Безмолвный крик

У Монка кончилось терпение. С мрачной решимостью он шагнул из тени в круг света.

– Я расследовал серию жестоких изнасилований, миссис Дафф. Их совершила группа из трех молодых людей. Они насиловали женщин, иногда совсем молоденьких девочек двенадцати-тринадцати лет, потом били их, ломая кости, пинали… иной раз до потери сознания…

Лицо Сильвестры выражало потрясение. Она смотрела на Монка, словно он явился из преисподней, принеся ужас и страдание.

– Последнее изнасилование было совершено в Сент-Джайлзе в ту ночь, когда погиб ваш муж, и убили его тем же способом, – очень спокойно продолжал Монк. – Неоспорим тот факт, что он отправился за Рисом в Сент-Джайлз и догнал его сразу после совершения преступления. Оно произошло менее чем в пятидесяти ярдах от места, где нашли его тело.

Лицо Сильвестры приобрело пепельный оттенок.

– Что… вы… хотите… сказать? – прошептала она.

– Мы пришли арестовать Риса Даффа за убийство его отца, Лейтона Даффа, – ответил Монк. – Ничего другого не остается.

– Вы не можете забрать его! – Это была Эстер. Никто из них не услышал, как она открыла дверь. – Он слишком болен. Если сомневаетесь в моих словах, их подтвердит доктор Уэйд. Я отправила ему записку с просьбой немедленно прийти сюда. – Она посмотрела на Сильвестру. – Думаю, его присутствие необходимо.

– О, слава богу! – Хозяйка дома покачнулась, но овладела собой. – Это… это… абсурд! Рис… никогда бы… – Она переводила взгляд с Ивэна на Эстер. – Неужели… он?

– Я не знаю, – серьезно ответила Эстер, проходя в гостиную. – Но какова бы ни была правда, его нельзя забирать отсюда ни сегодня, ни в ближайшем будущем. Ему можно предъявить обвинение, но пока его вина ни в чем не доказана. Отсутствие надлежащего медицинского ухода может угрожать его жизни, а это недопустимо.

– Мне известно состояние его здоровья, – отозвался Ивэн. – Если доктор Уэйд скажет, что перевозить нельзя, я оставлю снаружи констебля. – Он повернулся к Сильвестре. – Он не станет вам мешать, если только вы сами не соберетесь увезти мистера Даффа. В противном случае он немедленно арестует Риса и доставит его в тюрьму.

Сильвестра молчала.

– Этого не произойдет, – сказала за нее Эстер. – Он останется здесь под присмотром доктора Уэйда… и моим.

Сильвестра согласно кивнула.

– Я поднимусь проинформировать его о ситуации, – заявил Ивэн, поворачиваясь к двери.

Эстер встала у него на пути. Ивэну на секунду подумалось, что она собирается физически помешать ему, но после недолгого колебания она пошла к двери первой.

– Я иду с вами. Ему может понадобиться… помощь. Я… – Она с вызовом и мольбой посмотрела ему в глаза. – Я намерена находиться там, сержант Ивэн. То, что вы скажете, причинит ему большие страдания, а он еще очень слаб.

– Конечно, – согласился сержант. – Я не собираюсь причинять ему вред.

Повернувшись, она пошла через вестибюль. Монк, похоже, решил остаться с Сильвестрой. Возможно, он надеялся получить у нее какие-то сведения, чего не удалось Ивэну. Его расчет мог оказаться верным.

Поднявшись по лестнице, Эстер миновала площадку, открыла дверь в комнату Риса, вошла и встала в сторонке, чтобы не загораживать Ивэну кровать.

Рис лежал на спине; его сломанные руки покоились на покрывалах. Он просто смотрел в потолок. Подложенные подушки позволили ему без всяких неудобств встретиться с Ивэном взглядом. Казалось, он удивлен его визитом. Синяки у молодого человека сошли, припухлости совершенно исчезли. Он казался красивым, но по-своему: длинный нос, очень чувственный рот, но доминировали на бледном лице темные глаза.

Ивэн не без боли вспомнил, каким нашел его. Тогда он почувствовал ответственность за этого юношу и желание вернуть его с грани небытия обратно к жизни, пусть даже к ослепляющей боли. И сейчас Джон думал, что не смог его защитить. Он должен был явиться сюда не с такими ответами.

