Аспект дьявола

– Но клиника переехала сюда только три года назад, – возразил Виктор.

– Я говорю о замке, а не о клинике. Клиника это… – он с трудом подбирал слова, чтобы выразить мысль, – это последнее его воплощение, причем неизбежное: зло притягивает зло.

– Я не понимаю…

– Когда местные жители узнали, что замок будет превращен в психбольницу, они пытались протестовать, отправляли письма в областное и национальное правительство, в Министерство здравоохранения… Но в душе они смирились с этим, понимая, что «шестерке дьявола» здесь самое место.

– Смирились?

– Да. Они-то знали, что все плохое, что когда-либо происходило в наших краях, имело отношение к замку. Замок привлекает к себе злых людей, злые дела. Узнав, что из замка собираются сделать клинику для умалишенных, да еще таких, все ждали беды.

– Но это всего лишь суеверие, – возразил Виктор.

– Это не суеверие – это опыт. У нас и раньше пропадали дети, пропадали женщины. По домам шептались, что все дело в замке. Так оно и оказалось. Во время войны в замке стоял армейский гарнизон, один из солдат преследовал местную девушку, а та не проявляла к нему интереса. Он устроил засаду, изнасиловал и убил ее. Его попытались арестовать, он взбесился, расстрелял офицеров и своих товарищей, сбежал и несколько недель прятался в лесу. После падения Австро-Венгрии гарнизон покинул эти места, и до тех пор, пока государство не решило использовать замок в качестве психбольницы, он пустовал. Пустовать-то пустовал, но вдруг из нашей и нескольких соседних деревень начали пропадать девушки. Конечно, все заговорили о Яне Черное Сердце, у нас эту легенду знает каждый. Местные жители собрались и пошли обыскивать замок. Они обнаружили, что в башне живет бродяга. Он ходил по окрестностям, попрошайничал, а иногда и воровал что плохо лежит. Его видели в деревне за месяц до того, как пропала первая девушка, но никто не установил связь между ним и ее исчезновением. Этот негодяй чувствовал себя здесь вольготно. Раньше строили на века, и замок отнюдь не превратился в руины. Чтобы выжить, он, как я уже сказал, подворовывал, да еще силки на зайцев ставил в лесу. Из-за легенд местные жители никогда не подходили близко к замку и часовне около него. Но упыря все-таки накрыли.

– И обвинили в пропаже девушек?

– В башне нашли доказательство – ювелирное украшение, принадлежавшее одной из пропавших, а вот девушек – нет, не нашли.

– Так его арестовали?

– К сожалению, мы, я полицию имею в виду, не успели вовремя. Понимаете, там была разъяренная толпа. Деревенские вытащили его из логова, избили и сбросили с моста в пропасть.

– Но это же дикое, безрассудное убийство, – сказал Виктор. – Он должен был предстать перед судом. По крайней мере, был бы шанс узнать, что случилось с девушками. А этот человек мог оказаться невиновным.

Хромик пожал плечами.

– Я согласен с вами, но и своих земляков могу понять. Бродяга, когда его избивали, кричал, что украшение у него оказалось случайно. Мол, однажды ночью он услышал крики и плач, но боялся пойти посмотреть. А на следующее утро он увидел открытую потайную дверь. Эта дверь вела в сеть пещер под замком, но он не осмелился зайти далеко. И вот там на полу он якобы и нашел это украшение.

– Что это было за украшение?

– Не могу сказать точно. Знаю, что мать одной из девушек опознала в нем вещицу, принадлежавшую ее дочери. Виноват этот бродяга или нет – он до самого конца пытался убедить людей в своей непричастности к похищениям, – но на его месте точно так же повел бы себя и настоящий преступник.

Виктор кивнул. Он решил не акцентировать внимание на том, что Хромик слишком уж подробно рассказал о том, что произошло в замке, ведь он тогда служил в полиции, которая «не успела вовремя».

