Чудеса в кастрюльке

После рождения Ляльки Аська сама бросила курить и нещадно гоняла тех, кто доставал сигареты в квартире. Даже на Сережкин день рождения она, несмотря на крайне недовольный вид мужика, отправила его приятелей к лифту. Но сегодня народ беспрепятственно курил и заполнял пепельницы окурками. Я посмотрела на железный коробок, набитый до отказа чинариками, и внезапно окончательно поверила: Ляля умерла.

Из мрачных раздумий меня вывел довольно сильный толчок в бок.

– Ой, прости! – воскликнула Оля Лапшина с полным подносом грязной посуды в руках. – Не хотела тебя толкать, да боюсь, вся эта гора звезданется.

Я сняла с подноса стопку измазанных тарелок и пошла на кухню. Ольга поставила ношу на подоконник и со вздохом предложила:

– Давай освежим посудку-то. Глянь, сколько всего. Аське три дня не разгрести.

– Конечно, – кивнула я и встала у раковины. Сушка у Аськи небольшая, поэтому я мыла сервиз, а Ольга вытирала подносы, блюда, салатницы. Когда дело дошло до приборов, Лапшина сказала:

– Надо же, чтобы из всего класса именно Аське так не повезло. У наших уже по двое, а то и по трое, а у Бабкиной все никак не получалось.

Я молча удаляла остатки “Ферри”. Брак с Андреем, сыном Розалии Никитичны, развалился у Аси еще потому, что она никак не могла родить. Правда, Бабкина не сразу поняла, что причина бесплодности кроется в муже, но потом произошел ряд неприятных событий, и она мигом развелась, выскочив замуж за Сережку.., тут же забеременела и произвела на свет Ляльку. Но вот интересная деталь. Андрей тоже создал второй раз семью, женился на простоватой Светочке, девочке не слишком подходившей ему ни по образованию, ни по социальному статусу. Света служила бухгалтером в воинской части, и Розалия Никитична, узнав, кто теперь будет у нее в невестках, поджав губы, сообщила:

– Жениться следует на ровне.

Андрей психанул, хлопнул дверью и сыграл свадьбу без участия матушки. Потом Аська их примирила, Розалия Никитична пригласила молодых на чай и даже подарила Светке антикварную брошь – камею. Но после ухода довольных родственников она заявила Аське:

– Уж извини, но она меня утомляет. И о чем нам разговаривать? Знаешь, я очень старалась, но болтать два часа о засолке огурцов не в моем стиле.

Розалия всю жизнь проработала врачом, имеет в кармане кандидатский диплом и живо интересуется новыми книгами, театральными премьерами и вернисажами. Сейчас она, естественно, никуда не ходит, телевизор заменил ей весь мир, но три года назад пожилая дама не сидела дома.

– Если эта снова нагрянет в гости, – объясняла Розалия Асе, – сообщи, что болею, избавь от общения с дурой.

Но Светка не горела желанием бегать к излишне интеллигентной свекрови, а потом у нее не стало времени, потому что Света.., родила дочь.

Когда взволнованный Андрей объявил о том, что скоро станет отцом, Аська не поверила. Ведь она точно знала – бывший муж не способен к зачатию, а тут вдруг такой поворот. Когда на свет появилась маленькая Ниночка. Розалия Никитична, еще здоровая и вполне энергичная, приехала в гости к Свете и незаметно взяла у внучки несколько капель крови. Пробирку она отвезла приятелю, заведовавшему лабораторией. Результат ошеломил бабушку и Асю, сначала тоже заподозрившую неладное, Андрей – отец Нинушки. Никаких сомнений у медработников, проводивших исследование, не было. Ошарашенная Аська сбегала к гинекологу и задала вопрос:

– Как такое вышло? Профессор развел руками.

– Есть вещи, которые иначе, чем божья награда, и не назвать.

За что господь решил вознаградить Свету, для Бабкиной осталось непонятным, ну да это ерунда, интересно другое. Нинушка и Лялька практически одного возраста, обе хорошенькие, как картинка, блондиночки с весело сверкающими голубыми глазами. Но Ляля любимая внучка, с которой Розалия Никитична охотно возилась. Она разрешала девочке рыться у себя в шкафу, и много приятных часов Лялька провела, примеряя на себя ожерелья, бусы, цепочки и кольца бабушки. Чуть ли не каждый день она имела от Розалии подарочки. Даже прикованная к постели, старуха ухитрялась порадовать свое солнышко. Как-то раз, придя к ним в гости, я увидела Ляльку с огромным шоколадным зайцем в ручках.

