Брак с Медузой
Часть 61 из 76 Информация о книге
Алек откинулся назад. – Вот такая история. Получается, что все случилось полтора года назад прямо перед тем, как в поведении Крошки проявились первые странности. Он глубоко вздохнул и посмотрел на женщин. – Может быть, не стоило доверять предсмертному бреду полупомешанного старика. Но самому Деббилу никогда бы такое не придумать. После похорон я отправился к развалинам губернаторского дворца и ничего там не обнаружил, если не считать примятую площадку в зарослях кустарника, диаметром футов в сто. Вот и все. Можете считать это бреднями суеверного, неграмотного старика, который к тому же был при смерти. В кухне повисло долгое молчание. Тишину разорвал голос Алистер: – Значит, это вовсе не Крошка. А кто-то… что-то вне Крошки. – Она пристально поглядела на пса, и ее зрачки расширились. – Но я ничего не имею против. – Старик Деббил тоже не имел, – отозвался Алек. – Ну что вы тут заладили! – вмешалась миссис Форсайт. – Молчите. Сейчас говорить буду я. Конечно, легче всего придумать версию, в которую хорошо втискиваются факты, однако нас губит наш рассудок, и мы никак не можем собраться с духом и взглянуть правде в глаза. Все, что не противоречит фактам, мы отбрасываем, как слишком невероятное. – Точно, – усмехнулся Алек. – Может быть, мы выслушаем вашу версию? – Дурачок, – пробормотала Алистер. – Не груби, детка. Извольте, Алек, вот вам моя версия. Я совершенно уверена, что наш Господь в неизъяснимой мудрости своей решил, что от Алистер не выйдет проку и она никогда не возьмется за ум. А потому, отлично понимая, что единственное, что откроет ей глаза, – это некое квазинаучное чудо, он и придумал… – Знаешь, мама, – ледяным тоном отчеканила Алистер, – в один прекрасный день я положу конец и твоей разговорчивости, и твоим шуточкам. Миссис Форсайт ответила ей улыбкой: – Отчего ж не пошутить, дитятко мое? Самое время для шуток. Терпеть не могу, когда серьезные люди делают серьезные лица просто оттого, что боятся заглянуть правде в глаза. А как вы считаете, Алек? Алек задумчиво почесал за ухом и сказал: – Я бы предпочел оставить решение проблемы за Крошкой. В конце концов это его дело. Мы же будем продолжать наши исследования, держа в уме то, что сейчас услышали. И тут, к их изумлению, Крошка подбежал к Алеку и лизнул его руку. Развязка наступила спустя полтора месяца. (Он действительно вынужден был задержаться на полтора месяца – даже дольше. Ему пришлось призвать на помощь все свое воображение, чтобы найти себе в Нью-Йорке кучу неотложных дел в области торговли недвижимостью, которыми и объяснялось затянувшееся пребывание в доме Алистер. А по истечении шести недель он стал в этом доме своим, и нужда в подобных увертках сама собой отпала.) Для того чтобы облегчить общение с Крошкой, Алек изобрел специальный код, объяснив женщинам: «Посмотрите на бедного пса. Сидит он, как муха на стене, все слышит и все понимает, а сказать ничего не может. Представляете, каково ему?» Особенно хорошо представила себе это миссис Форсайт – и целых четыре дня никто в доме не занимался ничем иным, кроме составления кода. Сначала мелькнула мысль сшить специальную перчатку с привязанным карандашом, которую можно было бы надевать Крошке на лапу, но от идеи быстро отказались. Кроме всего прочего, пес ведь не понимал написанного, если только об этом же не подумала Алистер… Наконец Алек изобрел довольно простую систему. Для начала он вырезал из дерева три фигурки – квадрат, круг и треугольник. Круг означал утверждение, квадрат – отрицание; выбором треугольника Крошка просил повторить вопрос или сменить тему. Оказалось, что с помощью всего трех фигур пес может передавать или принимать уйму информации. Происходило это следующим образом: как только определялась тема очередного занятия, Крошка усаживался между кругом и квадратом, чтобы одним поворотом головы отвечать «да» или «нет». С тяжкими изнуряющими беседами с бесконечными повторами и смысловыми тупиками было покончено. Отныне разговоры протекали примерно так: – Крошка, можно задать тебе вопрос? Надеюсь, он не покажется тебе чересчур личным. Ты разрешишь? – Это был, конечно, Алек, всегда предельно вежливый с собаками, ибо признавал за ними врожденную гордость. «Да», – отвечал Крошка, мотнув головой в сторону круга. – Скажи, правда ли, что ты, собака, – лишь посредник в нашем разговоре? Крошка тянулся в сторону треугольника. «Нет». – Хочешь сменить тему? После некоторого замешательства Крошка все-таки возвращался к квадрату. «Нет». В разговор вмешивалась Алистер: – Он явно чего-то хочет попросить, прежде