Академия целителей. ДТП для варвара

Вначале я еще разбирала разговоры. Тогда общались лишь братья Мастгури, Вархар, их жены и ближайшие соседи.

Но потом за столом воцарился галдеж – такой, что даже уши закладывало. Один бубнил про военные походы, другой жаловался на недогадливость учащихся, третий вовсю травил анекдоты, четвертый радовался тому, что прогульщики закончили день в медблоке Академии. Еще несколько голосов обсуждали праздники, варварские забавы и свадьбы по-скандровски.

И время от времени напевала Слася – душевно так, видимо, на тему Спартакиады:

Снова туда, где море огней,

Снова туда с булавою моей.

Светит прожектор, и фанфары гремят.

Публика ждет, берегись, акробат…

Враги роня-ю-ут все клыки на песок…

И полу-чают сразу в глаз и в висок.

Ходи с опаской, если выступаю я,

Всегда быть в каске – судьба-а-а твоя-а-а!





Нити чужих разговоров опутывали, будто невидимые плотные сети, я переставала разделять истории, слова и звуки смешивались в какофонию. И я совершенно отключалась от бесед.

Зато ни на секунду не отвлекалась от Димара.

Надо сказать, что на варварском празднике, после бурной драки с пленными магами, начальник вел себя как истинный джентльмен. Как только у меня пустела тарелка, на ней немедленно что-то появлялось. И это что-то всегда удовлетворяло мой вкус и предпочтения. Как только в чашке заканчивался напиток, Димар наполнял ее ровно настолько, чтобы удобно было использовать.

Так же ухаживал Гвенд за Шейланой, Вархар за Олей, Эйдигер за Алисой. Даже Соран за своей Рамиттой. Ламар пытался, но успевал не всегда. Слася слишком быстро себе накладывала и ела невероятно стремительно, энергично.

На вопросительные взгляды изрекла невозмутимо:

– Чтобы прокормить моего крокодила, я имею в виду сына Ламара, мне нужно много этих… консерваторий…

– Килокалорий, – привычно поправила Шейлана. – Хотя консерваторию ты вспомнила правильно. После своей креативной арии. Многие консерватории тебя пригласили бы. На гастроли в Зейлендию, по странам и континентам. Главное, чтобы рядом дежурила «Скорая». От смеха над твоими пародиями на арии у кого-то могло ведь и живот прихватить…

Оля показала Шейлане большой палец, Ламар шутливо пригрозил указательным.

Варварские сплетни, шутки и байки Димар всегда перемежал с человеческими. А как он использовал наши фразеологизмы! Как здорово владел русскими присказками!

Надолго запомнился «хук земли». Димар предположил, что коварная планета перестает притягивать конкретного человека. Тот летит в космос, как после пинка или «грандиозного хука Земли».

– Физика – наука полезная и вредная… Для тех, кто не понимает ее законов, – глубокомысленно изрекла Слася. – А иногда и для тех, кто хочет их выучить. Потом голова раскалывается сильнее, чем после хорошего удара палицей.

– Ничего, дорогая, мы с тобой постепенно. Я еще сделаю из тебя академика! – пообещала мрагулке добрая Оля. – Слышала, Эйнштейн учился на тройки. А после совершил кучу открытий.

– И есть ощущение, что эта куча – ничто по сравнению с последующими откровениями, – немедленно вмешалась веселая Шейлана. – Не зря же у Эйнштейна на зейлендском портрете волосы дыбом и глаза расширенные. Он явно наслушался студенческих опусов о своих знаменитых законах и теориях.

О фразе «положить зубы на полку» Димар рассуждал недолго и по-варварски. Мол, вот, я понимаю – настоящий противник. Увидел, что скандр превосходит его силой, а также умом, красотой, обаянием, – и самолично выбил себе зубы. Чтобы сохранить хотя бы челюсть.

При этом он осудил расхожую фразу «возьми глаза в руки», то есть смотри повнимательней. Мол, зубы, конечно, трофей неплохой. Но безглазый враг – как-то даже обидно. Ты ему грозишься, а он не видит. Ты ему перед носом машешь кулаками, а он свои глаза зажал в ладонях и даже не чует угрозы здоровью.