– Большего не нашла? – усмехнулась я. – В этого косоглазого небось два кило какао-бобов влезло.

– Это Розалия купила, – отмахнулась Ася, – совсем Ляльку разбаловала. Та каждое утро влетает к ней в комнату и кричит: “Лублу тебя, лублу, дай подалок!” И ведь получает, шельма.

– Ты хочешь сказать, – изумилась я, – что еле-еле передвигающаяся женщина бродит по магазинам? Аська дернула плечом:

– Знаешь, Вилка, прогресс зашел очень далеко, Розалия просто набирает телефон службы “777”, и через пару часов курьер доставляет заказ.

Нинушка же бывала у Розалии раза два в год, не чаще. Пожилая женщина весьма равнодушно целовала ее в макушку и вручала простенькую шоколадку. Если во время визита между девочками вспыхивала свара, Розалия мигом говорила:

– Света, уйми Нину, наша Лялечка никогда так себя не ведет.

Особо странным поведение бабушки кажется, если учесть, что Ниночка-то родная кровь, дочь сына, а Лялька не пойми кто, ребенок бывшей невестки от постороннего мужика. Но факт оставался фактом: Лялечка была любимой, а Нинуша нет.

– Вон у Ленки Красильниковой, – бубнила Ольга, – целых трое, и все живы-здоровы, а у Аськи…

– По-моему, не слишком хорошо вспоминать в этой связи деток Красильниковой, – укоризненно сказала я.

Ольга с силой поставила блюдо на мойку. Раздался тихий треск, и оно развалилось на два совершенно одинаковых куска.

– Я ничего не имела в виду, – взвилась Ольга, – просто мне кажется, со стороны бога несправедливо оставлять одним кучу вечно голодных ртов и отнимать у несчастной Аськи единственную радость в жизни. Надо же – СДС!

– Что? – не поняла я.

– Ты не знаешь, отчего умерла Ляля? – удивилась подруга.

– Нет, Ася с Сережкой не сказали, а я постеснялась спросить.

– СДС, синдром детской смертности.

– Это болезнь такая? Ольга пожала плечами:

– Никто этого не знает, случается иногда с ребятками дошкольного возраста. Ложится спать совершенно здоровым, а утром не просыпается. Отчего такое происходит, не ясно, есть разные теории, но четкого ответа на вопрос нет. Американцы считают, что причина кроется в аллергии, японцы предполагают, будто дело в нарушении сердечного ритма, только ничего это не изменяет, и лечить эту болячку никто не может, потому как врачи не понимают, в чем проблема, ясно?

Я кивнула.

– Слышь, Олька, а кто здесь ходит сейчас в такой фиолетовой майке?


Лапшина задумчиво повторила:

– В фиолетовой майке? А, это Светка, вторая жена Андрея. Такая странная особа, ну вообще без головы! Прикинь, ей даже Ленка сейчас замечание сделала. Села за стол, наелась, водкой налилась и давай анекдоты травить, да все такие глупые, прямо отвратные, ржет беззастенчиво, а потом спросила: “Может, музыку включим, потанцуем!” Тут Ленка не вынесла и говорит:

– Ты забыла, куда пришла? У людей горе.

– Угадай, что Светка ответила?

– Не знаю.

– Тебе и в голову не придет такое сказануть, – вздохнула Ольга, собирая остатки блюда, – эта кретинка повернулась к Ленке и заявила: “А у меня нет повода для плача, впрочем, у вас тоже, насколько я понимаю, все остальные дети живы и здоровы”. Ну не сволочь?

Я закрутила краны. Да уж. Света не отличается ни умом, ни тактом. Интересно, что за конфликт вышел у нее с Розалией?

Домой я приползла около пяти вся разбитая от усталости. В квартире, слава богу, почти никого не оказалось. Олег и Семен, естественно, были на работе, Тамарочка с Никиткой ушла в поликлинику, а Кристина занимается в своей комнате английским с репетитором. Я села на кухне и уставилась на чайник. Хочется пить и есть, на поминках мне кусок в горло не лез, а теперь желудок взбунтовался. Пришлось встать, открыть холодильник и вытащить масленку. Сделаю себе пару тостов, никаких сил нет разогревать котлеты. Не успела я закрыть дверцу, как масленка, круглая, керамическая баночка в виде коровы, выскользнула из моих пальцев и разбилась на множество уродливых осколков.

