Алгоритм безумия

— Вроде ничего страшного. Он тебя не поцарапал, надеюсь? Мы еще не знаем, чем это может обернуться.

Тэсса перевела взгляд на Николаса, и тот отчего-то опустил голову.

Поняла!

— Еще один! — воскликнула Тэсса. Лиенн округлила глаза. — Были еще случаи? Это какая-то инфекция? Вирус? Почему ты мне не рассказала?

Вмешался Лейфгунд:

— Мы не имели права, по-прежнему не имеем, так что, пожалуйста, держи увиденное и услышанное в секрете. Но Тэсса уже загорелась.

— Я впервые вижу такие симптомы, что это?

— Не знаю, — Николас присел на край кушетки и, сам того не замечая, снял очки и принялся методично протирать стекла краем халата. — Поверь мне. За последние несколько дней это уже второй случай. Боюсь, это и правда что что-то новое, совсем новое.

— Что у них общего? У этих двоих?

Цоминь нахмурилась, и за нее ответил Николас:

— Я не могу тебе сказать. Прости.

— Я все равно узнаю.

— Тэсса, — Николас поднял голову, и свет лампы молнией сверкнул по очкам. — Я прошу тебя, не вмешивайся. Это… Эта болезнь может оказаться заразной. Мы держим все в секрете не просто так. На это есть причины.

Лиенн важно кивнула. Тэсса беспомощно оглянулась на подругу, но не нашла поддержки. Уже не в первый раз за последние два дня.

— Вы не сможете долго это скрывать. Кто-нибудь из медперсонала проболтается.

— К этому времени мы что-нибудь придумаем.

Тэсса упрямо сжала губы. Как доказать им, что молчать — глупо? Своей секретностью они могут спровоцировать вспышку вируса, наподобие той, которая унесла много жизней двадцать пять лет тому назад. Лейфгунд по своему расценил ее молчание:

— Тебе нужно отдохнуть.

— Я ее провожу, — Лиенн взяла подругу под руку и вывела в коридор. Там, прислонившись к прохладной стене, Тэсса тихо спросила:

— Тот человек… он умер?

Лиенн внимательно посмотрела на нее и равнодушно бросила:

— Мозг буквально взорвался.

Тэсса вспомнила искаженное мукой лицо и решительно отклеилась от стены:

— Хочу спать.

— Я все улажу с твоим начальством, идем домой, я провожу тебя.

— Ли…

Лиенн повернулась.

— Нет, ничего.

Пустая холодная комната навевала тоску. Поспать нормально не удалось, те несколько часов, что девушка промаялась в постели, перекатываясь с боку на бок, лишь добавили головной боли. Надоедливый лучик просочился сквозь шторы, пощекотал нос и, удивительное дело, напомнил о том, что время обеда успело пройти. Тэсса выбралась из-под одеяла, прошлепала, едва волоча ноги, к буфету, залезла в него в поисках пропитания и вдруг поняла, что совсем не хочет есть. Более того, при мысли о еде к многострадальному горлу подкатывала тошнота.

— Ну уж нет, так дело не пойдет, — сама себе строго сказала Тэсса. Привычка разговаривать с собой возникла не так давно, после того, как несколько лет назад девушка обнаружила, что больше в этой комнате разговаривать стало не с кем.

У одиночества есть одно полезное свойство — оно позволяет без проблем подумать о том, на что в иных обстоятельствах просто не хватало времени. Хотя то же самое свойство вполне могло обернуться и неприятной стороной. Так, Тэсса, как ни старалась, не могла избавиться от мыслей о случившемся в реанимации. Пометавшись немного в четырех стенах, она не нашла в себе сил спокойно дожидаться новостей и, наскоро собравшись, покинула свое скромное жилище, пусть Лиенн такой поступок бы и не одобрила

Путь ее лежал в дальнюю часть институтской территории, к неприметному флигелю, посещать который люди, обычно, не стремятся. Там располагался вход в морг. Попасть в него привычней было бы через здание института, этот же вход предназначался для посторонних, иногда приходящим сюда по известным причинам. Однако Тэсса не хотела афишировать свой визит.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с флегматичного вида седым мужчиной, патологоанатомом. — Сегодня к вам должно было поступить тело. От доктора Лейфгунда. Крупный сильный мужчина примерно двадцати, двадцати пяти лет.

— Был такой.

— Я могу на него…

— Не можете.

Мужчина, наконец, соизволил поднять на посетительницу глаза, взял со стола отчет о вскрытии и собрался уйти. Тэсса буквально бросилась наперерез:

— Постойте! Я должна на него взглянуть! Доктор Лейфгунд…


— Запретил показывать тело.

— Но я только хотела…

— Всего хорошего.

Тэсса вспыхнула:

— Вы можете меня не перебивать, в конце концов? Дайте договорить.

Патологоанатом демонстративно посмотрел на часы:

— Договорите в другом месте.

