Буря мечей

Ночью, когда «Балерион» шел вперед во мраке, а Дени сидела, поджав ноги, на своей койке в капитанской каюте и кормила драконов (капитан Гролео в начале плавания любезно заявил ей, что даже на море королевы имеют преимущество перед капитанами), в ее дверь громко постучали.

Ирри спала на полу в ногах койки (постель была слишком узка для троих, и нынче мягкую перину со своей кхалиси делила Чхику), но на стук поднялась и пошла открывать. Дени завернулась под мышками в одеяло. Она была нагая и никого не ждала в такой час.

— Входи, — сказала она, увидев снаружи, под качающимся фонарем, сира Джораха.

Рыцарь нагнул голову и вошел.

— Ваше величество, извините, что я потревожил ваш сон.

— Я еще не спала, сир. Входи и посмотри. — Она взяла кусок солонины из миски у себя на коленях и подняла так, чтобы драконы видели. Все трое жадно уставились на мясо. Рейегаль растопырил зеленые крылья, всколыхнув воздух, шея Визериона закачалась туда-сюда, как белая змея, следуя за движением руки Дени. — Дрогон, — тихо сказала она, — дракарис. — И подбросила мясо в воздух.

Дрогон быстрее, чем атакующая кобра, выбросил из пасти струю оранжево-ало-черного пламени и спалил мясо на лету. Когда он ухватил кусок своими острыми черными зубами, Рейегаль сунулся к нему головой, как бы намереваясь отнять у брата добычу, но Дрогон, мигом проглотив мясо, издал пронзительный вопль, и более мелкий зеленый дракон только зашипел с досады.

— Рейегаль, перестань, — раздраженно сказала Дени, хлопнув его по голове. — Я тебе только что скормила кусок, не будь жадиной. Видишь, — улыбнулась она Джораху, — мне больше не надо поджаривать им мясо на жаровне.

— Да, вижу. Дракарис?

При этом слове все драконы повернули головы к нему, и Визерион изрыгнул бледно-золотое пламя, заставив рыцаря попятиться. Дени хихикнула.

— Поосторожнее с этим словом, сир, не то они спалят тебе бороду. По-валирийски это значит «драконий огонь». Я нарочно выбрала такую команду, чтобы никто не мог произнести ее случайно.

Мормонт кивнул и спросил:

— Ваше величество, могу ли я поговорить с вами наедине?

— Конечно. Ирри, оставь нас ненадолго. — Дени потрясла за голое плечо спящую Чхику. — Ты тоже выйди, милая. Сиру Джораху надо поговорить со мной.

— Иду, кхалиси. — Чхику скатилась с койки нагишом, зевая во весь рот, со спутанной черной гривой, быстро оделась и вышла за Ирри.

Когда дверь закрылась, Дени отдала драконам всю миску с солониной, предоставив им драться над ней, и хлопнула по койке рядом с собой.

— Садись, добрый сир, и расскажи, что тебя тревожит.

— Меня тревожат три вещи. Силач Бельвас, Арстан Белобородый и Иллирио Мопатис, пославший их.

Опять! Дени подтянула одеяло повыше и перекинула один конец через плечо.

— Почему?

— Колдуны Кварта сказали, что вам предстоит пережить три измены.

Визерион и Рейегаль щелкали друг на друга зубами и когтили воздух.

— Одну из-за золота, одну из-за крови, одну из-за любви. — Дени хорошо это помнила. — Первая, из-за крови — это Мирри Маз Дуур.

— Значит, две еще впереди — и вот появляются эти двое. Это тревожит меня, не скрою. Не забудьте, Роберт обещал сделать лордом того, кто вас убьет.

Дени наклонилась вперед и дернула Визериона за хвост, чтобы оттащить от зеленого брата. Одеяло сползло, обнажив грудь, и она поспешно поправила его.

— Роберт мертв.

— Но вместо него правит его сын. — Темные глаза сира Джораха встретились с ее взглядом. — Хороший сын платит долги своего отца — даже кровные.

— Допустим, юный Джоффри тоже захочет моей смерти — если вспомнит, что я еще жива. Но при чем тут Арстан и Бельвас? У старика даже меча нет, сам знаешь.

