Абиссаль

Я заметила, что мой очередной вопрос не так сильно обрадовал Север, но тем не менее, выдержав небольшую паузу, она отважилась ответить на него.

– Есть такой человек – Барри Берг. Он главарь «Грифов» – группировки, что занимается грабежом, нападениями. Там одни наркоманы, бывалые убийцы, насильники… Так вот, этот Барри жутко ненавидит Лестера, потому что он является его конкурентом, так ему кажется. Однажды он назначил встречу Лестеру, но с условием, что они будут разговаривать с глазу на глаз, без поддержки своих людей. Лестер сдержал обещание, пришел в полном одиночестве, а вот Барри поступил, как и подобает трусу, привел за собой десяток своих головорезов. Я работала как раз неподалеку от места их «свидания». Барменшей в зачуханном баре, месте, где любой может снять дешевую шлюху и найти дилера. Я всегда с собой носила ствол, потому что иначе мои останки уже покоились бы где-нибудь в зарослях Нью-Гэмпшира. Я возвращалась с работы и увидела полуживого Лестера и ублюдков, что измывались над ним. Я достала ствол и начала стрелять. Половину убила, нескольких ранила, остальные же сбежали вместе с Барри Бергом. После всего этого Лестер предложил мне присоединиться к нему. Тогда в его команде были все, кроме Сайорса: Брайс, его закадычный друг, Доминик, младший брат Брайса, Миди и Джеки.

– Но ведь… Выходит, что Лестер не спасал тебя?

– Ошибаешься. Я благодарна за то, что он вытащил меня из того дерьма, в котором я пребывала. У меня нет родителей, я жила в съемной комнате и делила ее со шлюхой. Какая бы жизнь меня ждала, если бы не он?

За разговором я и не заметила, как мы уже оказались в городе. Мы остановились у небольшого магазинчика.

– Здесь продается отличное мясо. Наши парни без него и дня прожить не могут.

В магазине за прилавком, среди груды разделанного мяса и висящих на крюках туш, нас встретил молодой паренек в окровавленном фартуке. Север показала мне, какое мясо нужно брать, на что лучше обращать внимание, а что и вовсе не стоит брать в расчет. Парень все это время за нами наблюдал, а затем не выдержал:

– Уважаемая, уберите руки от мяса! – для столь тощего тела у него чересчур громкий и грубый голос.

Север пропустила его замечание мимо ушей.

– Я сказал, не трогайте мясо!

«Зря ты это сказал, парень», – подумала я.

На его крик отозвался лысоватый пузатый старичок.

– Линч, что такое?

– Эта девушка трогает руками мясо, хотя это противоречит санитарным правилам!

Старик посмотрел на нас, и, разглядев Север, он едва не лишился дара речи.

– Ты что творишь?! Это же люди из «Абиссали»! Э-э… Простите моего нового работника, парень из Лисбона, не знает местные порядки, – руки старика затряслись, точно на него кто-то вылил ведро холодной воды.

– Кэндзи, объясни потом своему новому работнику, что если он еще раз позволит себе так с нами разговаривать, то впоследствии его мать получит расчлененное тело своего сына в подарочной упаковке, договорились?

Линч полными страха глазами смотрел на нас и боялся даже шевельнуться.

– Как скажете.

– Арес, заплати им за кусок говядины.

Я направилась к дрожащим продавцам, те смотрели на меня так, будто в руках я держу не купюры, а пистолет.

– Нет, что вы! Не нужно платить. Должны же мы хоть как-то искупить свою вину.

Я вошла в роль, грозно посмотрела на них, пока старик засовывал мясо в пакет, а Линч стоял в стороне, опустив глаза.

– Люди боятся вас, – сказала я, следуя за Север.

– О да. В этом месте детям с самых малых лет внушают, чтобы те сторонились людей с тату в виде перевернутой А. Пойдем, я покажу тебе, где можно купить свежие фрукты и зелень.

В этом богом забытом городке люди действительно не понаслышке знали, что такое «Абиссаль». Большинство при виде нас сразу начинало прибавлять шаг, люди шарахались от нас, словно от больных чумой. Поначалу меня это раздражало, затем немного смущало, но потом я к этому отнеслась абсолютно спокойно, и даже старалась подражать Север. Та походкой тигрицы, уверенно шла по улице, словно каждый отрезок этого городишки принадлежал ей. Я видела, какое удовольствие ей доставляет страх в глазах людей, владельцы ларьков боялись ей лишнее слово сказать, прохожие расступались, люди по сторонам шептались.

