Черный снег. Выстрел в будущее

Позаимствовав у одного из них «феньку», топаю по направлению к «столовой избе». Надо, пожалуй что, «приятного аппетита» полицаям пожелать…



На стук двери никто из обедавших даже не повернул головы. Ну, знаете ли… это уже борзеж!

— Эй!

Три головы поворачиваются ко мне.

— А где часовой с той стороны?

— Ну, я… — говорит один из едоков с совершенно седой головой.

— А чего пост бросил?

— Так ить… смена-то пошла уже. А жрать охота! Остынет же все!

— Так нешто я не разогрею? — говорит невысокая тетка у печи. — Голодный мужик к делу не способен!

Экая ты, тетка, сердобольная…

— А ты-то что за хрен с бугра? — спрашивает седой. — Документ покажь!

— Это можно, — киваю я и лезу в карман.

Выстрелом полицая отбрасывает назад, и он роняет ложку. Второй едок получает пулю в затылок и тычется мордой прямо в тарелку. Третий в ужасе вскакивает и пытается выскочить в окно. Фантаст, ей-богу! Он что, меня за совсем сонного считает?

Тетка в ужасе кричит и хватается за лицо. Похоже, что кто-то из них ей явно не безразличен. А раз так…

Подбираю оружие полицаев и уношу его с собой. Черт ее знает, тетку эту. Хватит ума еще пальнуть вдогонку.



Дождавшись, когда ребята снимут со стены потерявшего сознание лейтенанта, топаю к давешнему домику. Надо будет порасспросить кое о чем здешнего доморощенного инквизитора.

Сладкая парочка — папаша с сыном времени даром не теряла. Все то время, пока я отсутствовал, папаша старательно пытался хоть каким-нибудь образом освободить руки своему отпрыску. И если бы я заранее не предвидел таковую возможность, то неприятности могли бы меня ожидать серьезные. А так…

Полюбовавшись на окровавленную (не иначе как зубами пробовал ремень перегрызть!) морду «гадского папы», усаживаюсь на стол. Пришедший в себя главный мерзюк мрачно наблюдает за мной.

— Ну что, любезный, говорить будем?

— Че те надо-то? — неласково отвечает он.

Хрясь!

Сочная оплеуха заставляет его слететь на пол. Поднимаю полицая и снова усаживаю на лавку.

— Это я не из человеколюбия, — поясняю сладкой парочке свои действия. — Одно дело — просто по рылу дать. И совсем другое, когда ты еще и на пол опосля этого сверзишься. Понятно?

Полицай сплевывает.

— Твой верх… изгаляйся, — бурчит он. — Только не заигрывайся слишком.

— А то — что? Как лейтенанта, к бревнам прибьешь? Фигушки, милок! Ни у тебя, ни у папаши твоего такой возможности больше не будет!

— Убьешь? — спокойно спрашивает папаша. — Так чего тянешь?

— Э-э-э, милок… легкую смерть еще заслужить надобно! Время у меня есть, пятеро с кнутами над душою не стоят… можно и придумать чего-нибудь… эдакое.

— Врешь ты все, — устало отвечает он. — Вспомнил я, где таких говорливых видывал.

— И где, если не секрет?

— Не секрет. Приезжал к нам, еще в двадцатых, один такой… из города. Агитировал. Все-то у него сладко да красиво было. На словах. А вот когда мы его эдак-то к дереву прибили — по-другому запел. Век бы слушал! Так что кишка у тебя тонка! Драться — ну тут ты мастак, ничего не скажу. А вот чтобы с холодным сердцем, да ремней из спины нарезать… не сдюжишь!

— Отчего ж так?

— Слабаки вы, нонешние, супротив стариков-то!

— Это вроде тебя, что ли?

— А и так можно сказать.


— Так я ж, дядя, не нонешний! Годков-то мне прилично! Уж под полтинник скоро набежит. Так что, — качаю головой, — ошибся ты…

— Балабол! — плюет в мою сторону полицай. — Всем вам на суку вис…

Негромко кашляет «Наган», и главмерзюк рушится с лавки.

— А-а-а!

— Чего ты орешь? — осведомляюсь я спокойно. — Это ж не скобой к стене, всего-то и делов, что руку прострелил. Так у тебя еще одна есть… и ноги в придачу. И еще что-нибудь найти можно, коли поискать получше.

— Что ты хочешь?! — скрипит он зубами.

