Буря мечей

— Есть, — согласился хозяин. — Как раз три, будто нарочно, да только они не продаются.

— Еще бы, — не сдержал смеха Джейме. — Но все равно покажи их нам.

Бриенна нахмурилась, но рябой выдержал ее взгляд, не мигая.

— Показывай, — неохотно подтвердила она, и все встали из-за стола.

Конюшню, судя по запаху, давно уже не чистили. Кучи соломы и навоза, над которыми роились жирные черные мухи, высились повсюду, хотя лошадей было только три: бурый крестьянский коняга, древний белый мерин, слепой на один глаз, и резвая верховая кобылка, серая в яблоках.

— Не продаются ни за какие деньги, — объявил их предполагаемый владелец. — Бурый уже стоял здесь, когда мы с женой пришли, как и тот, которого вы нынче съели, белый сам пришел как-то ночью, а кобылку мальчик поймал — она бегала на воле, под седлом и в уздечке. Сейчас покажу.

Седло, украшенное серебром, было когда-то расписано в розовую и черную клетку, но краска почти вся стерлась. Джейме не помнил, чьи это цвета, но пятна крови узнал без труда.

— Ну, хозяин нескоро за ней явится. — Он осмотрел ноги кобылы и пересчитал зубы у мерина. — Дай ему золотой за серую вместе с седлом, — посоветовал он Бриенне, — серебряного оленя за плуговую лошадь, а за мерина еще и приплатить бы полагалось.

— Не отзывайтесь с таким пренебрежением о вашей лошади, сир. — Женщина раскрыла кошелек, который дала ей леди Кейтилин, и достала три золотых. — Даю тебе дракона за каждую.

Рябой заморгал и протянул руку к золоту, но тут же убрал ее.

— Не знаю, право. На золотого дракона верхом не сядешь, если понадобится уехать, и не съешь его, если голод настанет.

— Можешь взять в придачу нашу лодку, — сказала женщина. — Будешь плавать на ней вверх или вниз, куда захочешь.

— Дайте-ка попробовать это золото на вкус. — Он прикусил каждую из монет. — Гм. Настоящее вроде бы. Значит, три дракона и лодка?

— Он тебя грабит, женщина, — беззлобно заметил Джейме.

— Нам понадобится еще и провизия, — сказала она, пропустив это мимо ушей. — Сколько сможешь дать.

— Есть лепешки. — Он зажал золотые в кулаке и потряс, блаженно улыбаясь их звону. — И копченая рыба, но за нее придется заплатить серебром. Постели у меня тоже не даровые — вы ведь, поди, на ночь захотите остаться.

— Нет, — тут же отрезала Бриенна.

— Женщина, — нахмурился хозяин, — ведь не поедете же вы ночью по чужой местности, да еще на незнакомых лошадях. Забредете еще в болото или который-нибудь из коняг ногу сломает.

— Ночь будет лунная, и мы без труда найдем дорогу.

Хозяин пораздумал.

— Ну, не серебром, так хоть медью заплатите за постели и теплые одеяла. Я путников не хочу от себя прогонять.

— По-моему, это честное предложение, — сказал Клеос.

— Одеяла у меня чистые. Жена постирала их, прежде чем уйти. Ни блошки не сыщете, слово даю. — Он снова потряс монетами и улыбнулся.

Сир Клеос явно соблазнился.

— Мягкая постель всем бы нам пошла на пользу, миледи, — сказал он Бриенне. — Отдохнув, мы будем ехать бодрее. — Он посмотрел на кузена, ища поддержки.

— Нет, кузен, женщина права. Нам надо сдержать свои обещания, а путь еще долог. Надо ехать.

— Но ты же сам говорил…

— Это было раньше. — (Тогда он думал, что гостиница пуста.) — Теперь мой живот туго набит, и прогулка при лунном свете — как раз то, что мне надо. — Джейме улыбнулся женщине. — Но если ты не собираешься перекинуть меня через плуговую лошадь, как мешок с мукой, надо что-то сделать с этими железами. Трудненько ехать верхом, когда у тебя лодыжки скованы.