– После расправы у нас в деревне одно время поговаривали, что это сделал Ян Черное Сердце, – продолжил майор. – Но похищения прекратились, и все успокоились. Но жить спокойно тут невозможно. Как бы вам объяснить… Все деревенские знали, почему «шестерку дьявола» будут держать в замке. Да по той же причине, по которой этот замок привлек того бродягу-убийцу, и по той же причине, по которой тут поселился Ян Черное Сердце. В этих камнях, в этих скалах, в этом лесу клубится зло. Оно как магнит притягивает к себе злых людей. Темная энергия дает им силу, чтобы воплотить в жизнь свои черные умыслы.

– Боюсь, я не могу с вами согласиться, – сказал Виктор. – Самое чудовищное зло может возникнуть в самом неожиданном месте.

Хромик пожал плечами.

– Все, что я знаю, это то, что я знаю.

– Вы говорили о потайной двери, – напомнил Виктор. – Наверное, вы полагаете, что Младеку удалось тайно сбежать из замка в деревню?

– Ничего подобного я не утверждал. Но я должен изучить все версии. Я полагаю, вы поняли, насколько сложно успокоить местных жителей. Думаю, у них есть веские причины относиться к замку с недоверием. Леош Младек был похитителем и убийцей детей. У других из «шестерки» преступления не менее страшные.

– Мы понимаем ваше беспокойство, – сказал Романек, бросив многозначительный взгляд на Виктора. – Готов показать вам клинику, майор.

Хромик кивнул, затем повернулся к Виктору.

– После осмотра я бы хотел поговорить с вами о смерти Младека, если это удобно.

– У нас готов рапорт, – сказала Юдита.

– Прекрасно, – вежливо поклонился ей Хромик. – Но я бы хотел услышать обо всем из уст доктора Косарека.

– Я к вашим услугам, – ответил Виктор.





5


Днем Виктор вызвал такси до Млада-Болеслава, чтобы забрать машину, трехлетнюю черную «татру», которую купил в рассрочку. И тем же вечером, несмотря на опасения Юдиты, что дороги будут занесены снегом, он уже добрался до Праги.

Тысячелетняя Прага была плохо приспособлена для перемещения по ней на машине. Тем не менее наличие автомобиля давало преимущества. Несмотря на то что на заснеженных улицах было тихо, Виктору не хотелось идти пешком по кварталу, где в прошлый раз произошла драка с богемскими немцами, спровоцированная его другом.

Немного поплутав, он отыскал дома, в одном из которых жил Филип. Закопченные сажей, они казались еще темнее на фоне белого снега, освещенного луной. Припарковал свою «татру», которая была здесь явно неуместной, и последние метры прошел пешком.

На его стук никто не ответил. Виктор постоял минуту в тишине, размышляя о том, зачем вообще приехал сюда, ведь Филип выбросил его из своей жизни. По всему было видно, что энтузиазм профессора Романека по отношению к его теории значительно угас, То, что происходило в клинике… Все шло не так. Он мог стать жертвой Павла Зелены. Леош Младеш умер, потому что он, Виктор, защищаясь, слишком сильно его толкнул. Малейший скандал нарушит хрупкий баланс, и придется искать новое место работы.


Но Филип Староста был его другом. И Виктор подозревал, что друг не просто сбился с пути, а происходит нечто такое, что потребует его вмешательства как психиатра.

Он снова постучал, но ответа так и не последовало. Внутри было темно.

Внезапно Виктор вспомнил, как в тот день, когда он навещал Филипа, они выходили через заднюю дверь и Филип спрятал ключ под булыжник. Он отошел от двери и осмотрелся. Вряд ли кто-то наблюдает за ним. Обойти дом – пара минут, а там уж как повезет.

В маленьком дворике было совсем темно. Виктор едва ли не на ощупь подошел к двери, присел на корточки, щелкнул зажигалкой и стал переворачивать камни.

Ключ был на месте. Виктор замешкался на мгновение. Это было совсем не то, что принято делать в том мире, в котором он обитал. В отсутствие хозяина он собирается проникнуть в чужой дом. Какими бы ни были его намерения, это было незаконно.

Наконец он решился, открыл дверь и проскользнул в безмолвную квартиру.