Димар усовершенствовал любимую фразу: «Я доктор, я на больных не обижаюсь». Добавил к ней собственную: «Я их раньше обижу…» Поведал, что фраза явно про двоечников, которые с первой сессии не поняли, что неуд грозит внеплановым визитом в незабываемый медкорпус Академии.

– Блаженные… – Димар закатил глаза, хитро улыбнулся, почти по-человечески, и завершил монолог о фразеологизмах: – Тоже земными фразами балуются. Думают, ядро в одного колышника дважды не попадает, и вечно ошибаются. Опять же по-русски: в меру способностей.

Я просто таяла рядом с Димаром. Нравилось слушать его низкий голос – такой бархатистый, с легкой хрипотцой. Чувствовать его горячее дыхание, прямо на щеке, когда скандр наклонялся, чтобы сказать мне что-то на ушко. Страстные фантазии туманили голову – Димар после поединка так и не переоделся. Я видела его мощное тело, крепкие мышцы, бицепсы, трицепсы. Видела, как сильно я нравлюсь Мастгури, и очень хотела ответить тем же.

Какое ДТП? Какая Рамитта? Ближе к концу нашего застолья я только и думала, как бы уединиться и слиться в страсти с Димаром Мастгури.

Начальник заботливо проводил до комнаты и неторопливо вошел следом. Крутанул к себе лицом и… впился поцелуем.

Колени подогнулись, мысли перепутались, слова смешались в сотни разных алфавитов. Зейлендских, местных, скандровских и таллинских… Мне их информационное поле подкидывало. Очень занятной штукой оказалось. Любые сведения из него не выудишь, некоторые даже не вытащишь клещами. Но случается, вселенский компьютер сжалится, сообщит что-то интересное, раскроет тайну. На полезное Шейлана советовала не рассчитывать.

Сладкие спазмы внизу живота переходили в приятное томление, жар и желание охватили тело. Димар задышал натужно и часто, крепче прижал, всем телом демонстрируя – как я для него привлекательна, желанна.

Но мы же не знали, что судьба приготовила новый сюрприз, ДТП в своем стиле.

Внезапно раздался такой гудок, что я едва не рухнула на пол. Контузия на время лишила способности нормально соображать, да и вообще думать. Димар сориентировался в мгновение ока, как, собственно, и стоило ожидать от Мастгури. Одним ловким движением сгреб меня в охапку, отнес на кухню и бережно усадил в кресло.

– До нас долетела темная материя. С соседнего перекрестья, где с ней сражаются. Такое случается, и нередко. Гигантское полотнище темной материи маги обезвреживают частями, постепенно. И некоторые клочки начинают двигаться… Требуется срочно отражать атаку. Оставайся тут, из общежития ни шагу!


Голубой взгляд больше не соблазнял, не очаровывал – буквально приказывал, пригвождал к месту. И, как ни удивительно, изнутри поднимался совсем не привычный, сильный протест. Я боялась темной материи до чертиков, до черноты ужаса перед глазами. Но чувствовала, что не должна оставаться на месте – мой дар может очень даже понадобиться. Все внутри меня переворачивалось. Испуг шевелился в груди холодом, в желудок будто льда насыпали, но мышцы непроизвольно наливались силой, желание сражаться росло ежеминутно.

Тело отреагировало на игры разума. Я дернулась вверх, Димар наклонился, присел и пытливо вгляделся в глаза. Так на меня еще не смотрели… Мурашки глупыми наглыми стайками хлынули по спине, в животе потеплело. Лед и холод мгновенно куда-то пропали. Стало привычно томно и жарко – как прежде рядом с Димаром. Скандр улыбнулся, да так проникновенно… Боже! Он умеет так улыбаться? Не так, чтобы экскаватор умер от ужаса. Даром что железный, даром что машина. Даже его проняло бы до самых шурупов.

Я сразу сомлела от улыбки Димара, его взгляд светился заботой, тревогой. Огромные руки скандра завладели моими ладонями, сжали, согрели, погладили пальцами.