Бриенна нахмурилась, а хозяин подсказал:

— Там на задах есть кузня.

— Покажи где, — сказала Бриенна.

— И чем скорее, тем лучше, — подхватил Джейме. — Слишком тут много лошадиного дерьма на мой вкус — еще вступишь. — Он многозначительно посмотрел на женщину, не зная, поняла ли она смысл его слов.

Он надеялся, что она и руки ему раскует, но Бриенна не оставила своих подозрений на его счет. Она разрубила пополам ножную цепь несколькими сильными ударами с помощью долота и кузнечного молота, но осталась глуха к его намекам относительно ручной.

— В шести милях вниз по реке увидите сожженную деревню, — сказал хозяин, помогая им седлать лошадей и привязывать поклажу. На этот раз он обращался к Бриенне. — Там дорога раздваивается. Если повернете на юг, приедете к каменной башне сира Уоррена. Сам сир Уоррен погиб где-то в поле, и кто ее держит теперь, я не знаю, но этого места лучше избегать. Советую вам ехать через лес, на юго-восток.

— Хорошо, так и сделаем, — ответила Бриенна. — Благодарю тебя.

«Хватит и того, что ты заплатила ему золотом», — подумал Джейме, но промолчал. Он был сыт по горло пренебрежением, которое выказывала ему эта корова.

Крестьянскую лошадь она взяла себе, кобылу отдала сиру Клеосу. Джейме, как она и грозилась, достался мерин, что пресекло его мечты пришпорить своего скакуна и оставить женщину позади в облаке пыли.

Мужчина и мальчик вышли проводить их. Хозяин пожелал им счастливого пути и пригласил заезжать в лучшие времена. Парень стоял молча, держа арбалет под мышкой.


— Ты заведи себе копье или палицу, — сказал ему Джейме, — они тебе больше подойдут.

Парень набычился — вот и давай после этого советы. Джейме пожал плечами и поехал прочь, не оглядываясь.

Клеос не переставал жаловаться, скорбя об утраченной перине. Они ехали на восток вдоль освещенной луной реки. Красный Зубец здесь был очень широк, но мелок, с илистыми, заросшими тростником берегами. Конь Джейме шел ровно, хотя и уклонялся, бедняга, в сторону зрячего глаза. Хорошо было снова оказаться в седле… Джейме не сидел на коне с тех пор, как лучники Робба Старка убили под ним его скакуна в Шепчущем лесу.

Они доехали до сожженной деревни, и перед ними открылись обе дороги, равно непривлекательные, узкие, изрытые телегами крестьян, свозивших зерно к реке. Одна сворачивала на юго-восток и на обозримом расстоянии ныряла в лес, другая, более прямая и каменистая, вела на юг. Бриенна, окинув их взглядом, направила коня на южную дорогу, чем приятно удивила Джейме — он и сам бы так поступил.

— Но хозяин гостиницы предостерегал нас против этой дороги, — возразил Клеос.

— Он не хозяин гостиницы. — Бриенна сидела верхом без особого изящества, но уверенно. — Слишком уж он заботился о том, по какой дороге мы поедем, а в таких лесах как раз лихие люди и водятся. Может, он нарочно послал нас в ловушку.

— Молодец, женщина, — улыбнулся Джейме. — Могу поспорить, что у нашего хозяина на той дороге есть друзья. Те, чьи кони придают его конюшне столь неповторимый аромат.

— Может быть, он и про реку тоже солгал, чтобы всучить нам этих лошадей, — сказала женщина, — но я не могла рисковать. У Рубинового брода и на перекрестке дорог определенно должны быть солдаты.

Она, конечно, страшна, но не так уж и глупа, признал про себя Джейме.

Тусклый красный свет в верхних окнах башни они увидели еще издали, и Бриенна свернула в поле. Лишь когда маленький замок остался далеко позади, они снова выбрались на дорогу.