— Да, но я видел также, как ловко он орудует этим своим посохом. Помните, как он убил того мантикора в Кварте? С тем же успехом он мог пронзить вам горло.

— Однако не пронзил. Ядовитого мантикора подсунули, чтобы убить меня. Арстан спас мне жизнь.

— Кхалиси, а не приходило ли вам в голову, что они оба могли сговориться с убийцей, чтобы завоевать ваше доверие?

Дрогон, услышав ее внезапный смех, зашипел, а Визерион взлетел на свой насест над круглым окном каюты.

— В таком случае их заговор удался.

Рыцарь не улыбнулся в ответ на ее веселье.

— Это корабли Иллирио, капитаны Иллирио, матросы Иллирио… и Бельвас с Арстаном тоже его люди, а не ваши.

— Магистр Иллирио всегда был моим защитником. Бельвас говорит, что он плакал, узнав о смерти моего брата.

— Да, только что он при этом оплакивал — Визериса или планы, которые строил на его счет?


— Ему нет нужды менять свои планы. Магистр Иллирио — друг дома Таргариенов, и он богат…

— Он не родился богачом, а в этом мире, как я узнал на своем веку, добрыми делами богатства не наживешь. Колдуны сказали, что вторая измена будет из-за золота, а что Иллирио Мопатис любит больше, чем золото?

— Свою шкуру. — Дрогон беспокойно закопошился и дохнул паром. — Мирри Маз Дуур предала меня, и я сожгла ее за это.

— Мирри Маз Дуур была в вашей власти, а в Пентосе вы окажетесь во власти Иллирио. Я хорошо знаю магистра — он человек скользкий и умный…

— Я нуждаюсь в умных людях, если хочу завоевать Железный Трон.

— Виноторговец, который пытался вас отравить, тоже был умен, — заметил сир Джорах. — Умные люди вынашивают честолюбивые планы.

Дени подняла колени под одеялом.

— Ты будешь защищать меня. Ты и мои кровные всадники.

— Четверо человек? Кхалиси, вы полагаете, что хорошо знаете Иллирио Мопатиса, но при этом упорно окружаете себя людьми, которых вы не знаете, вроде этого задаваки-евнуха и самого старого на свете оруженосца. Вспомните уроки Пиата Прея и Ксаро Ксоана Даксоса.

«Он желает мне добра, — сказала себе Дени. — Все, что он делает, он делает из любви».

— Мне кажется, что королева, которая никому не доверяет, столь же глупа, как королева, доверяющая всем и каждому. Каждый новый человек, которого я беру к себе на службу, — это риск, я знаю, но как я могу завоевать Семь Королевств без риска? Разве возможно сделать это с помощью одного рыцаря-изгнанника и трех дотракийцев?

Он упрямо стиснул челюсти.

— Ваш путь опасен, отрицать не стану. Но если вы будете слепо доверяться каждому лжецу и интригану, который вам попадается на этом пути, вас постигнет участь вашего брата.

Его настойчивость рассердила Дени. Он обращается с ней, как с ребенком.

— У Бельваса хитрости недостанет, даже чтобы добыть себе завтрак. И в чем, собственно, солгал мне Арстан Белобородый?

— Он не тот, за кого себя выдает. И говорит с вами более смело, чем пристало оруженосцу.

— Он говорил откровенно по моему же приказу. Он знал моего брата…

— Вашего брата знали очень многие. Ваше величество, в Вестеросе лорд-командующий Королевской Гвардии заседает в малом совете и служит своему королю не только мечом, но и умом. Если я первый рыцарь вашей гвардии, умоляю вас, выслушайте меня. Я хочу представить вам свой план.

— Что за план? Говори.

— Иллирио Мопатис хочет, чтобы вы вернулись в Пентос, под его кров. Очень хорошо, возвращайтесь… но лишь когда сами захотите, и не одна. Проверим, насколько преданны и послушны ваши новые подданные. Прикажите Гролео изменить курс и идти в Залив Работорговцев.

Дени все это совсем не понравилось. То, что она слышала о невольничьих рынках в больших работорговческих городах Юнкае, Миэрине и Астапоре, вызывало у нее страх.

— Что мне там делать?

— Покупать себе армию. Если Силач Бельвас вам так по душе, в бойцовых ямах Миэрина вы сможете купить сотни таких, как он… но я на вашем месте направил бы свои паруса к Астапору. В Астапоре можно купить Безупречных.

