Чейзер

Тогда было больно. Теперь почти хорошо.

Как выцвели и изменились воспоминания.

Стеклянная крыша пропускала внутрь широкие полосы солнечного света, в котором неторопливо и хаотично плавали пылинки. Пахло машинным маслом, старыми тряпками, полировочной смесью, кожей и чуть-чуть бензином. Лениво, тихо, спокойно. Негромко позвякивал ключ, которым Чейзер откручивал от аккумулятора промасленные гайки. Время от времени механик вглядывался в устройство движка и качал головой. Иногда хмыкал, вытирал со лба капельки пота и что-то бурчал себе под нос.

Лайза разглядывала стоящий рядом хромированный черный автомобиль — тот самый звездолет, севший ей на хвост. Красивый, гладкий, притягательно-идеальный, как и лоснящиеся от пота поигрывающие при движении накачанные мышцы его владельца. Затем оглядела периметр гаража, слишком большой для одного автомобиля.

— А почему у тебя только одна машина? Ведь ты любишь водить? Почему не три, четыре?

Мак, не поворачиваясь, ответил:

— С ним срастаешься, привыкаешь к нему, это занимает время. Машина — не груда металла, не просто четыре колеса. Думаю, ты знаешь. Поэтому мне не нужна просто коллекция моделек, которой я мог бы хвастаться перед друзьями.

Да, она понимала. На собственном опыте знала, как стальной конь превращается в друга, в продолжение тебя, в того, кто слышит и чувствует, как бы глупо это ни звучало. Конец фразы, впрочем, приковал к себе внимание.

— А у тебя есть друзья?

— Есть.

Короткий лаконичный ответ.

Объяснений Лайза и не ждала; есть друзья, и хорошо. Значит, есть в нем и что-то человеческое, нормальное, присущее обычным людям. А вот если бы их не было…

— Ты пользуешься этим кораблем и для себя, и для работы?

— Да.

— А в чем заключается твоя работа?

— Думаю, это ты уже поняла.

— Преследовать, находить кого-то?

"Убивать?" — этого она не стала добавлять вслух. Впрочем, подтверждения не последовало и на последний заданный вопрос.

— А тебе нравится твоя работа? Нравится преследовать? — Наверное, подобное психологическое "копание" не поощрялось, но ее не щелкали по носу, и поэтому Лайза продолжала допытываться: — Ведь "жертве" в этот момент больно.

Мак разогнулся, оперся ладонями на капот и посмотрел на нее.

— Я охотник, девочка. Охотник по призванию, по крови. В каждом деле есть положительные и отрицательные стороны. Тебя интересует, нравится ли мне это? Да, нравится. Тем более, что все мои жертвы заслуживают быть найденными.

"Даже я?" — спросила она одними глазами. По спине отчего-то пробежал холодок.

"Даже ты. Тем более ты", — ответил его взгляд.

Лайза отвернулась. Посмотрела на протершуюся на подлокотнике ткань, задумчиво поскребла по ней ногтем.

— А если ты охотник по крови, то и я теперь охотник? Ведь во мне есть твоя кровь. Теперь у меня такие же способности?

— А ты бы этого хотела? — он улыбнулся. — Чтобы мы были командой, как Бэйли и Роуз? (*здесь имеется в виду телевизионный сериал о двух убийцах — мужчине и женщине, работающих в паре, прошедший по Норд-ТВ в 2010 году).

Лайза хихикнула.

— Нет, я, конечно, могу догнать кого-нибудь и даже перегнать, но вот заставлять его корчиться от боли? Нет, такое не по мне.

— Такое и не должно быть по тебе. Думаю, некоторым специализациям лучше всего оставаться мужскими.

— Шовинист.

— И доминант. — Он подмигнул. — Не переживай, тебе мои способности не передались. Одной крови здесь мало; здесь нужна целая серия узконаправленных тренировок.

Которая может быть проведена только Комиссией… Да, она знала. Догадывалась.

Мак повернулся к креслу спиной и вытянул руку, чтобы достать с полки пластиковый фиолетовый бутыль с загнутым горлом; Лайза нехотя залюбовалась бугрящимися вдоль позвоночника и по плечам рельефными мышцами. Мышцами, которые однажды окажутся под ее пальчиками с острыми ноготками. Физическое влечение двоих, тянущееся от одного к другому, где бы они ни находились, стало слишком ощутимым. Оно есть и будет. Пока голод не окажется утолен. Всего лишь вопрос времени…

Вспомнилась проведенная в муках ночь, жжение по всему телу, помутившийся от неугасающего возбуждения рассудок.

Она задала вопрос прежде, чем успела подумать, просто не поймала за хвост — тот уже сложился в слова и вылетел наружу:

— А ты тоже мучился?