– Мистер Дафф, – начал сержант и понял, что у него пересохло во рту. Он с трудом сглотнул, но стало еще хуже. – Мы отследили ваши перемещения в ночь гибели вашего отца и в течение еще трех, по меньшей мере, ночей. Вы регулярно посещали Сент-Джайлз и пользовались услугами тамошних проституток, как выяснилось, нескольких…

Рис смотрел на Ивэна, и на его щеках проступал слабый румянец. Его смущало, что подобные речи ведутся в присутствие Эстер; он то и дело поглядывал на нее и отводил глаза.

– В ту ночь изнасиловали и избили женщину…

Ивэн умолк. Лицо Риса приобрело пепельный, почти серый оттенок, а глаза наполнились таким ужасом, что Джон испугался, не начинается ли у него какой-нибудь припадок.

Эстер шагнула к нему и остановилась.

В комнате наступила оглушительная тишина. В камине мерцал огонь. Сквозь решетку провалился уголь.

– Рис Дафф… Я арестовываю вас за убийство Лейтона Даффа в ночь на седьмое января одна тысяча восемьсот шестидесятого года на Уотер-лейн, в Сент-Джайлзе. – Было бы жестоко предупреждать Риса, что все сказанное им может быть использовано против него в суде. Сказать он ничего не мог – ни в свою защиту, ни в оправдание, ни в отрицание.

Обойдя Ивэна, Эстер присела на кровать, взяла руки молодого человека в свои и заставила его посмотреть на нее.

– Это сделал ты, Рис? – требовательно спросила она, слегка потянув за руки, чтобы, причинив боль, вывести его из оцепенения.

Переведя взгляд на нее, он издал сдавленный звук, похожий на смех; по щекам потекли слезы, и Рис покачал головой – сначала слабо, потом все сильней и сильней, отчаянно мотая ею из стороны в сторону. Из горла у него рвалось протестующее хрипение.

Эстер встала, подошла к Ивэну.

– Итак, сержант, вы исполнили свой долг. Мистер Дафф выслушал ваше обвинение и показал вам, что невиновен. Если желаете дождаться доктора Уэйда и получить подтверждение, что пациент слишком слаб для перевозки, то подождите внизу – например, в столовой. Миссис Дафф надо побыть одной…

– Ждать нет необходимости.

Ивэн повернулся и увидел Корридена Уэйда, усталого, с ввалившимися глазами, но совершенно непреклонного.

– Добрый вечер, доктор Уэйд…

– Вряд ли, – сухо отвечал тот. – Я боялся этого, но теперь, раз уж так вышло, должен официально в качестве лечащего врача Риса сообщить вам, что он недостаточно здоров для перевозки. Если будете настаивать, то поставите под угрозу не только процесс выздоровления, но и, возможно, саму его жизнь. И должен напомнить, что обвинение вы выдвинули, но пока ничего не доказали. До приговора он остается невиновным человеком.


– Я это понимаю, доктор Уэйд, – спокойно произнес Ивэн. – И не имею намерения принуждать вас. Возле дома останется дежурный констебль. Я пришел лишь проинформировать мистера Даффа об обвинении, а не для того, чтобы взять его под стражу.

Уэйд несколько расслабился.

– Хорошо. Хорошо. Прошу прощения, если немного вспылил. Вы должны понять, что мне это крайне неприятно – и на личном уровне, и на профессиональном. Я много лет дружу с этой семьей. И принимаю их беды очень близко к сердцу.

– Мне это известно, – ответил Ивэн. – Я бы с радостью явился в этот дом с другим поручением.

– Уверен. – Уэйд кивнул, прошел мимо Ивэна и с признательностью взглянул на Эстер. – Благодарю за заботу, мисс Лэттерли. Считаю, вы вели себя весьма достойно. Я ненадолго останусь с Рисом и проверю, не причинил ли шок серьезного вреда. Будьте добры, посмотрите, как там миссис Дафф. Я очень скоро спущусь.

– Да, конечно, – согласилась Эстер, тут же вывела Ивэна из комнаты и направилась к лестнице.

– Мне очень жаль, Эстер, – произнес Джон, спускаясь за ней. – У нас действительно нет выбора. Убедительные свидетельства.

– Я знаю, – отвечала она, не оборачиваясь. – Уильям мне рассказал. – Эстер была напряжена, с заметным усилием держала себя в руках, боясь расслабиться и потерять контроль над собой. В вестибюле она направилась к двери в гостиную и без стука вошла.