Закончив с покупками, мы вернулись к машине.

– А какое твое настоящее имя?

– Меня зовут Север. А то имя, которым меня звали раньше, осталось в прошлой жизни. Оно больше не принадлежит мне. И… Знаешь, думаю, на сегодня хватит вопросов.





* * *


Понемногу я начала приспосабливаться к новым условиям моей жизни. Старалась просыпаться как можно раньше, затем быстро спускалась на кухню, готовила завтрак: девочки предпочитали кашу на молоке, а парни начинали день с вареного мяса и свежего морса. Я никогда не любила готовить, прежде я не отличалась особыми навыками в готовке, но теперь пришлось вспомнить все, чему меня учила мать. Вопреки своим ожиданиям, я все же быстро освоилась на кухне, она стала моим уголком, личным пространством, где правила только я. Хотя править одной рукой, пока вторая в гипсе было совсем неудобно. Мои движения неуклюжие. Чтобы выполнить какое-то элементарное действие, мне требовалось значительное количество времени.

На обед практически никто не оставался. Лестер и Брайс последние несколько дней в доме вообще не появлялись, а остальные исчезали сразу после завтрака. Я не знала, куда они уезжают, зачем, да, впрочем, мне и незачем было знать. Половину дня весь дом находился в моем распоряжении, за мной присматривал только Вашингтон. Собака сначала казалась злой, по крайней мере, так я судила по ее виду: огромные лапы, массивная голова, челюсть с трудом закрывалась из-за длинных острых зубов, глаза черные, как уголь, а его лай был настолько громким и грозным, что, когда я его слышала, перед глазами вся жизнь пробегала. Но на деле трудно было найти более дружелюбного пса, чем Вашингтон. Он очень любил внимание, обожал ласку, и еще когда с ним разговаривают, словно все понимал. Я думаю, что Вашингтон полюбил меня за то, что я всегда угощала его мясом, когда готовила. Мне казалось, это единственное живое существо в доме, которое не испытывало ко мне неприязни.

Мы с Вашингтоном вместе обошли весь дом, только в его присутствии я смогла отважиться на это. Мы тревожили покой каждой комнаты. Одни были заброшенными, с грудой обвалившихся камней со стен на пол и выбитыми стеклами, других время еще более-менее пощадило, некоторые из них были абсолютно пустыми, остальные – завалены старым хламьем, кое-где мы даже нашли больничные каталки, штативы для систем. Мы оставили без внимания лишь подвальную зону, то место мне до сих пор снилось в кошмарах. Конечно, с каждым днем я все больше привыкала к этому дому, но менее жутким все же он мне не казался. Когда начинало заходить солнце, мы с Вашингтоном быстро спускались на первый этаж, зажигали везде свет и не отходили друг от друга до тех пор, пока не возвращались остальные жильцы.

Ребята обычно приходили к восьми часам, и их уже ждал горячий ужин. Они громко обсуждали события очередного дня, говорили о каких-то людях, пользовались непонятными терминами, наверное, чтобы завуалировать смысл их бурных речей. Да я в общем-то и не старалась их понять. Пусть занимаются своими делами, но не впутывают в них меня. Мне спокойно жилось, я правила кухней, и больше меня ничего не волновало.

Хотя все же я лгу. Одна мысль меня тревожила. Мысль о Лестере. Я не могла вычеркнуть из памяти разговор с Север. Неужели Лестер действительно является героем, а не злодеем? Нет уж, я никак не могла принять эту мысль. Он не может быть героем, если хочет погубить моих ребят. Он спас Джеки от безумной матери-наркоманки? Но каким же образом благочестивый Лестер оказался в том месте, где женщины торгуют детьми ради дозы? Он спас Север, взяв ее в свою команду? Она могла бы жить спокойной жизнью, уволиться из того бара, переехать, но, благодаря всемогущему Лестеру, Север навсегда соединила свою жизнь с криминалом. Лестер заманил всех в свою ловушку, а эти несчастные дети просто слепы и не до конца осознают, во что они ввязались.


Так же как и мы с Ребеккой втянулись в «забавный» преступный мир, следуя за Алексом, Стивом и Джеем…





7




– Давай делай так, как я тебе показывал.

Доминик сидел рядом со мной на пассажирском сидении, а я за рулем. Последние несколько дней он посвятил мне, чтобы научить меня ездить. Я стала давить на сцепление, затем на газ, машина тронулась, но тут нога соскользнула с педали, я судорожно пыталась вновь ее нащупать, еще надавила, но немного переборщила с силой. Автомобиль разогнался и едва не врезался в дерево, я успела свернуть, убрать обе ноги с педалей, и, к большому счастью, машина заглохла.

– Мне кажется, Вашингтон бы быстрее научился ездить, в отличие от тебя.

– Однажды папа решил научить меня водить, но, когда я врезалась в мусорный бак и чуть не задавила соседского кота, он почему-то передумал.

– Да, интересно почему?

– Зато теперь я точно знаю, где находится педаль газа.

– Что же останется от меня, когда ты узнаешь, где находится педаль тормоза?

Я вновь завела двигатель, левая нога на сцеплении, правая – на педали газа. Теперь мне точно нельзя было ошибаться, иначе терпение Доминика закончится. Я, конечно, всячески старалась изобразить дружелюбие, замаскировать страх и презрение невинной шуткой, смехом, но я прекрасно понимала, что эти люди в любой момент могут сменить свое настроение и вновь превратиться в тех монстров, что посещали меня в камере пыток.

Мое задание слишком простое: я должна была доехать из пункта А, которым являлось то самое дерево-гигант, в которое я чуть не врезалась, в пункт Б – дорога, что находилась примерно в двухстах метрах от нас. Доминик обычно внимательно наблюдал за тем, как я веду с себя с автомобилем, но тут я заметила, что его взор обращен в заднее стекло. По дороге, на которую мы должны были выехать, ехал черный джип. Причем ехал нарочно медленно, будто высматривая нас.

– Кто это?

– Пока не знаю. Я не первый раз уже вижу, как этот джип проезжает мимо нашего дома, – все еще смотря на дорогу, на которой теперь остались лишь снежные следы от колес, сказал Доминик.

– Может, это местные?

– Никогда не видел, чтобы местные разъезжали на таких машинах.

И правда, обитатели этого городка не любили афишировать свое богатство, все, так же как и мы, ездили на стареньких авто. Но если это не местные, то кому нужно переться в такую даль, а главное, зачем?

– Ладно, на сегодня хватит. Нужно собрать совет.





* * *


– Ты становишься слишком подозрительным, Доминик, – сказала Север.

Впервые я присутствовала на их так называемом совете. Он проходил в столовой, все задумчиво сидели за огромным столом, а тусклые лучи зимнего солнца падали на пол, слегка разбавляя сгусток мрака.

– Слушай, а как тут не быть подозрительным, если я вижу этот чертовый джип уже в четвертый раз. Я вообще редко видел, чтобы кто-то так далеко забирался.

– По-твоему, за нами кто-то следит? – послышался тихий голос Миди.

– Похоже на то.

– Но это глупо, – вмешался Джеки. – Среди бела дня проезжать мимо нашего дома, зная, что мы все равно заметим. Какой в этом смысл?

– А смысл в том, чтобы держать нас в напряжении. Лестер как раз сейчас занимается рисковым делом, по всей видимости, кто-то знает об этом. Ладно, я сам во всем разберусь.

– А может, об этом рассказать Лестеру? – спросила я.

– Ты что, здесь самая умная?

– Миди, тебе давно пора смириться с тем, что она теперь с нами и имеет полное право высказывать свое мнение, – вступилась за меня Север.

– О, как мило! Ты уже завела подружку? Знайте, я никогда с этим не смирюсь. Я уверена, будь у нее сейчас пистолет в руках, она бы всех нас перестреляла.

– Вообще-то у нее уже была такая возможность. На последнем испытании она могла бы всадить пулю мне, а потом Лестеру, но она этого не сделала, поэтому я ей доверяю и прошу тебя, оставь все эти бабские разборки за пределами комнаты. У нас есть дела поважнее.

После этих слов Доминик покинул помещение, но Миди все еще не успокоилась.

– Лестер говорил, что мы семья. Но в семью не принято брать кого попало, особенно малолетних подстилок музыкантов.