Балтийский рейд

«…В злую заморозь в сумерки мглистые



На березках висят галуны.

Но люблю тебя, Родина кроткая!



А за что – разгадать не могу…»



На! И болт выбил из седла огромного дана, прикрывающего кого-то в богатых золочёных доспехах!





«…Весела твоя радость короткая



С громкой песней весной на лугу…»



Щёлк! Выпустил болт Маратка, и золочёный доспех выронил меч из перебитой руки.



«…Ой ты, Русь, моя Родина кроткая,



Лишь к тебе я любовь берегу…»



На третий повтор, стихотворение, яростно ревело уже всё русское каре…



– Они бешенные, Ваше Величество! Мы только зря здесь теряем время и людей,– докладывал сидящему на попоне монарху начальник рыцарской кавалерии Бьёрн.

– Ещё немного, и мои обескровленные сотни начнут отход сами, без команды.

Бледный от потери крови Вальдемар зашипел. Придворный лекарь накладывал уже третью тугую повязку на его раны. Король действительно был храбр и не страшился идти лично в бой. Но судя по всему, эта последняя рана лишила его такой возможности. Рука монарха, пробитая русским арбалетным болтом, висела теперь без движения словно плеть.

В это время где-то глубоко в тылу, на восточном, а чуть позже и на западном фланге заревели тревожно сигнальные рога, а следом послышался и лязг стали.

– Что там ещё, Вёстмар? –устало спросил своего военного министра король.

– Ваше Величество, немцы обрушили свою конницу на наш правый фланг. Предатели из тысячи Дитмаршена перешли на сторону врага и ударили нам с левого. Судя по всему, уже ослабленные потерями, наши воины долго не выдержат. Нам нужно срочно отходить, мой король!

Оборона датчан трещала по всем швам, только что упорно сражавшиеся пехотинцы бросали своё тяжёлое оружие и спешили скрыться в окружающих лесах и в заросших болотистых равнинах. Каждый спешил спасти свою жизнь, и только две сотни личной королевской охраны готовились подольше задержать врага.

– Марта, Ингеборга, быстро уходим! Через пять минут, тут будет германская конница!

– Но дядя! – крикнула старшая герцогиня, –Шведы не воюют с Ганзой и Саксонцами!

– А кто сказал, что кто-то будет разбираться в гнилой дипломатии на поле боя? Увы, мои девочки. На поле боя есть только победитель и побеждённый, ну и ещё есть добыча для победителя. И я бы не рекомендовал молодым девушкам становиться сейчас добычей для озверевших от крови мужчин! Вперёд! Иначе я прикажу сделать так, чтобы вы не достались на поругание этим немцам!

В это время на отходящий отряд вынеслось около трёх сотен конницы немцев, и перед поредевшей свитой короля закипел ожесточённый бой.

– Уходите, Ваше Величество! Мы не сможем их долго сдерживать! –прокричал начальник королевской конницы и, опустив забрало, ринулся в схватку.



– Филат! Принимай командование! Собрать всех раненых и убитых! Начинайте прямо тут оказывать первую помощь! –отдал команду Андрей, – Главное – останавливайте кровотечение, ну да не мне вас учить! Коней сюда! Мы идём защитить герцогинь, я пообещал, что с ними ничего не случится!

Битва Сотника ещё не закончилась. Он должен был лично убедиться, что человек, ставший ему таким дорогим в этом мире, находится в безопасности, и ради этого он был готов пойти на всё! И пять десятков русских воинов на лошадях скорым намётом ушли на север кровавой равнины.




Через десять минут гонки по старинному тракту в направлении Ноймюстера показался небольшой отряд из полутора десятка всадников, уходящих на северо-запад. Как видно, уставшие в долгой битве кони не были в состоянии быстро нести своих седоков и русский отряд теперь неумолимо их догонял.

– Король Дании Вальдемар Победоносный, стойте! –прокричал сзади такой до боли знакомый и родной для Марты голос.

– Я командир русской бригады Андрей Сотник, барон Любека Андреас, обещаю Вам и Вашим людям свою защиту!

– Я их задержу! –разворачивая коня и выхватывая меч, прокричал военный министр Вестмар и споследним десятком личной охраны бросился на преследователей.

Что могли сделать двенадцать, пусть и хороших воинов, против более чем пяти десятков вооружённых и обученных самострельному бою русских стрелков…

– Стойте в отдалении и ждите здесь! –отдал приказ своим людям Андрей, и один приблизился к королю.

– Ваше Величество, я забираю Ваших племянниц. Обещаю Вам обеспечить их защиту и доставить на Шведскую территорию. Точно такое обещание я давал им месяц назад, только уже для того, чтобы доставить к Вам, и, как видите, своё слово сдержал. И уберите, наконец, кинжал, никто не собирается Вам угрожать, а тем более лишать Вас чести, пленив. Вы свободны!

– Переведите дядюшке, Ваше Высочество, –и Сотник галантно кивнул Марте.

Король судорожно сглотнул и, пряча оружие, спросил Марту:

– Вы ему доверяете и поедете с ним?

– Да, дядя,–только и кивнула племянница.

– Хорошо, –буркнул монарх и развернул коня.

Постояв немного на месте, он снова тяжело его развернул и приблизился к Сотнику вплотную. Его вид был печален, вся дорогая, и качественная броня была сейчас поцарапана и местами пробита. Шлем помят, а правая окровавленная рука монарха свисала плетью.

– Но почему?

– Что почему, Ваше Величество? – переспросил Сотник после перевода Марты.