— Рабов в остроконечных бронзовых шлемах? — Дени видела стражников из числа Безупречных в Вольных Городах — они стояли у дверей магистров, архонов и династов. — Зачем они мне? Они даже верхом не ездят и почти все толстые.

— Безупречные, которых вы видели в Пентосе и Мире, — это домашняя стража. Такая служба изнеживает, а евнухи изначально склонны к полноте. Из всех пороков им остался только один — чревоугодие. Судить о Безупречных по нескольким старым домашним рабам — все равно что судить обо всех оруженосцах по Арстану Белобородому, ваше величество. Известна ли вам история о трех тысячах Квохора?

— Нет. — Дени поправила сползшее с плеча одеяло.

— Это произошло около четырехсот лет назад, когда дотракийцы впервые нагрянули с востока, грабя и сжигая все города на своем пути, большие и малые. Вел их кхал по имени Теммо, и его кхаласар, не столь большой, как у Дрого, был все же довольно велик — тысяч пятьдесят, не меньше. И у половины воинов в косах звенели колокольчики.

Квохорцы, зная об их приближении, укрепили свои стены, удвоили городскую стражу и приняли на службу два отряда наемников: Яркознаменных и Младших Сынов. А затем, так, на всякий случай, послали человека в Астапор купить три тысячи Безупречных. Но переход от одного города до другого долог, и воины еще на подступах к Квохору увидели вдали клубы дыма и пыли и услышали шум битвы.

Когда они подошли к городу, солнце уже закатилось, и в поле за городскими стенами воронье и волки пожирали то, что осталось от квохорской тяжелой кавалерии. Яркознаменные и Младшие Сыны ударились в бегство, как поступают все наемники в безнадежных случаях. Дотракийцы с наступлением ночи отошли в свой лагерь, где предавались пирам и пляскам, но никто не сомневался, что наутро они вернутся, проломят городские ворота, возьмут стены и начнут грабить, насиловать и угонять в рабство.

Но когда рассвело и Теммо со своими кровными всадниками вывел кхаласар из лагеря, они увидели перед воротами три тысячи Безупречных под знаменем Черного Козла. Столь малое войско можно было спокойно обойти с флангов, однако вы знаете дотракийцев. Воины у ворот были пешие, а пеших коннице полагается растоптать.

Дотракийцы бросились в атаку, а Безупречные сомкнули щиты, опустили копья и устояли перед двадцатью тысячами вопящих наездников с колокольцами в волосах.

Восемнадцать раз дотракийцы ходили в атаку и всякий раз разбивались об эти щиты и копья, словно волны о скалистый берег. Трижды Теммо высылал вперед своих лучников, и стрелы сыпались на Безупречных градом, но те лишь поднимали щиты над головой, пока стрелки не проносились мимо. В конце концов у них осталось только шестьсот человек… но дотракийцев полегло более двенадцати тысяч, в том числе кхал Теммо, его кровные всадники, его ко и все его сыновья. Утром четвертого дня новый кхал провел уцелевших перед городскими воротами торжественным маршем, и каждый воин срезал свою косу и бросал ее к ногам Безупречных.

С тех пор городская стража Квохора набирается только из этих солдат, и у каждого на копье висит коса из человеческих волос.

Вот что вы можете приобрести в Астапоре, ваше величество. Бросьте якорь там и продолжайте путь в Пентос по суше. Это займет у вас несколько больше времени, верно… но когда вы преломите хлеб с магистром Иллирио, за вами будет тысяча мечей, а не четыре.

В этом есть правда, подумала Дени, но…

— На что я куплю тысячу рабов? Единственная моя ценность — это корона, подаренная мне Турмалиновым Братством.

— Драконы будут в Астапоре не меньшим чудом, чем в Кварте. Тамошние работорговцы, возможно, осыплют вас дарами, как квартийцы. Если же этого не случится… то три этих корабля везут не только ваших дотракийцев и их коней. В Кварте они загрузили множество товаров. Я сам видел в трюмах шелк и тигровые шкуры, янтарь и яшму, шафран, мирру… рабы дешевы, ваше величество, а тигровые шкуры дороги.

— Шкуры принадлежат Иллирио.