Апокалипсис

– Тебе дали на это право?

– Это закон.

– Почему мы не знаем этого закона?

– Потому же, почему и муравьи не знают ваших законов.

– И что же будет с людьми?

– Все зависит от вас.

– Ты убьешь всех?

– Может быть.

– Но зачем?

– Здесь есть ресурсы, которые нужны нам.

– При чем тогда все эти разговоры? Забери, что тебе надо, и уходи.

– Так нельзя. Есть законы, о которых вы не знаете, но мы должны их соблюдать.





* * *


Шли по просеке на юго-восток. Двигались очень медленно. Снег бил в лицо. Холод превратился в боль. Ничего не видно, только вой в ушах и жжение на коже. Старик подсвечивал дорогу каждые двадцать-тридцать метров. Не сломаться, не упасть духом и не умереть получалось только благодаря оптимизму Старика. Стоянки делали чаще, чем раньше. Температура упала по сравнению с прошедшими днями, и необходимо было согреваться каждые несколько часов у костра. Сейчас жизнь зависела от зажигалки. Когда замерзали, подходили к границе просеки, ломали ветки, сдирали кору с дерева топором, поджигали и в свете небольшого огонька разводили костер. Потом рыли берлогу для сна. Спать ложились, когда кончались силы. Перестали дежурить. Сколько прошли, неизвестно – засекать время стало невозможно. Просто шли вперед.

Ощущение – будто идем по бесконечному черному коридору. Черному тоннелю. Вот только света в конце нет. Мы сами и есть свет, в прямом смысле. Мы несем свет. Только куда и зачем? Я уже ничего не понимаю. Все кажется таким ненастоящим. Перебираю ногами на автомате. Сколько дней прошло? Старик уверен, что надо продолжать двигаться на юг. Мне бы его душевное спокойствие. Хотя откуда я знаю, что у него в душе? С виду он спокоен. Реагирует на все, как какой-то механизм. Когда солнце не встало, я даже не испугался. Несерьезно все было как-то, потому что не верилось. А сейчас я не знаю, что думать, куда деть себя. Как узник, ожидающий казни. Я же понимаю, что мы умрем, сейчас я осознал. Это невыносимо. А что я сделал за свою жизнь полезного? Ничего не успел. А что я могу сделать сейчас? Уже ничего. Остается просто бессмысленно умереть здесь. У меня есть мечта – изменить мир к лучшему, но сейчас мне наплевать. Ничего не хочу. Отец говорил, что когда все против тебя и нет надежды на спасение, легче сражаться. Вранье.

– Старик.

– Да.

– Всё.

– Что «всё»?

– Я не могу больше. Я не вижу смысла.

– В чем?

– Ни в чем. Я не хочу никуда идти. Этот черный тоннель бесконечен. Этот лес бесконечен. Я не верю, что все это реальность. Я устал. Я ничего не хочу больше.

Старик зажег огонь и увидел, что Корней сидит на снегу.

– Хорошо, давай отдохнем.

– А дальше что?

– Пойдем вперед.

– Мне кажется, ты не осознаешь, что произошло.

– Осознаю.

– Скоро планета замерзнет, и все живое погибнет.

– С чего ты взял, что все погибнет?

– А как жить без солнца?

– Ты же как-то живешь.

– Я не хочу так жить.

– А кто у нас собирался выстраивать новое общество честных и добрых людей?

– Ты же не веришь в это?


– Не верю. Но если у человека есть мечта, его не должно волновать, верит в это кто-нибудь или нет. Он должен стремиться всеми силами осуществить задуманное, даже если не знает, как это сделать. Даже если все против него.

– Ты специально пытаешься меня приободрить.

– Тебя всего трясет. Сейчас разведем огонь, съедим по сухарику и немного отдохнем.

Старик направился к краю просеки, потихоньку потянув за собой Корнея. Веревка между ними натянулась, но вскоре провисла. Старик подсветил местность, и они поняли, что деревьев вокруг нет.

– Поляна, что ли? – сказал Корней.

– Давай вперед пройдем.

Отойдя немного от просеки, они уперлись в каменную стену с окном.

– Это дом! – обрадовался Старик. – Это дом, Корней!

– А может, бар или мотель, – вяло произнес юноша.

– Мы спасены, понимаешь?

– Понимаю.

Корней прислонился лбом к окну. Темнота. Дошли до снежного холма, под которым было крыльцо.

Старик подергал дверь – закрыто. Начал стучать.

– Есть кто?! Мы заблудились, нам нужна помощь! – крикнул он.

– Ты думаешь, там кто-то может быть?

– Дом прямо у дороги. Все, кто тут проходил, видели его.

– Молчат. Давай залезем через окно?

– Погоди.

Старик попытался выбить дверь ударом ноги. Не поддавалась. Еще несколько ударов, все впустую. Корней держал зажигалку и наблюдал за попытками Старика.

– Может, все-таки окно разобьем?

– В доме холодно будет.

– Да, точно.

Сделал еще несколько ударов. Все бессмысленно. Присел на корточки.

– Придется бить окно. Разобьем самое крайнее. Комнату с этим окном потом закроем, и все.

– Давай так.

Подошли к краю дома, Старик приник головой к стеклу.

– Видно что?

– Нет.

– Главное, чтоб это окно не было в одной комнате с печкой.

– Главное, чтоб в этом доме вообще была печка. Ладно, бью.

Старик ткнул копьем в стекло. Осколки посыпались на снег. Взял руками большие куски стекла и вытащил их из рамы. Потом прошелся копьем по периметру окна, сбивая мелкие торчащие кусочки.

– Дай зажигалку.

Перевесился через окно и осветил комнату.

– Что там?

В полумраке было видно незаправленную кровать – это единственное, что бросилось в глаза.

– Похоже, спальня. Я залезаю.

Старик аккуратно перелез через окно. Корней подал ему рюкзак.

– Копье не забудь.