Бесценная Статуя

Что ж, тоже ответ. Хотя и не ахти какой исчерпывающий.

Значит, он хочет вернуть память своей планете…

Тот, что бежал с Зиккурата в тринадцать лет.

В восемнадцать поступил в Земной Филиал Академии Космоса.

В двадцать восемь совершил свой первый полет в качестве капитана третьего ранга.

В тридцать два смог купить Персефону и заняться поисками сокровищ, которые могут освободить жителей его планеты от страданий.

Помню все, что он говорил о себе. Слово в слово. Почему?

И вот он сидит сейчас рядом со мной и рассказывает о Зиккурате, об Иштар, о чудесах, что когда-то она даровала людям. О подлом предательстве, что некогда в корне изменило жизнь семилетнего мальчика забытого сегодня кхастла, о нерукотворной статуе, оставшейся там, на Зиккурате, украшенной драгоценностями богини, переданными людям для того, чтобы вспомнить. Переданными эманацией Иштар.

Капитана трудно назвать писаным красавцем — его внешность не вписывается в общепринятые каноны, и, на мой взгляд, в этом и есть его преимущество — Эддар не похож на сиропных кудрявых вьюношей с первых полос журналов-голограмм, или чересчур деланных брутальных мачо. Извините, но все наносное — это колхоз. В Эддаре чувствуется сила, мощь и интеллект, и вместе с тем он какой-то благородный, что ли.

М-да, вспоминая его выходку с костюмом пирата и голографическим какаду на плече, нельзя не отдать должное его сообразительности и изобретательности… Впрочем, я не против оказаться втянутой в поиск сокровищ древней богини. А еще… у него очень красивые руки. Широкие скулы, нос с небольшой горбинкой, тонковатые, но выразительные губы. Прямой, вызывающий взгляд. Аметистового цвета глаза с фиолетовой радужкой и медный оттенок кожи. Темные волосы, собранные в низкий хвост. Широкие плечи, рельефное, даже местами слишком рельефное, тело…

Кажется, я настолько увлеклась разглядыванием мистера Эддара, что совершенно перестала слушать, о чем он говорит. Надеюсь, он этого не заметил. А, все о том же. «Глубинный смысл неподвластный разуму», «одного Лика было достаточно для прозрения и освобождения от страданий», «скрытые возможности разума». Я ничего не пропустила.

— На Зиккурате два солнца — белое и красное, — продолжает он.

— Это невозможно, — безапелляционно заявила я, желая показать, что внимательно слежу за ходом беседы, — Не может планета вращаться вокруг сразу двух звезд.

— В действительности, солнце одно, белое, — кивнул мне Эддар, — Красное — это оптический обман из-за особенностей химического состава верхних слоев атмосферы. А вот лун действительно две — также белая и красная. У планеты два спутника. Белая — похожа на земную, а красная показывается только раз в год. В древние времена это был великий праздник, а теперь в эту ночь совершаются кровавые жертвоприношения.

— Человеческие?! — ахнула я.

Капитан вздохнул.

Нет, я решительно начинаю его понимать!

Нашу милую и познавательную для меня беседу прервал истошный женский вопль.

Римма!

Не теряя ни секунды, мы с капитаном рванули в лабораторию. Именно оттуда раздавались крики старшего научного сотрудника. Одновременно с нами в лабораторию вбежали Деммиз с Атлантом, и даже Мини с Мики. Левочка, видимо, решил, что хватит с него «наших заскоков». Это его выражение, не мое! Впрочем, механика можно понять. Экспедиция у нас задалась развеселая, жаль, всего не расскажешь.

Кандидат космозоологии уже перестала издавать звуки, которые легко сделали бы честь любой банковской сигнализации, и теперь стоит с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом, указывая пальцем на небольшую зеленую птичку с красным клювом и золотым хохолком. Ничего особенного, на мой взгляд. Птичка как птичка.

— Что случилось? — первый пилот обнял подругу за плечи, а второй нехорошо покосился на нас с капитаном. Развела руками, мол, ничего не понимаю, о чем ты.

— В-в-видите? — заикаясь, задала нам всем вопрос Римма.

Мы поспешили заверить ее, что видим.

— И я в-в-вижу, — икнула Римма.

Мы озабоченно переглянулись.

— Так я и знала — доработалась, — вздохнула я, — Вот что бывает, когда сутки проводишь в лаборатории!

К моему удивлению, Дем меня поддержал. Надо же, думала, он совсем меня не замечает!

— Сколько раз ей повторять! Трудоголизм — это диагноз.

Второй пилот тоже не остался в долгу:

— Неуравновешенное психическое состояние. Возможность склонности к агрессивному неадекватному поведению. На месте капа я бы…

В этот момент Римма опять вскрикнула, но как-то уже жалобно, что ли…

Мы проследили за направлением ее руки — все в порядке.

— Ее нет.

Ну да. Птички той зелененькой не было. Но это же не повод, чтобы визжать. Нет, подруга явно переработала. Надеюсь, это еще можно поправить. У меня там припасена как раз для таких случаев…

В следующий момент взвизгнули уже мы обе, потому что вышеупомянутая птичка возникла на том же самом месте из воздуха, укоризненно посмотрела на нас с Риммой и по-куриному склонила голову на бок.

— Как так? — спросил у капитана Деммиз. Тот пожал плечами.


— Ой! Хлопнул себя по металлическому лбу Атлант, — я, кажется, знаю, в чем дело. Я вот обнаружил недавно, ещё когда с Арттдоумие стартовали, наверно, тебе, — он протянул Римме конверт со сверкающей надписью:



«Уважаемому космическому орнитологу с Земли от скромного коллеги с Арттдоумие».