Сильвестра сидела на диване возле огня, а Монк стоял на ковре в центре зала. В настоящий момент оба молчали.

Миссис Дафф обратила на Эстер испуганный, вопрошающий взгляд.

– С ним доктор Уэйд, – сообщила ей Эстер. – Рис, конечно, потрясен, но никакой опасности нет. И, естественно, он останется здесь. – Упавшим голосом она продолжила: – Я спросила у него, виноват ли он, и Рис категорически покачал головой.

– Но… – Сильвестра запнулась. – Но… – Она взглянула на Монка, потом на Ивэна, стоявшего за Эстер.

– Это не поможет, Эстер! – резко произнес Уильям.

Сильвестра ошеломленно смотрела на них. Руки ее двигались, словно что-то искали, хватали воздух. Тело оцепенело и судорожно дергалось, сигнализируя о приближающейся истерике. В этот момент она нуждалась в заботе больше Риса.

Эстер подошла к ней, взяла за руки.

– Сегодня мы ничего не сможем сделать, но с утра должны подумать о будущем. Обвинение предъявлено. На него нужно ответить, каким бы ни был ответ. Мистер Монк – частный сыщик. Еще многое может открыться, и вы, естественно, наймете лучшего адвоката, какого сможете найти. А сейчас вам нужно поберечь силы. Доктор Уэйд, несомненно, расскажет все своей сестре, а я могу сообщить миссис Кинэстон, если сочтете нужным.

– Я… не знаю… – Сильвестру сильно трясло, и Эстер ощутила, какая холодная у нее кожа.

Ивэн неловко пошевелился. Ему не следовало смотреть на эти мучения. Свою задачу он выполнил. Сейчас они с Монком вторгались в личное пространство семьи. Он взглянул на Эстер – та целиком занялась Сильвестрой; вряд ли она сейчас помнила о них с Монком.

– Эстер… – нерешительно заговорил Уильям.

Ивэн посмотрел на друга и поразился. Лицо Монка выражало глубокую жалость, и только мгновение спустя Джон понял, что это чувство адресовано Эстер, а не той женщине, которая получила столь сокрушительный удар. Кроме жалости на нем проступали обожание и нежность, полностью выдававшие его истинные чувства.

Ему хотелось, чтобы Эстер обернулась, взглянула на него, но та была поглощена заботами о Сильвестре.

Повернувшись, Ивэн направился к двери. В вестибюле он увидел доктора Уэйда, спускавшегося по лестнице. Тот выглядел осунувшимся и все еще хромал после падения с лошади.

– Перемещать его нет никакой возможности, – сказал врач, подходя к Ивэну. – Даже не могу сказать, сможет ли он предстать перед судом.

– Нам потребуется мнение более чем одного специалиста, – ответил ему Ивэн. Он всмотрелся в переутомленное лицо доктора, в его темные глаза и увидел в них нечто, напоминающее страх или тень грядущего страха.

– Сержант…

– Да, доктор?

– Вы никогда… – Уэйд прикусил губу. То, что он собирался сказать, причиняло ему боль; он боролся с нею, стараясь принять решение, но наконец собрался с духом. – Вы никогда не задумывались, что он, возможно, не в своем уме… не отвечает за свои поступки в том смысле, в каком мы с вами это понимаем?

Доктор Уэйд допускал, что Рис виновен! Или на него подействовали представленные ими свидетельства? Или он каким-то образом узнал что-то от самого Риса, за долгие годы знакомства научившись общаться с ним и постигнув его натуру?

– Доктор, ни один человек, творивший подобное с женщинами, не может в нашем с вами понимании считаться нормальным, – быстро проговорил Ивэн. – Виноват он или нет, не нам решать… слава богу.

Тяжело вздохнув, Уэйд кивнул в знак согласия и проследовал мимо сержанта к двери в гостиную.





Глава 10




После ухода Монка и Ивэна Корриден Уэйд остался в гостиной; он мерил комнату шагами и все не мог успокоиться и присесть.

Сильвестра сидела не шевелясь, безучастно глядя в пространство, словно лишилась воли и сил. Эстер стояла у камина.

– Мне жаль, – пылко произнес Уэйд, глядя на Сильвестру. – Мне так жаль! Понятия не имел, что случится… самое страшное.