Брак с Медузой
Часть 43 из 76 Информация о книге
– Сама видишь, ничего хорошего тебе это не дало. Почему ты вообще на это соглашаешься, Кэролайн? Ты ведь не обязана. – Так получилось… – донесся до нее приглушенный всхлип из подушки. – Ну да, конечно! Как-то так получилось. Само собой. Скажи, что ты этого хотела – будет ближе к истине. Кэролайн пробормотала что-то неразборчивое: то ли «я его люблю», то ли «я его любила». Бумазея фыркнула. – Любовь, Кэролайн, – это совсем не… не это. Все остальное, что происходит между мужчиной и женщиной, можно назвать любовью. Но не это. Кэролайн зарыдала еще горше. – Видишь ли, в чем разница, – начала объяснять Бумазея Кармайкл. – Мы, люди, отличаемся от животных тем, что способны на чувства, неведомые… например, кроликам. Если мужчина готов ради женщины на немалые жертвы, это может стать доказательством его любви. Рассудительность, хорошие манеры, доброта, терпение, умение наслаждаться великими книгами или прекрасной музыкой – вот что делает человека человеком. А вовсе не то, что человек хочет того же, что и кролик, и так же, как кролик, бездумно этому предается. Кэролайн задрожала всем телом. Бумазея сухо улыбнулась. – Я не могу, – пробормотала Кэролайн и повернула голову, прижавшись к мокрому дивану щекой, с плотно зажмуренными глазами. – Просто не могу смотреть на это так же, как ты! – А если бы могла, стала бы намного счастливее. – Знаю! – прорыдала Кэролайн. – Знаю! Бумазея Кармайкл наклонилась к ней. – Сможешь, если захочешь. Даже после того, какую жизнь ты вела все эти годы – да, я-то помню, как ты с двенадцати лет заигрывала с мальчишками! – даже сейчас все это можно просто стереть, так что это никогда больше тебя не потревожит. Если ты позволишь мне тебе помочь. Кэролайн устало покачала головой: жест не отрицания, скорее, сомнения и отчаяния. – Разумеется, у тебя все получится! – ободрила ее Бумазея, словно Кэролайн высказала свое сомнение вслух. – Просто делай, как я говорю. Она подождала, пока плечи девушки перестали вздрагивать, пока она отлепилась от дивана, выпрямилась, села на пятки, робко поглядывая на Бумазею краешком глаза. – А что делать? – без особой надежды в голосе спросила Кэролайн. – Расскажи мне, что произошло. Все по порядку. – Ты же сама знаешь! – Нет, ты не поняла. Я не про сегодняшнее – это последствия, на них долго задерживаться незачем. Мне нужна причина. Нужно точно знать, что тебя до этого довело. – Я не скажу, как его зовут! – быстро проговорила Кэролайн. – Имя им легион, так я слышала, – ответила Бумазея Кармайкл. – И как его зовут, совершенно неважно. Я хочу, чтобы ты описала мне, что произошло, точно и подробно, до мельчайших деталей. Что привело тебя к этому. И она сделала широкий жест, как бы заключая в этот взмах руки и девушку, и «зубного врача», и всю ее беду, во всех подробностях. – А-а-а… – слабо ответила Кэролайн. Потом вдруг покраснела. – Я… я не уверена, в какой раз это случилось, – прошептала она. – И это неважно, – бесстрастно ответила Бумазея. – Выбери любой раз. Например, хотя бы первый с этим твоим последним. Хорошо? И расскажи, что произошло – во всех, самых мелких деталях, не упуская ни одной секунды. – Но… зачем? – пробормотала Кэролайн, снова утыкаясь в обивку дивана. – Сама увидишь. Она подождала немного. Затем сказала: – Ну? Подождала еще. – Послушай, Кэролайн: мы счистим шелуху заблуждений, иллюзий, поверхностных эмоций – и ты станешь свободной. Как я. Ты сама увидишь, что значит быть свободной. Кэролайн зажмурилась: глаза ее превратились в две красные распухшие щелочки. – Я не знаю, с чего начать… – Сначала. Вы с ним где-то были – в клубе, на танцах… – Мы… в… в ресторане. – А оттуда он повез тебя… – Домой. К себе домой. – Дальше? – Мы вошли в дом, еще выпили, ну и потом… потом все и случилось. – Что случилось? – Ох, я не могу, не могу об этом рассказывать! Только не тебе! Неужели ты не понимаешь? – Не понимаю. Сейчас особый случай, Кэролайн. Ты в беде. Делай, что я говорю. Забудь о том, что это я. Просто рассказывай. – Бумазея помолчала, а затем подсказала негромко: – Итак, ты приехала к нему домой. Девушка вскинула на нее умоляющий взгляд, потом опустила глаза на свои руки и торопливо заговорила. Бумазея Кармайкл наклонилась к ней, чтобы лучше слышать. Слушала с минуту, затем прервала: – Нет, рассказывай все, ничего не упускай. Это случилось в кабинете? – Н-нет… в гостиной. – В гостиной. Представь ее себе, постарайся снова ее увидеть: обои, картины, шторы – все. Перед камином стояла широкая софа, так? Запинаясь, Кэролайн описала гостиную. Бумазея внимательно ее слушала, переспрашивала, уточняла, настойчиво требовала подробностей. Где стояла софа, где располагался камин, где был столик с напитками, где окно, где дверь, где кресло-качалка. Большая ли комната, теплая ли. «Шторы красные» – что значит «красные», какого оттенка? – Теперь расскажи еще раз, сначала. Так, чтобы я словно увидела все это своими глазами. Снова Кэролайн начала тихий и торопливый рассказ – и снова Бумазея прервала ее: – А что на тебе было надето? – Платье из черного фая с бархатным поясом и то ожерелье, ну, ты знаешь… – Где была молния у платья? – На спине. – Продолжай. Кэролайн продолжала. Через некоторое время Бумазея остановила ее, положив руку ей на спину. – Встань с пола. Я тебя не слышу. Давай-давай, поднимайся. Кэролайн встала и села на диван. – Нет-нет, – прошептала Бумазея, – ложись. Ложись. Кэролайн легла и закрыла лицо руками. Не сразу смогла начать свой рассказ заново – но в конце концов заговорила. Бумазея придвинула оттоманку вплотную к дивану и слушала, следя за тем, как шевелятся ее губы. – Не надо говорить «это», – сказала она в какой-то момент. – Ты же знаешь, как это называется. Так и называй. – Но я… нет, не могу! – Называй вещи своими именами. Кэролайн начала называть вещи своими именами. Бумазея внимательно слушала. – А что ты при этом чувствовала? – Ч-чувствовала? – Именно. Кэролайн попыталась описать свои чувства. – Ты при этом что-нибудь говорила? – Нет, ничего. Разве только… – Что же? – Только вначале, – пробормотала девушка. Пошевелилась и, кажется, еще крепче прижала руки к глазам. – Я сказала… – тут губы ее изогнулись в подобии улыбки, она судорожно втянула в себя воздух и прошептала: – «Как хорошо!» Бумазея Кармайкл тоже улыбнулась, так же шумно вздохнула. – Значит, тебе было хорошо и ты сказала об этом? – Да. – Продолжай. А он что-нибудь говорил?