– Гуля, я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Давай поясню. Ты только не дергайся.

У меня получилось лишь кивнуть и поддакнуть.

– Твой дар иссушения пришелся бы кстати. Он говорит в тебе, усиливается, требует выхода. Темная материя высасывает энергию, забирает магию и жизненные силы. Сколько есть у существа, столько и высосет. Твой дар, как ни странно, ее останавливает. Мы сами не поняли – каким таким образом, но борется с убийственной темной материей. Частично лишает ее энергии. Словно такие, как ты, иссушают и темную материю, не только брови. – Димар не обошелся без фирменного юмора.

Я выдохнула, и сразу как-то полегчало. Шутка начальника слегка расслабила, я только вспомнила, что выпрямила спину – так, что даже мышцы заныли.

– Но я прошу тебя, Гуля, останься в общежитии.

И вновь голубые глаза варвара лишали воли, подчиняли без приказов. Просили, но заставляли послушаться. Чувственные губы Димара дрогнули, и впервые с момента нашего знакомства их уголки дернулись вниз. Начальник теперь выглядел старше – более суровым, серьезным мужчиной. Из-за черт бесшабашного, веселого варвара внезапно проступили другие черты. Воина, свирепого, необузданного, дикого. Готового защищать то, что ему дорого, беречь, не думая о цене и расплате.

– Ты толком не владеешь собственными силами. Бой будет непростым даже для опытных магов. Не думаю, что смертельным, но очень опасным. Все-таки к нам долетели лишь сгустки. Несколько шальных клочков материи. Но не стоит рисковать собой без необходимости. Прошу тебя, Гуля, даже настаиваю.

Я сглотнула, не в силах выдавить ни слова. Димар так смотрел, что хотелось подчиниться, просто потому, что он меня уговаривает. Однако интуиция советовала другое. Я знала, что нужна, понимала, что рискую, боялась, но стремилась сражаться рядом с варварами. И вдруг совершила невероятное открытие! Новость захватила, ошеломила, поразила. Я переживаю за местную Академию, как не волновалась ни за один свой вуз. Я беспокоюсь за Димара Мастгури так, как не тревожилась ни за одного мужчину. Мне стали дороги Шейлана, Айливерт, маленькая Черулина с неженской силой, даже Гвенд и Ламар не оставили равнодушными. Вархар, его Оля, Эйдигер с Алисой. Да, в общем, почти все знакомые варвары. А ведь я знаю их несколько дней от силы! Некоторых и того меньше!

Когда я в последний раз кем-то дорожила? Так, чтобы броситься в пламя пожара, помогать и поддерживать в любых обстоятельствах? Наверное, лишь мамой, но она умерла. Давно, от болезни, у меня на руках. Но разве от этого кому-то легче? Я попрощалась с любимым человеком, но боль навсегда поселилась в сердце. И вот сейчас я чувствовала то же. Близкое, очень неприятное ощущение. Я не хотела прощаться с варварами. Ни с кем из них, ни с одним из воинственных скандров. К Сласе я тоже успела привязаться.

Я редко сражалась за что-то в жизни. Спокойно сносила удары фортуны, ждала, что судьба изменится к лучшему, действовала в рамках своего разумения, но в пекло не лезла, на передовую не стремилась.

Теперь же я поняла, что готова к схватке за то, что обрела в местной Академии.

Безумное, многочисленное семейство Мастгури – я не сомневалась, что однажды вступлю в него.

Димар уловил мое настроение, нахмурился, насупился и очень напоминал маленького мальчика в теле воителя.

– Ты не послушаешь? – спросил он тихо.

Я резко отрицательно помотала головой. Димар так вздохнул, что накрыла неловкость. Мощная грудь скандра ходила ходуном, брови сошлись в тяжелую полоску, и та зависла над переносицей.

И мне вдруг стало безумно приятно. Тепло и уютно, как в родном доме. Пусть даже утром разбудят варвары – они гомонят, но не угомонятся.

Тут даже сходство глаголов не поможет.