Он ушел, заперев за собой дверь в «холодильник». Девушка осталась в одиночестве, кипя от гнева. Она слышала истории про скверный характер обитателя этого жуткого места, но работнице архива не было нужды проверять их на практике. Вот, как говорится, и проверила.

Возвращаться на рабочее место уже не имело смысла — часы показывали начало пятого.

Тэсса переживала, что промается весь вечер без дела, но, едва закрыв за собой дверь комнаты и присев на кровать, не удержалась и прилегла, почти сразу провалившись в темноту без сновидений.

Лиенн пожаловала поздно вечером. Открыла дверь своим ключом и обнаружила подругу мирно спящей прямо в одежде. Тэсса пошевелилась во сне и, точно почувствовав постороннее присутствие, вздрогнула и открыла глаза.

— Болит?

Лиенн указала на горло, и Тэсса поморщилась:

— Немного.

Цоминь оседлала стул и положила голову на руки. Взгляд ее шоколадных глаз безмятежно блуждал по комнате. Тэсса решила, что нужно воспользоваться моментом и выпытать у подруги все, что можно.

— Ли, ты ничего не хочешь сказать?

— Нет, — она насторожилась. — А что, надо?

— Да неплохо бы. Начнем с того, что ты так и не извинилась за то, что отправила меня из клуба одну.

Лиенн скривилась:

— Да лучше б сразу с тобой ушла…

— Я еще не закончила, — Тэсса нависла над подругой, пылая жаждой справедливости. К тому же, что более прозаично, ее сегодня уже достаточно затыкали. — Ты скрывала от меня новую болезнь! Уж ты-то должна знать, как это меня заинтересует.

— Поэтому и молчала. Это все ради твоей безопасности…

— Ага! Николас говорил так же, — девушка торжествующе подняла вверх палец. — Вы что-то скрываете. Чем таким, скажи, она может угрожать конкретно мне, а не тебе или доктору Лейфгунду? Такое ощущение, что все вокруг в курсе, кроме меня. Ты же знаешь, как для меня важно найти хоть что-то, хоть какой-то повод выбраться из болота, где я увязла! Если бы я могла изучить эту болезнь, ученый совет разрешил бы мне сменить кафедру. Я бы стала, наконец, заниматься реальным делом, а не перекладывать истлевшие бумажки из папки в папку. Понимаешь?

Лиенн молча внимала. Когда запал Тэссы спал, она иронично изогнула бровь:

— Блестяще. Но я все равно почти ничего не знаю. Тебе нужен Николас.

Тэсса в отчаянии запустила пальцы в волосы, взъерошивая и без того спутанную со сна блондинистую шевелюру. Внутренний голос кричал ей, что что-то должно скоро случиться, что-то, что изменит ее жизнь. Надо только сделать шаг навстречу.

— Что мне делать?

Лиенн приняла загадочный вид. Пухлые красные губы сложились в искушающую улыбку. Тэсса готова была убить ее за эту театральную паузу.

— Нууу… — задумчиво протянула Цоминь и, схлопотав метко брошенной подушкой, со смехом закончила. — Есть одна идея. Тебе она не понравится.

И в очередной раз Лиенн оказалась преступно права. Весь тайный смысл ее слов Тэсса поняла, только раз взглянув в бледно-зеленые глаза за стеклами круглых очков. Дурацкое платье, одолженное у Лиенн, некрасиво натягивалось на бедрах, издевательски подчеркивая каждый лишний сантиметр на них. К тому же Тэсса отказалась обувать красные туфли, стершие ей пятки до крови, и пришла на ужин в удобных стоптанных ботинках без каблука. Вместе все это смотрелось смешно и глупо. Впрочем, Николас Лейфгунд так определенно не считал, если судить по потеплевшему взгляду. Официант принес заказ, и доктор сам разлил вино по фужерам.

— Я так счастлив, что ты вспомнила про мое приглашение.

Девушка смущенно опустила густо накрашенные ресницы, разумно умалчивая, что вспомнила о нем как раз-таки не она.

План Лиенн был предельно прост и вместе с тем практически невыполним. На следующее утро после разговора, подруги написали доктору записку, в которой намекнули на возможность свидания, о чем Тэсса уже успела не раз пожалеть, успокаиваясь только мыслью, что все это ради дела.

— У меня появился свободный вечер, — промямлила она, краснея. Распущенные и чуть завитые волосы непривычно лезли в глаза и безумно раздражали. Чтобы не пришлось еще что-нибудь объяснять, она схватилась за фужер, как утопающий за соломинку, и опрокинула в себя все его содержимое. Почувствовала, как расплавленный огонь обжигает пищевод, и закашлялась, хватая ртом воздух.

— Эй-эй, осторожнее, — Николас вскочил, обежал стол вокруг и осторожно похлопал девушку по спине. — Это «Каберне Совиньон», а не компот.

Несмотря на крайнее смущение и выступившие на глазах слезы, Тэсса решила, что настал подходящий момент для наступления. Мягкого и женственного, как наставляла Лиенн, но ведь это не ей приходится кокетничать с Николасом.

— Ой, — пискнула она, — кажется я капнула на платье.