– Филип? – робко позвал Виктор. Уличный фонарь и луна рисовали геометрические фигуры на кучах книг и бумаг, захламивших комнату. – Филип?

Он сделал несколько шагов вперед, ударился ногой о стопку книг, чертыхнулся и пнул ее, отчего книги с грохотом рассыпались. Сообразив, где находится выключатель, Виктор щелкнул им, и помещение залил яркий свет. Было такое чувство, что здесь давно никто не появлялся.

Виктор поднялся по лестнице на второй этаж, в спальню. Кровать была не заправлена, простыни казались серыми.

Что делать дальше, Виктор не знал. Он приехал в Прагу, чтобы увидеть Филипа, поговорить с ним. Он мог бы дождаться его возвращения, но не факт, что друг появится здесь, а если и появится, то как он отреагирует на то, что к нему заявился незваный гость? Если Филип вернется под мухой, а это вполне вероятно, вспышки агрессии не миновать.

Но что-то не давало Виктору уйти. Понимая, что это не слишком хорошая идея с точки зрения приличия, он решил заглянуть в потаенные уголки жизни своего друга. Ему хотелось либо найти доказательства своих мрачных подозрений, либо, наоборот, опровергнуть их.

Он спустился и заглянул в кухню. Как ни странно, на кухне царил порядок. Чисто вымытые тарелки выстроились в ряд в сушилке. Это воодушевило Виктора: как врач он знал, что хаос в психике имеет свойство распространяться на повседневную жизнь. Островок относительного уюта был хорошим признаком.

В гостиной была еще одна дверь, но она была заперта, а ключ он так и не смог найти.

Виктор подошел к письменному столу, заваленному бумагами и книгами. Подергал ящики, но они также были закрыты на ключ. Просмотрев бумаги, он понял, что они разложены в определенном порядке. Это были записи, посвященные ранней истории Восточной Европы, а также материалы по древней скандинавской и славянской мифологии.

Из-под бумаг Виктор вытащил толстую кожаную папку. Папка была украшена искусным барельефом, покрытым сусальным золотом. В замысловатом переплетении ветвей угадывался персонаж, которого Виктор узнал мгновенно, – это был Велес, но голова Велеса явно была головой медведя. По краям папки шел повторяющийся узор: две фигуры в бесконечном цикле преследовали друг друга. У фигуры в бело-синезолотом одеянии в одной руке был посох, а в другой – золотой шар. В руках другой фигуры, в кроваво-красно-черном, были меч и человеческий череп.

Виктор взял папку и сел с ней на диван. В папке лежала рукопись, какие-то места в тексте были жирно подчеркнуты, на полях добавлены примечания. Он понял, что это та самая книга, о которой говорил Филип, – фундаментальный труд по славянской мифологии. Прочитав несколько выбранных наугад страниц, Виктор с облегчением обнаружил, что это не бредовые излияния нездорового ума, а взвешенная, упорядоченная научная работа. Филип даже проиллюстрировал некоторые легенды, причем сделал это весьма талантливо.

Основное внимание в книге уделялось мифологии поляков, чехов и словаков, а также кашубских и вендских племен Германии.

Виктор даже нашел главу, где интересы Филипа пересекались с его собственными. Озаглавленная «Многообразие богов и сознание», она была посвящена психологии мифов.

Между страниц рукописи была вложена еще одна красивая иллюстрация, нарисованная чернилами, с инициалами Филипа в углу. Подпись под рисунком поясняла, что это трехглавый бог Триглав, который соединяет в одном лице Сварога – Повелителя огня, Дажбога – Повелителя солнца и Перуна – Царя богов и Владыку грома.

Своим мелким аккуратным почерком Филип сделал примечание:

В отличие от Свантовита, четырехголового бога войны, у которого только один разум, Триглав един, но сочетает в себе трех богов: каждый из них – уникальная личность со своими персональными особенностями, но все же они объединены в единое божество. Триглав представляет одновременно тройственность воли и единство воли.