Димар замолчал, чуть поджал губы и приподнялся. Какую-то долю минуты казалось – сейчас он опять меня поцелует. Просто задушит в стальных объятиях. Так пылали голубые глаза варвара, так напряглось его мускулистое тело. Но вместо этого Димар поднялся, быстро и нервно прошелся по комнате – и произнес заметно упавшим голосом:

– Ладно, женщина-физик, слушай! Запоминай!

Начальник остановился и замер изваянием, внимательный взгляд его словно гипнотизировал.

– Думай, что черная материя – опухоль, рак на здоровой ткани перекрестья, и представляй, как ты ее удаляешь. Она исчезает – быстро, бесследно. И, женщина-физик! Что бы ни случилось, не лезь к ней близко, никого не спасай! Этим займемся мы, воители. Ясно? Давай уже, Гуля, соображай! Времени на разговоры совсем не осталось!

Я неожиданно вышла из ступора. Голова оказалась на удивление ясной, растерянность исчезла, нахлынуло воодушевление. Димар воззрился пытливым взглядом, даже не смаргивал, молчаливо требовал. Я встала, вздохнула и робко ответила:

– Сделаю, как скажешь. Но пойду… с тобой.

Димар отмахнулся, вдруг хохотнул, поддернул бретельки майки-алкоголички и разразился привычной иронией:

– Думаю, материя сильно удивится, когда увидит меня в этом прикиде. А если и Ламар не успел переодеться, и Гвенд притащит худощавое тело, едва прикрытое тонкой тряпицей… Все, дезориентация сгусткам гарантирована. Даже не знаю, от чего больше – от восхищения нашими брутальными телами или недоверия к таким доспехам.

Я засмеялась, шагнула к скандру и вдруг очутилась в стальных объятьях. У моего уха бешено билось сильное, доброе сердце варвара. Шумное дыхание жарило темечко. Он просто стискивал, молчал и гладил. И столько в этом крылось эмоций, чувств, невысказанных, но таких понятных, что у меня приятно засосало под ложечкой. Я прикрыла глаза и затихла окончательно. Век бы стояла и не расставалась с Димаром. Вот только варвару этого было недостаточно. И тело Димара мне тут же напомнило – либидо у скандров сильнее человеческого. Впрочем, меня это не пугало совершенно. Алиса и Оля ведь с радостью делили жизнь и постель со своими скандрами. Чем же хуже зейлендка Гульнара?

Димар отпустил через некоторое время. Прошла ли минута, четверть часа… Я не засекала, даже не подумала.

Скандр собрался мгновенно – выпрямился, взял меня за руку и повел на выход.

– Я тебе буду все время советовать. Но если скажу: «беги» – улепетывай! Даже не вздумай оставаться на месте!

Я машинально кивнула Димару, он тяжко вздохнул и покосился с недоверием. Понял, что поступлю все равно по-своему. Характер достался мне от нордических викингов. Дикие, но прекрасные северные Брунгильды косили врагов мечами не хуже, чем их бесстрашные мужья и братья. И от опасностей никогда не бежали.

Сердце забилось медленней, четче, и я внезапно совершенно успокоилась. Сильная ладонь Димара Мастгури, взгляд – уверенный, твердый, суровый, поступь – ритмичная и стремительная. Я доверяла этому мужчине: себя, свою жизнь и дар иссушения. Верила в Димара безоговорочно. Как, видимо, и остальные жены скандров.

Снаружи творилось невообразимое. Яркие жемчужины фонарей и окна корпусов освещали улицу, звезды вторили, будто соперничали, и небо выглядело густо-синим. Темные всполохи прорезали небо, словно кто-то мазнул по нему акварелью. Мокрые линии начали растекаться, образовывая строго упорядоченную структуру. Мне она напоминала пчелиные соты, только очень странные – неглубокие, угольные.

Толпы скандров, мрагулов, истлов, леплеров и таллинов высыпали из здания, в едином порыве отправились сражаться. Сальфы попадались лишь изредка, единично. Ни паники, ни ужаса местные не испытывали – или очень хорошо скрывали эмоции.

Выстроились рядами, ждали распоряжения.