Аллертон повернулся. Мощная шея, руки-бревна, блестящая пряжка под дорожкой из темных волос на животе. Взгляд какое-то время сканировал по лицу собеседницы смысл сказанного, затем губы изогнулись в улыбке.


— Это важно?

— Важно. — Лайза капризно надула губы. — Или же ты просто провокатор?

Чейзер поставил бутыль рядом, на деревянный стояк, и принялся протирать ладони полотенцем.

— Что значит "просто"?

Коварный вопрос. Хитрый.

— Просто — это значит, что ты только и делаешь, что заводишь меня без повода.

Губы, что ни разу не поцеловали ее, изогнулись сильнее. Затем лицо стало серьезным.

— Ты имеешь в виду, способен ли я на продолжение? Конечно. — Зачем она ввязалась в эту тему? Пузырьки взрывчатого вещества тут же вернулись в живот и затанцевали там, подобно пылинкам в воздухе. — Зачем я провоцирую тебя? Потому что ты вызываешь во мне желание это делать. Но тот факт, что я не настоял на продолжении, должен навести тебя на кое-какие мысли.

— Какие? Что ты играешь со мной, как кот с мышкой? Что настоишь на нем, когда я смогу двигаться, чтобы получить полный спектр удовольствия?

— Нет. — Он вдруг приблизился — плавно, но быстро. Поставил руки на подлокотники и приблизил к ней лицо. — Я не буду ни на чем настаивать. Ты сама ко мне придешь.

И отошел, оставив сидеть в оцепенении, вдохнувшую запах горячего мужского тела.

— Зачем?… Зачем тебе нужно, чтобы я пришла сама?

— Я так хочу.

И все. Ни объяснений, ни пояснений. Лишь шорох бетонной пыли под подошвами и звук заливаемой в радиатор жидкости.

Лайза медленно втянула жаркий воздух автомастерской. Живот снова тянуло от желания, логика утекала из головы через маленькие невидимые дырочки, что неизменно появлялись в черепе, стоило этому мужчине приблизиться. Нос намертво запечатал в себе терпкий запах кожи и лосьона для бриться.

Вот черт… Какой-то замкнутый круг. Оба хотят одного и того же, но теперь по правилам игры прийти должна именно она. Странно все это.

Обдумывая сложившуюся ситуацию, Лайза какое-то время молчала, затем заставила себя переключиться на другую тему. Выбрала ту, что уже не первый день интересовала ее.

— А что случилось с теми бумагами, которые у меня забрали? Что в них было такого, чтобы бить по голове женщину?

— Некоторым ублюдкам не требуется повода, чтобы ударить кого угодно.

Чейзер снова копался в движке; его глаза не отрывались от промасленных деталей.

Ушел от ответа. Хитер.

— И все-таки?

— Тебе не нужно этого знать.

— А что случилось с мужчинами?

— Я их уже нашел.

— Так быстро?! Когда ты успел?

Вместо ответа Мак бросил на нее мимолетный взгляд.

Лайза притихла. Она вдруг с какой-то новой неожиданной ясностью осознала, что сидит в гараже не просто какого-то мужчины, а того самого мужчины, что остановил свою машину на трассе рядом с ее Миражом; того мужчины, кому принадлежали высокие шнурованные ботинки и в чьих руках мелькнула игла, которую после воткнули ей под кожу.

Охотник. Убийца. Чейзер. Почти случайно оставивший ее в живых.

Я их уже нашел.

Конечно, а как же еще? Неужели она могла подумать иначе?

Отчего-то вновь сделалось неуютно, несмотря на солнечный свет и мирное поскрипывание металла под гаечным ключом.

Всего три дня назад она могла умереть. Если бы этот человек — странный человек — решил, что она того заслуживает, и принял секундное решение не в ее пользу.

— Знаешь что? — вдруг отвлек от тяжелых дум знакомый низкий голос. — Я вот уже полчаса смотрю на это и все никак не пойму, что заставило тебя так навернуть движок обычного Миража. Зачем?

Предыдущая тема для размышлений тут же соскользнула с обзорной точки в сторону. Лайза смутилась.

— Просто так хотелось. Люблю скорость.

— Хм, похоже, ты не просто любишь скорость: тут стоит гидроусилитель подвода топлива к впрыскивателям, два реактивных баллона подачи трепана, контролер турбины, датчик расчета дифференциала ускорения, маслоуловитель, система водородного охлаждения, воздушный фильтр нулевого сопротивления и полностью сменена коробка передач. И, наверное, я еще не все заметил.

Теперь она хлопала ресницами, как девочка-ромашка, мол, о чем ты? Я всего лишь маленький котенок, способный разве что потереться о колеса пушистой спинкой.