– Почему Вы меня отпускаете, барон? Я готов был отдать за вас два полных шлема серебра, а это огромные деньги. Вы же, отпуская меня, теряете сейчас гораздо больше, чем серебро, вы теряете возможность прославиться в веках, пленив великого Датского монарха, – и король пытливо вгляделся в лицо этого странного русского, пытаясь его хоть как-то понять.

– Всё просто и сложно одновременно, Ваше Величество, – пожал плечами Андрей.

– Ну, так потрудитесь мне всё же объяснить, барон, – величественно кивнул Вальдемар.

– Хорошо, – согласился русский, –Зачем мне брать Вас в плен, Ваше Величество, и подвергать унижению? Вы и так проиграли эту битву, а с ней и возможность теперь доминировать на Балтике. Тем не менее, Вы умный и успешный правитель, и не допустите раскола и падения в бездну своей державы. Пройдёт время, и Вы сможете восстановить часть своих сил, но диктовать то, как всем жить на берегах этого моря, у Вас уже больше не получится никогда. Чрезмерное же усиление Ганзы и немецких земель Новгороду тоже ни к чему. На наших западных окраинах и так свили своё гнездо два немецких военного ордена, а наёмники со всей Германии стекаются туда, чтобы пограбить под папское благословение своих «восточных соседей». И не только Новгород, но и ещё много местных народов. Новгороду, нам, русским, нужен хоть какой-то противовес взаимного сдерживания в Восточной Балтике.

Сотник помолчал, подумал, посмотрел внимательно на Марту и продолжил объяснять:

– Поверьте, Ваше Величество, русским не нужны Ваши земли на Западе, я сейчас говорю не только о Дании, а вообще обо всей Западной Европе. У нас и так много своих забот, и есть куда прирастать, обживая обширные восточные и северные земли. Сейчас Русь расколота распрями на множество удельных княжеств. Со всех сторон ей угрожают враги, а до прихода самого сильного – монголов осталось всего-то ничего. Со всеми своими трудностями мы, конечно же, справимся. И все те народы, которые нам угрожали или угрожают, будут в итоге разгромлены, потеряв былую силу, как это уже было с хазарами, печенегами или половцами, терзавшими веками Древнюю Русь. Так будет ещё не раз с немцами, шведами и франками, с монголами и османами, с литвинами и ляхами по отдельности и объединёнными все вместе. Так будет с каждым, кто придёт на русскую землю с мечом. Каждый враг, упиваясь временной своей победой, и нашей кровью, в итоге потеряет всё и будет потом скулить в обиде веками, забившись в свой угол. А Русь! – и, Сотник, улыбаясь, посмотрел в небо, подняв голову, словно что-то увидел там, –А Русь станет могучей, единой и великой державой. Она всё в итоге преодолеет и всё вынесет на своих могучих плечах, как бы и кто бы ей в этом не мешал.

– Откуда тебе известно всё это? –глухим голосом спросил Вальдемар, пристально вглядываясь в лицо русского, –Ты что, провидец, барон?

– Я всё знаю, я всё это сам видел, король…–спокойно и как-то обыденно ответил Сотник и улыбнулся Марте с Ингеборгой, –Поедемте со мной, Ваши Высочества? Обещаю, я не дам Вас никому в обиду.

К Андрею подскакал командир разведки Варун и, учтиво поклонившись королю, обратился затем к своему командиру:

– Иванович, мы тут трёх лыцарей евойных сцапали, и в паре вёрст с юга сюда латники немецкие скачут. Что прикажешь то дальше делать?

– Так, –покачал головой Андрей, соображая, –Датских рыцарей освободить, и срочно сюда. Пусть у датчан будут свои национальные герои, спасшие их короля! Зачем им нужна чужая милость? Сами берём герцогинь под охрану и торжественно следуем в лагерь. Они ведь не пленницы, а высокие гости из нейтральной державы! Но «ушки держим на макушке», от наших «гхероических» союзников, теперь, после битвы, можно, пожалуй, всего ожидать!

Кортеж уже разворачивался, когда Вальдемар стоя в окружении трёх своих воинов, прокричал Сотнику:

– Дания не будет воевать с русскими! Я дам завет своему народу, если ты доберёшься невредимым на Родину! Прощай, барон!

– Прощайте, Ваше Величество! –и пробормотал, –Дания действительно не будет воевать с Русью после того, как королевство потеряет прибалтийскую Эстляндию, уж дальше-то нам, думаю, не пересечься. А вот чтобы вернуться живым на Русь, придется, конечно, теперь хорошо потрудиться.

– Саксонцы, едрит их через коромысло, –зло выругался Варун, сплёвывая на землю сквозь зубы, –Херцог своих рыцарей положил зазряшно на датских пиках, а теперь ему, видать, славы срочно потребовалось, чтобы захваченным королём прикрыться.

– Спокойно, Фотич, не ерепенься, – успокоил друга Сотник, –Это же типа наши союзники. Ведём себя важно и учтиво. Не забывайте, что мы теперь личная охрана герцогинь славной Шведской короны!

Подлетающие полторы сотни германской рыцарской конницы со всех сторон обступили русский кортеж. Вид всадники имели весьма непрезентабельный. На многих доспехах были видны пробоины и глубокие царапины. Некоторые и вовсе не имели шлемов, накладок или латных перчаток. Кровь и пыль покрывала седоков и их коней.

– Досталось, однако, благородной рыцарской кавалерии от суровых датских парней с их копьями,–подумал Андрей.

– Стоять! –рявкнул высокий латник в дорогом доспехе и откинул забрало шлема.

– О-о! Этот длинный крючковатый нос и толстые влажные губы я узнаю из тысячи лиц, – подумал Сотник, – Сам герцог собственной персоной, видать, решил в конце сражения подвиг совершить!

– А ну в сторону! Кто такие и кого вы тут к себе тащите?!