чем продолжит разговор. Это так, Крошка? «Да». Миссис Форсайт: – Он уже пообедал и не курит. Остается одно – он просит нас сохранить тайну. «Да». – Отлично. Нет, Алек, ты все-таки молодчина, – сказала Алистер. – Мама, перестань же хихикать. Я только хотела… – Ты уже все сказала, дочка. Больших разъяснений мужчинам и не требуется. – Благодарю вас, мэм, – серьезно сказал Алек, и в глазах его загорелись знакомые искорки. Затем он снова обратился к псу: – Ну, так кто же ты, Крошка? Суперпес? «Нет». – А кто?.. Нет, на это он не ответит. Хорошо, пойдем другим путем. Деббил рассказал правду? «Да». – Так! – все возбужденно переглянулись. – И где же оно, это… чудовище? Осталось на Сан-Круа? «Нет». – Здесь? «Да». – Ты хочешь сказать – в этой комнате, в доме? «Нет». – Где-то поблизости? «Да». – Как же нам узнать, где оно, – не перебирать же все по порядку? – задумался Алек. – Придумала! – воскликнула миссис Форсайт. – Судя по рассказу Деббила, эта «субмарина» была немаленькой. – Совершенно верно, мэм. – Отлично. Крошка, а его… это, корабль… он тоже находится поблизости? «Да». Миссис Форсайт развела руками. – Теперь все ясно. Поблизости есть только одно место, где может спрятаться махина таких размеров. – И она торжествующе указала на западную стену дома. – Река! – догадалась и Алистер. – Верно, Крошка? «Да». Подтвердив это, Крошка тут же подошел к треугольнику. – Подожди, – сказал Алек. – Прости, ради бога, Крошка. Если можно, еще один вопрос. Вскоре после того, как ты перебрался в Нью-Йорк, случилась эта история с компасами, вдруг указавшими на запад. Это было как-то связано с его кораблем? «Да». – Он двигался во воде? «Нет». – Это уж чистой воды научная фантастика! – заявила Алистер. – Алек, в ваших тропиках водится научная фантастика? – Встречается, мисс Алистер, но не так, чтобы часто. Однако и я кое-что успел прочесть, и космический корабль вполне заменил мне в детстве «Сказки Матушки Гусыни». Правда, я не встречал ничего похожего на наш случай. Во всех читанных мной рассказах космические чудовища прилетали на Землю с единственной целью – убивать и завоевывать. А наш гость, мне кажется, – почему, впрочем, не знаю, – совсем не из той компании. Он излучает какую-то доброту. – Даже я это ощущаю, – задумчиво произнесла миссис Форсайт. – Мне все время кажется, что вокруг нас витает какое-то защитное облако. Ты чувствуешь, Алистер? – И давно, – убежденно ответила дочь. Она бросила долгий взгляд на дога. Непонятно только, почему он… оно не желает нам показаться. Почему оно общается с нами лишь с моей помощью? И почему именно я? – Думаю, главное обстоятельство – ваше тесное знакомство с металлургией. А вот почему оно ни разу не показалось, не знаю. Видимо, у него есть веские причины. Так день за днем по крупице они добывали и передавали чудовищу информацию. Многое еще оставалось тайной, но, как ни странно, необходимости в перекрестных допросах Крошки больше не возникало. В их общении воцарилась наконец атмосфера доверия и доброжелательства, и задавать вопросы казалось не только излишне, но и нетактично. День сменял день, неделя неделю, и в умелых руках Алека стал обретать форму некий чертеж. На вид это была отливка, причем несложная, однако внутри оказались переборки и камера. Судя по всему, в последней должен был находиться графитовый стержень. Никаких других отверстий, кроме того, что служил для ввода стержня, в камере предусмотрено не было; сам же стержень предполагался вращающимся, хотя что должно было приводить его в движение, вызывало жаркие споры. – К чему здесь переборки? – вздыхала Алистер, взлохмачивая свои огненные волосы. – А графит? И при чем здесь вольфрам, скажите на милость? Алек долго изучал чертеж и вдруг стукнул себя по лбу: – Крошка! Каков уровень радиации в камере? Там горячо? «Да». – Вот в чем дело, – удовлетворенно произнес Алек. – Вольфрам нужен как защита от излучения. А отливка – для обеспечения надежной изоляции. Переборки превращают прибор в разрезе – в меандр. Видишь на стержне диски между перегородками? – Да, но отверстие-то единственное… Не понимаю, как мы сможем отлить такое сооружение из вольфрама! Может, для чудовища это плевое дело, но не для нас! Правда, можно подыскать нужный флюс и достичь достаточной мощности, но надеяться на это просто глупо. Никто сейчас не умеет отливать вольфрам. – И никто не строит космических кораблей. Но ведь должен быть какой-то выход! – Не при наших возможностях и не с вольфрамом, – отрезала Алистер. – По Крошке выходит, что это так же просто, как нам зайти в кондитерскую и заказать свадебный торт.