Римма недоуменно раскрыла конверт. Он оказался пуст. Ри растерянно потрясла его вверх ногами. Бесполезно. Конверт как конверт, пустой только.

В следующую секунду мы с Ри опять взвизгнули, правда, уже слабее, потому что вдруг раздался мелодичный приятный мужской голос:

— Уважаемая мисс Римма Цхинг Фун, к сожалению, за неимением достаточного времени я не смог предоставить Вам достаточной возможности для того, чтобы меня, должным образом обследовать, как Вам бы хотелось. Поскольку орнитология также входит и в список моих приоритетных интересов, и мы, в некотором смысле с Вами коллеги, оставляю Вам данный образец. Его зовут Юдвиг, в питании неприхотлив, уверен, что в Ваших заботливых руках ему будет хорошо. Исследуйте на здоровье — Юдвиг очень любит компанию. С уважением, Ваш Несьонестелейвереку.

— Ваш Нес…. телекуреку?! — недобро нахмурился Деммиз. Впрочем, вид у Риммы настолько ошарашенный, что первый пилот решил сменить гнев на милость.

— Так значит, вам всем не померещилось тогда, раз ваш призрак вам письма пишет, — с изрядной долей скептицизма в голосе прокомментировал случившееся Атлант.

— Только Юдвига на моем корабле не хватало для полного счастья, — пробурчал Эддар. — Интересно, какие здесь еще подарочки с Арттдоумие? Может, по моему кораблю ходит до поры до времени невидимая корова? Или невидимый крокодил засел в душевой?!

Я ойкнула и почему-то схватила капитана за руку, что вызвало у него довольную улыбку, а у Демиза снисходительную. Римме было не до моих эмоций, а вот второй пилот скрестил на груди металлические руки.

— Но что значит — «в питании неприхотлив»? — озадаченно спросила, ни к кому не обращаясь, Римма. — Чем его кормить-то? Будет ли он есть видимую еду? О прогресс, что за чушь я несу…

— Главное, чтобы гадил невидимо, — с серьезным видом заявил Левочка, заглядывая в лабораторию. — Ну или чтоб его какахи не проявлялись в праздник…

— Ну как? — спросил Эддар, враз забыв про Юдвига. Тем более что он опять исчез.

— Порядок, кап. Похоже, нашел, в чем была загвоздка. Если я прав, и замена литализатора сработает, скорость получится прибавить практически вдвое.

— Но все же вряд ли этого окажется достаточно, чтобы нагнать пассажирский крейсер, — сообщил Атлант.

— А эти кристаллы, которые вы хотите забрать на Тритоне, — я все еще не могла определиться, как обращаться к Эддару — на «ты» или на «вы», и в присутствии всей команды не хотела испытывать судьбу. — Которые Эстель решила перехватить? Они же наверно жуть какие дорогие!

— И?.. — подбодрил меня механик

— Может, у нее денег не хватит, — неуверенно закончила я не слишком внятную мысль. Просто хотелось как-то ободрить Эддара, что ли…

— У женщины, перед которой маячит бессмертие и вечная юность, не хватит денег? Сама веришь в то, что сказала? — спросил Демиз.

— Тара, — укоризненно начал робот, но его прервал приятный женский голос по внутренней связи: автоматика сообщала, что прямо по курсу неизвестное судно.

Корабль в иллюминаторе оказался небольшим, совершенно черным, новым. Но это на мой взгляд.

— Лин КР, Линейный миниСКрейсер первого ранга, облегченная версия.

— Судя по сканеру — встроенная функция истребителя. На мои позывные не отвечает, — сообщил Атлант.

Корабль медленно удалялся от нас.

— Чую пятой точкой — Леднев, — сказал Левочка.

— Но зачем космобиологу крейсер?

— Тара, а зачем ему нанимать Эстель и похищать у капитана ключ?

— Кап, Лин КР движется на Тритон. Опережает нас.

— Вижу, — согласился капитан, — Продолжаем движение. Деммиз, можно прибавить скорость?

— Выжимаем, что можем, кап. Продержаться бы на этой.

— Капитан, имею своим долгом напомнить, что у нас на борту женщины и видимые и невидимые представители фауны. Несколько небезопасным может оказаться прямой курс на Тритон, где нас может ожидать вовсе не желающая тебе крепкого здоровья и долгой жизни супруга, и этот самый Виктор Леднев… А если это его корабль, то…

— Отставить разговоры! Мы сделаем все необходимое, чтобы быть осторожнее. Живые кристаллы нужны нам позарез.

— Послушайте, капитан, — мистер Рьи обернулся ко мне, — Может, глупость скажу…

Дем тоже заинтересованно оглянулся, а Левочка презрительно хмыкнул, мол, кто бы сомневался. Я, решив не поддаваться на провокации пузатого механика, изобразила покер-фейс и продолжила:

— Если артефакты настолько бесценны, и местное население Зиккурата ими так дорожит, то как они согласятся выменять их на эти самые кристаллы, пусть даже самые что ни на есть живые?

Оглушительный хохот всей команды был мне ответом. Обиднее всего даже не то, что заодно со всеми смеялись Атлант и Ри, но и капитан хохотал в голос!

— Тара, ты всерьез думала, что мы вот так придем к кхастлу Бравиш, или Цалибу Иннатхе-Воительнице и попросим их обменять бесценные сокровища на горсть вестерианских кристаллов?