— Вот это — уже другой разговор…

— А смысл? — спрашивает папаша. — Сразу и застрелишь, как все скажем.

— Нет. Сразу точно не застрелю. Шанс у вас будет. Один. Но у лейтенанта и этого не было. Так что — радуйтесь! И решайте быстрее.

Через полчаса я знаю все, что произошло здесь недавно. Черт! День всего не успел! Хреново…

Пора отсюда топать. Да и лейтенанта надо куда-то унести, не оставлять же его здесь?

— Значит, так, любезные! Обещал я вас сразу не стрелять — это верно! И слово свое сдержу. Но вот отпустить вас обоих подобру-поздорову — такого обещания не было.

Беру со стола стакан и выплескиваю из него воду. Запихиваю в него «феньку» и выдергиваю чеку.

Осторожно ставлю стакан на голову полицаю.

— Сумеешь снять — живи! Или помощи жди, мне все равно.

— А руки?

— Может быть, тебе еще и «Наган» вернуть? Голова у тебя есть, так что — думай!

— Я же кровью истеку!

— А моя какая печаль? Ежели тебя с папашей окрестные жители так уж сильно любят и уважают, то придут помочь. А если нет… не обессудь!



— В общем, так, товарищи, других данных у меня нет. Вариант оставить все это у немцев — даже и рассматривать не хочу. Так что я туда в любом случае полезу. Вам этого приказать не могу. Шансов на успех не то что мало — совсем почти нет. А в такой ситуации подставить вас всех под удар просто не имею права. Даже и для себя вероятность успеха рассматриваю как ничтожно маленькую. А что до вас касаемо… Да и с лейтенантом что-то делать надо, плох он и без ухода не выживет, — заканчиваю я свое длинное объяснение.

Сажусь на пенек и, вытащив из кобуры «Браунинг», чисто автоматически начинаю его разбирать.

Бойцы молчат.

Только что я подробно объяснил им сложившуюся ситуацию. Рассказал о захвате немцами секретных документов особой важности. Кровь из носу — их надо вернуть! Не скрыл, что все это добро сейчас лежит в комендатуре. Охрана там есть, да и фрицы не лопухи, небось еще подкинули солдат. Стало быть, вариант захвата здания с боем исключается. Пролезть туда тихо, скорее всего, тоже не выйдет. Как поступить в этом случае, я и сам пока не очень понимал.

После некоторого молчания слово берет лейтенант. После того, что он увидел в деревне, Демин как-то помрачнел и замкнулся.

— Так это и есть ваше задание, товарищ Котов? А что ж тогда майор…

— Он нес эти документы к фронту. Меня это вполне устраивало.

— Ну да… — Он замолкает. Сидит несколько минут молча. Потом поднимает голову. — Вы как хотите, а я с вами пойду!

— Спасибо, товарищ лейтенант.

— Так и мы в стороне не останемся, — подает голос Плиев. — Не по-мужски это, командира одного оставить! Как я в глаза твоей родне смотреть буду? А старики мне дома что скажут? Товарища в бою бросил?!

Ребята сдержанно кивают. Желающих уйти нет.

— Добро! Спасибо всем! Демин!

— Я!

— Шифрина тебе в помощь — найдете место для лейтенанта Лузгина. Есть вероятность того, что уходить будем с боем. Если с ним на руках, то однозначно всем звиздец! И его не спасем, и сами все загнемся. Загляните в ближайшие деревеньки, тут их штуки три есть, авось с местными и договоритесь. Как решите этот вопрос, выходите вот сюда, — показываю им место на карте. — Ждете там нас, прикроете в случае чего. Всем остальным — десятиминутная готовность! Выходим сразу, времени у нас в обрез!



Вот и вышел я на финишную прямую. Цель ясна: как пояснил мне главмерзюк, все вещи забрали в комендатуру. Сегодня пятница, их увезли только утром. Пока суд да дело, авось в субботу и в воскресенье, да еще в тылу, не будут землю немцы рыть со всем остервенением. Да и мы им соли за шиворот подсыпали, устроив тарарам на бункерах. Так что занятий у них на это время хватит.

Весь груз группы забрал начальник полиции лейтенант Лойзер. Только сапоги главмерзюк отдал своему свояку. Его как раз ранило в стычке, вот и решил он подсластить тому пилюлю. Да и хрен с ними, с сапогами, они никакой ценности не представляют. Где сейчас их искать и до этого ли мне?

Комендатура…