Апокалипсис

* * *


Темнело, поднимался туман. Даже в зимней куртке было ощутимо холодно. Старик пошел за дровами. Корней закончил с палаткой, разложил полиэтиленовый обрывок ткани и сел на него. Посмотрел вверх. Небо было грязное, серо-желтое. Потом перевел взгляд на свои рваные промокшие ботинки.

Заболеть здесь равносильно смерти, надо же было попасть под такой ливень. Можно как угодно тепло одеться, но все будет впустую, когда промокнут ноги.

Старика не было видно, но где-то вдалеке раздавались удары топора. Вернулся через пятнадцать минут. Кинул на землю кору ели с наплывом смолы, щепки трухлявого пня и бересту.

– Пошли, поможешь, – сказал Старик.

Отошли от лагеря метров на пятьдесят. На земле лежало срубленное дерево.

– Бери березку.

Взяли дерево за основание ствола и поволокли обратно.

– Можно было и поближе срубить.

– Мне это понравилось.

Вернулись на поляну.

– Руби дальше, юноша, – сказал Старик и протянул парню топор.

– Я уже не юноша, – пробурчал Корней и начал рубить ствол на поленья. Пока рубил, согрелся и вспотел.

Через час горел костер, мокрые вещи сушились и источали пар. В метре от костра уже ничего не было видно. С тех пор как небо затянуло пеплом и пылью, ночью наступала абсолютная темнота. Сидели молча, ужинали. Корней клевал носом и заваливался набок, резко вздрагивал и поправлялся.

– Иди ложись, – сказал Старик.

– Да, сейчас, – ответил парень, потирая глаза руками, – как думаешь, сколько мы за сегодня прошли?

– Километров пятнадцать.

Корней начал что-то высчитывать в уме.

– Мало как-то.

– Ты поменьше отдыхай, и будем больше проходить.

– С таким питанием у меня скоро совсем сил не останется идти, еще этот рюкзак весит целую тонну.

Посидев еще немного, Корней развернулся и залез в палатку, но вскоре вылез оттуда с одеялом, кинул его поверх полиэтиленового настила и лег сверху.

– Ты чего? – спросил Старик.

– Зря мы палатку поставили, очень уж там холодно. Я лучше у костра посплю.

– Да, вчера было теплее.

– Нам хватит дров на ночь?

– До рассвета дотянем.

Поднялся небольшой ветер, и пламя начало наклоняться в сторону, касаясь своим языком мокрой одежды. Старик перевернул вещи, чтобы подсыхали с другой стороны, и отодвинул их немного подальше. Потом лег на бок и подложил руку под голову. Смотрел на огонь. Хотел заговорить, но увидел, что Корней уже спит. Протянул руку к дровам, нащупал полено и кинул его в костер. Полежал еще несколько минут и закрыл глаза.

Спали плохо, постоянно просыпались от холода и подбрасывали дрова в костер.





* * *


Шли по лесу, за спинами висели походные рюкзаки. Вокруг было неестественно тихо. Лес был пустым и безжизненным. За все время пути они не встретили ни одного животного и не услышали ни одной птицы. Казалось, даже насекомые ушли из этих мест.

Старик сверял направление с компасом. Корней шел сзади, в нескольких метрах от него. Хромал из-за натертой ноги.


– Я не понимаю, зачем наносить ядерный удар? – спросил юноша.

Старик молчал, как будто не слышал вопроса.

– Я имею в виду, что тебе же ответят, – рассуждал Корней, – ведь у всех есть ракеты и бомбы.

Старик снова посмотрел на компас.

– Нам надо забирать чуть правее, мы отклоняемся, – сказал он, давая понять, что ему неинтересно обсуждать эту тему.

– Зачем вообще начинать войну?

– Для того, чтоб получить больше власти и денег, – ответил Старик и понял, что теперь ему не отвертеться от разговора.

– А почему всем странам нельзя было стать одной большой страной, жить дружно и без денег? – спросил Корней и догнал Старика, чтоб идти с ним рядом.

Старик улыбнулся.

– Деньги были удобным инструментом для взаиморасчетов.

– Почему нельзя сделать так, чтоб люди сильно хотели помогать друг другу безвозмездно? Попросил что-нибудь, и тебе дали, и ты также даешь или делаешь что угодно для кого угодно. Я понимаю, что это звучит глупо, просто пытаюсь представить такое общество.

Старик хотел ответить, но Корней продолжил:

– И вот люди дают друг другу все, что необходимо, пока все полезное, что есть на планете, не разделится между всеми людьми.

– А как передача будет происходить? Подошел, попросил и тебе дали все, что возможно? – спросил Старик.

– Ну да.

– А как тогда защититься от людей, которые просят и просят, пытаются нахватать себе побольше?

– А никто не пытается нахватать побольше, мошенников нет. Они не могут даже такое представить.

– И чем бы ты занимался в этом мире? Кем бы работал?

– Не знаю… мог бы строить дома.

– Представь, у всех все поровну, если что-то кончилось, можно попросить, и вот ты строишь дома, работаешь весь день.

– Ага, работаю не за деньги. Просто всем хочется работать.

– Да, ты работаешь, таскаешь тяжести с утра до вечера, работа у тебя сложная. А у кого-то работа легкая, и пользы от нее меньше, и занимает она мало времени, просто такая должность.

– У всех профессии разные, что тут такого?

– А почему тогда ты и они должны иметь поровну, если у вас разный труд и польза для людей разная?

Корней почесал затылок.

– Я пока еще не думал об этом, но я доработаю свой мир. Когда мы снова выйдем на шоссе?

– Смотря как идти будем. Может, через неделю, может, раньше.

Спустя несколько часов сделали привал. Расстелили полиэтилен на сырой земле, сверху положили одеяла. По ощущениям, температура была близка к нулю, без костра долго не просидишь.

Корней огляделся. Лес казался бесконечным во все стороны. Компас и старая карта дают хоть какую-то уверенность, что они не заблудились.

Обедали крекерами. Воду пили понемногу, пол-литра в сутки. Запас питьевой воды волновал их больше всего.

Старик положил рюкзак под голову и задремал. Корней просто сидел и с безразличным видом рассматривал стволы деревьев. Знобило, организм был ослаблен голодом.

Неожиданно Старик подскочил и посмотрел в сторону.

– Сон?

– Да.

– Расскажешь?

– Нет.

Через несколько минут двинулись дальше. К вечеру вышли к огромной поляне. После стольких дней однообразного лесного пейзажа глазу было приятно посмотреть на открытое пространство. Вдалеке был виден край леса, левее начинался холм, и на этом холме, в нескольких километрах от них, над деревьями, торчала пожарная вышка.

– Ее нет на моей карте, – сказал Старик.