От обиды я топнула ногой. Да уж, день сегодня выдался не из лучших! Представляю, как расстроится Крися, она так долго выбирала эту масленку. Все коровы были с синими бантиками, а девочке обязательно хотелось с красным, она заставила продавщицу перерыть коробки и найти нужную буренку. Может, по-быстрому замести неприятность, да сбегать в магазин за другой масленкой?

Но мне вновь не повезло. В кухню влетела Крися.

– Ой, чего стряслось?

– Ты уже закончила заниматься? – начала я потихоньку злиться. – Если нет, то сделай милость, ступай назад.

– Ты разбила масленку!

– Случайно вышло, сейчас побегу куплю новую.

– Наплюй, – отмахнулась Крися, – она мне давно разонравилась.

– Кристина, – послышался из комнат голос Юли, преподавательницы английского, – ты где?

– На, – девочка сунула мне в руки трубку, – тебе звонят, из издательства, да так торжественно попросили:

"Будьте любезны к аппарату Виолу Ленинидовну Тараканову”.

Я в ужасе уставилась на телефон. Нет, теперь еще и эта неприятность, ей-богу, на сегодня хватит!

– Скажи, меня нет!

– А я уже сообщила, что ты дома, – радостно вы крикнула Криська, – да отвечай скорей! Может, что-нибудь хорошее!

Но я ждала только плохого.

Несколько месяцев тому назад я закончила писать детективный роман. Вообще-то я тихо и мирно работаю в журнале, который издает Семен, муж Томочки. Я обожаю криминальные романы, прочитала всю классику жанра от Агаты Кристи до Марининой и, естественно, занимаясь в журнале рубрикой “Журналистские расследования”, пишу очерки, основанные на реальных делах. Я уже упоминала, что мой муж, Олег Куприн, служит в милиции, но помощи от него нет. Другой бы супруг, имея жену-журналиста, мигом начал рассказывать ей о своих героических буднях, но Олег только отмахивается и бурчит:

– И ничего интересного, сплошная рутина! Приходится выкручиваться самой, чтобы добыть материал для будущей статьи. Семен, несмотря на то, что мы живем в одной квартире и считаем себя ближайшими родственниками, не дает мне спуску и на редколлегии может здорово отругать.

Пару раз я влипала в криминальные истории, в последний раз Олег мрачно сказал:

– Вместо того, чтобы корчить из себя комиссара Мегрэ, лучше пиши детективы, с твоей буйной фантазией должно получиться.

Сначала мысль показалась мне дикой, но потом я взяла бумагу, ручку и очень быстро накропала нечто, названное в порыве вдохновения “Чужая кровь”.

Процесс написания романа показался настолько увлекательным, что я никуда не ходила, нигде не бегала, а сидела на кровати, положив на колени книжечку “Двенадцать подвигов Геракла”. Она служила мне письменным столом. Больше всех оказался доволен Олег. Жена постоянно дома, просто не вылезает из спальни.

Пока роман писался, было замечательно, но вскоре пришлось поставить последнюю точку.

Потеряв замечательное хобби, я загрустила.

– Ваяй следующий, – велел Олег.

Но я колебалась. Зачем? Ну к чему я испортила такое количество хорошей финской бумаги?

Потом Олег утащил рукопись на работу, и девчонки-машинистки отпечатали текст. К слову сказать, они потом позвонили мне и выразили свой восторг, но я все равно решительно не знала, что теперь делать с уже готовым текстом. От тоски дала его почитать подругам, выслушала дифирамбы и стала подумывать над написанием другой “нетленки”. В конце концов, у людей бывает хобби. Кто-то шьет, иная вяжет, а я строчу детективы. Можно читать их вечером во время ужина всем вслух.

В общем, так я и поступила. Стоило домашним оказаться у стола, как я вытаскивала пачку листов и превращалась в радио. В конце концов мой папенька сказал:

– Слышь, Вилка, дурь ты, конечно, наваяла жуткую, на правду совсем не похоже, но забирает. Прям извелся весь, пока понял, что убила бабушка.

– А вот и не бабушка, – с торжеством заявила я, – ты недослушал!

– Почему бы тебе не отнести эту лабуду в издательство? – не успокаивался Ленинид. Я уронила рукопись на пол.

– Куда?