Виктор грустно усмехнулся. То, что написал Филип, было ключом к подсознанию пациентов Орлиного замка.

Он снял пальто, шляпу и перчатки, включил небольшой торшер у дивана, погасил верхний свет, закурил и погрузился в чтение. Поразительно, но многое из того, что написал Филип, соответствовало рассказам Павла Зелены и Доминика Бартоша во время сеансов наркосинтеза.

Своим безупречным почерком – надо отдать ему должное – Филип подробно описал Велеса, бога лесов и подземного мира, а в описании Белобога и Чернобога, богов света и тьмы, Виктор узнал персонажей, изображенных по краям папки, в которой хранилась рукопись. Виктор убедился, что и Зелены, и Бартош, должно быть, серьезно изучали мифологию. С Бартошем понятно, он ученый, но обман Дровосека теперь был очевиден – этот человек наверняка получил очень хорошее образование в прошлом, которое скрывал от мира, а возможно, и от самого себя.

«Как странно, – подумал Виктор, – я приехал сюда, чтобы выяснить, что происходит в голове Филипа, а получилось так, что Филип раскрыл мне многое о мышлении моих пациентов…» Но стоило этой мысли появиться на свет, как пришла другая: «А что, если мистер Хоббс – это нечто общее? Что, если это специфическое проявление аспекта дьявола поглотило разум и моего друга?»

Мысль была неприятной, и он, отбросив ее, продолжил чтение.

Виктору не терпелось получить как можно более четкое представление о психике Филипа Старосты. Грамотное изложение и системный подход не вызывали никаких сомнений, что с Филипом все в порядке, но предмет исследования порождал смутные, пока необъяснимые подозрения. Славянский пантеон наполнен демонами, а пристальный интерес к демонам, как правило, свойствен нездоровому уму. Сомнения Виктора усиливал тот факт, что по крайней мере двое из «шестерки дьявола» были одержимы этим же предметом.

Один из разделов был посвящен мифу о сотворении протославян. Согласно этому мифу Сварог, бог огня, вылупился из гигантского Мирового Яйца Творения. До этого момента мир был погружен во тьму, а Сварог, явившись, наполнил вселенную светом и порядком. Но осколки скорлупы Мирового Яйца заслонили собой часть лучезарного света, и так появились первые тени. Объединившись, они сформировали царство мертвых, подземный мир. Из самых черных теней, как из глины, вылепились темные боги: Велес, повелитель мертвых, и Чернобог, славянский дьявол.

Виктора все больше беспокоило, насколько точно описание Велеса и Чернобога соответствовало тем описаниям, которые дали Зелены и Бартош, и к тому же оно совпадало с тем, что Смолак рассказал Виктору о страхах цыгана.

За чтением прошло два часа. Время близилось к полуночи. Даже если Филип придет, то он точно будет пьян и вряд ли обрадуется, что кто-то читает его рукописи.

Быстро пролистав несколько страниц, он задержался на одном рассуждении.

Кто такие боги? Рассмотрите Перуна, верховного бога и повелителя грома, – очевидно, что он связан с норвежским богом Тором; Сварог, бог-кузнец, бог огня и войны, явно такой же, как греческий Гефест. Откуда произрастает эта общность? Почему пантеоны в разных культурах населены одними и теми же богами под разными именами? Ответы на эти вопросы кроются в том, что мы, люди, поделились друг с другом этими историями в то время, когда нас было мало на Земле, и мы унесли эти образы с собой, когда разбрелись по отдаленным уголкам планеты, а по мере разделения наших языков мы дали им новые имена. Эти образы встроены в самые глубокие слои нашей памяти, поэтому боги и демоны возвращаются к нам в новых формах снова и снова. Возможно, наша рациональность и научный взгляд, методы нашего анализа и понимания никогда не будут достаточно хороши, чтобы понять их. Возможно, боги не просто живут в разуме человека – они неотделимы от него.



Нечто подобное мог бы написать и сам Виктор, рассуждая об архетипах в коллективном бессознательном.

Еще час. Он будет читать еще час, а потом уйдет.