Прошло полночи, прежде чем женщина сочла безопасным остановиться. Все они к тому времени уже клевали носом в седлах. Они нашли приют в маленькой роще из дубов и ясеней, у лениво струящегося ручья. Костер женщина разводить не разрешила, и их запоздалый ужин состоял из черствых лепешек и копченой рыбы. Ночь дышала странным покоем. Месяц, окруженный звездами, светил на черном бархатном небе. Вдали слышался волчий вой. Одна из лошадей отозвалась на него тревожным ржанием, и снова настала тишина. Этих мест война не тронула. Джейме радовался, что он здесь, и что он жив, и что он возвращается к Серсее.

— Первая стража моя, — сказала Бриенна Клеосу, и Фрей вскоре тихо захрапел.

Джейме прислонился к стволу дуба, думая, что-то поделывают теперь Серсея и Тирион.

— Есть у вас братья и сестры, миледи? — спросил он.

Бриенна подозрительно покосилась на него.

— Нет, я у отца единственный… ребенок.

— Вы хотели сказать «сын»? — усмехнулся Джейме. — А он тоже считает вас сыном? Дочь из вас странная, должен признать.

Она молча отвернулась от него, крепко стиснув рукоять меча. Что за несчастное создание. Она чем-то напоминала ему Тириона, хотя на первый взгляд трудно было найти двух более несхожих людей. Возможно, это мысль о брате побудила его сказать:

— Я не хотел вас обидеть, Бриенна. Простите меня.

— Твоим преступлениям прощения нет, Цареубийца.

— Опять за свое. — Джейме рассеянно перекрутил свою цепь. — Ну чего ты злишься? Тебе я, насколько помню, никакого зла не сделал.

— Зато другим сделал. Тем, кого поклялся защищать. Слабым, невинным…

— Это ты про короля? — Все всегда сводится к нему, к Эйерису. — Не суди о том, чего не знаешь, женщина.

— Меня зовут…

— Да знаю, знаю. Тебе никто не говорил, что ты столь же занудлива, как и страшна?

— Ты не сможешь вывести меня из себя, Цареубийца.

— Смог бы, если б постарался.

— Зачем же ты тогда давал клятву? Зачем надел белый плащ, если знал, что предашь все, знаком чего он служит?

Зачем… Как бы объяснить, чтобы она поняла?

— Я был тогда мальчишкой пятнадцати лет, а в таком возрасте это великая честь.

— Это не оправдание, — презрительно бросила она.

«Что ж, верно — но правда тебе не понравится». В Королевскую Гвардию он вступил из-за любви.

Отец взял Серсею ко двору, когда ей было двенадцать, надеясь выдать ее за принца. Он отказывал всем искателям ее руки и держал при себе в башне Десницы, где она подрастала, делаясь все прекраснее. Отец, несомненно, ждал возмужания Визериса, а быть может, надеялся, что жена Визериса умрет в родах — Элия Дорнийская не отличалась крепким здоровьем.

Джейме, в свою очередь, провел четыре года, служа оруженосцем у сира Самнера Кракехолла, и заслужил свои шпоры в битве с Братством Королевского леса. Но когда он на обратном пути в Бобровый Утес заехал в Королевскую Гавань — главным образом, чтобы повидать сестру, — Серсея отвела его в сторону и рассказала, что лорд Тайвин намерен женить его на Лизе Талли и даже пригласил лорда Хостера в город, чтобы поговорить о приданом. Но если Джейме наденет белое, он всегда может быть рядом с ней, Серсеей.

Старый сир Харлан Грандисон недавно скончался во сне, что как раз прилично человеку, у которого в гербе спящий лев. Эйерису понадобится молодой человек на его место, так почему бы не взять рыкающего льва вместо спящего?

— Отец ни за что не согласится, — возразил Джейме.

— Король его и спрашивать не станет. А когда дело будет сделано, он уже не сможет выражать свое недовольство открыто. Эйерис вырвал язык сиру Илину Пейну только за похвальбу насчет того, что страной, мол, по-настоящему правит Десница. Он капитан гвардии Десницы, однако отец не посмел вмешаться! И тут тоже ничего не сможет сделать.