, странно вывернув голову с темно-русыми волосами на сторону, покоилась наша нянька. Тело ее, распростертое на прозекторском столе, казалось странно длинным.

– Это она, – пробормотал потрясенный Аркадий, – Ленка, какой ужас, вот бедняжка…

Мы поднялись в комнату для родственников. Александр Михайлович участливо взглянул на нас:

– Давайте заполним бланк опознания. Можете назвать фамилию, имя, год рождения?

Аркашка растерянно поглядел на Александра Михайловича: