Прячем лица в дыме (СИ)

— Думаешь, Кантор нас обманет и не заплатит?
— Не знаю. Но я видела взгляд Найдера, когда он вернулся. Он нервничал. Мне кажется, он уже сам не верит, что всё закончится хорошо. Вопрос лишь, из-за кого или из-за чего.
Раз медленно кивнул и уставился на окно. Светало, и солнце, заглядывая через узорчатую штору, повторяло на стене тот же узор. Сколько Раз помнил, эта штора всегда висела в комнате, и когда-то давно, когда он ещё ночевал здесь, ему нравилось по утрам разглядывать причудливые тени на стене. Но как-то постепенно он перебрался в другую комнату, где штор не было вовсе, и только сейчас захотелось, чтобы снова и занавески были, и такие вот тени по утрам, и всё остальное.
— Мы попробуем. Я правда хочу закончить это дело и уже идти дальше.
— И я хочу, — откликнулась девушка.
Наступила пауза, и лишь бы не уходить, Раз сказал:
— Здесь красивый свет, не как внизу.
— Да, это самая светлая комната, я выбирала, — протянула Рена, о чём-то задумавшись. Ещё немного помолчав, она сказала: — Знаешь, в тавернах свой особенный свет. Он недостаточно яркий, недостаточно тусклый и весь какой-то обманчивый. Меня это пугает, я чувствую себя слабой. Как тогда. Не люблю я такие места.
Раз внимательно посмотрел на девушку. Она снова затронула тему прошлого — могло ли быть так, что теперь нортийка не хотела слушать, но хотела поделиться? И правда, странное это дело: вскрыло затаившиеся чувства, вытащило на свет нерассказанные истории и каждому дало выбор.
— Я могу спросить, что произошло? Ты ведь мне так и не рассказала.
— А ты нечасто и спрашивал.
— Тебя ещё и поуговаривать надо? — Раз улыбнулся, но Рена не ответила на шутку даже взглядом, и он смутился.
Вздохнув, девушка начала:
— На самом деле это обычная история, нередкая для Киона, хоть и приехали мы из другого города. Перед экзаменом несколько преподавателей с выпускниками ездят по западной Арлии. Считается, что так они набираются опыта, но на самом деле нас таскали по приёмам, чтобы мы нашли себе первых покровителей. Орден готов даже торговать учениками, лишь бы получить финансирование. Кион был последним городом. Мы остановились в гостинице, но обедать и ужинать, если были свободны, ходили в соседнюю таверну — денег выделили немного, а еда там стоила меньше. И вот во время ужина один из учителей сказал, что я не сдам экзамены, если не поднимусь к нему в комнату.
Раз резко выпрямился, точно в спину вставили палку, и немигающим взглядом уставился на Рену.
— Я стала придумывать какие-то отговорки, поспешила вернуться к себе, но он всё не отпускал мою руку и говорил, что я слабая, что не сдам экзамены без его помощи. А я ведь была лучшей на курсе, но он так говорил, что я поверила, мне правда не хватит сил. Мне стало страшно, и я решила доказать, я не слабая. Но… — Рена испустила тяжёлый вздох. — Многие думают, что можно владеть только одним видом магии — это не так. Принято развивать себя в одном направлении, но порой они так тесно переплетены друг с другом. Свет, например, бывает неотличим от огня. Я не смогла контролировать силу и выжгла все его внутренности. Я до сих пор не могу есть мясо — мне кажется, я чувствую запах обгоревшего человека. И это не всё — ещё я случайно ослепила всех, кто оказался рядом: нескольких учеников, посетителей таверны, другого учителя. Да, Раз, я понимаю, что это такое — не уметь контролировать магию и мечтать избавиться от неё, — он попытался взять руку Рены в свою ладонь, но девушка отодвинулась от него. — Меня сразу сдали в больницу, не став слушать, не дав забрать вещи из школы, не позволив увидеться с семьёй. Но, наверное, это было правильно. Я заслужила.
Раз всё равно дотянулся до Рены и взял её за руку. Девушка прикрыла глаза.
— Ты сказала, что у тебя своё мнение насчёт меня. Вот и у меня также. Я ни за что не соглашусь, что ты заслужила всё это. Что бы там ни случилось раньше, для меня ты всегда будешь светом. Тебе правда не место в таких тавернах. Ты заслуживаешь лучшего.
Рена вытянулась на кровати — то ли устала, то ли не хотела смотреть на Раза. Он мельком взглянул на часы — большая стрелка уже миновала шестёрку, но с таблетками точно что-то было не так. Они не успокоили, а только раззадорили мысли, и слова начали говориться ещё раньше, чем Раз успевал подумать, что хочет и что должен сказать.
 
— Я такой идиот, что ни стал даже пытаться услышать тебя. Я знал, как тяжело приходится новичкам в больнице, особенно после таких историй, но я только носился со своим «Меня предали», «Меня мучают», «Я такое пережил». Наверное, тогда мы стали общаться, потому что ты была готова слушать, а я нуждался в этом, но сам ни разу не послушал. Да и потом. Ты оставалась здесь, со мной, а ведь я знал, что тебе тяжело в тавернах, но всё равно ничего не сказал.
— Раз, это уже не важно.
Равнодушно ответила Рена, и её голос так напомнил Разу его собственный, когда действовали таблетки. И все эти слова звучали так похоже на то, о чём он только что говорил с Лаэртом, но сейчас он сам оказался на месте брата. И, кажется, стало ясным, почему тот не смог сказать глупейшее «прости».
— Для меня важно. Теперь важно, снова.
— А снова ли?
Рена подняла руку, и на стене появилась длинная тень. Раз вспомнил, что в детстве умел показывать кролика и краба, а сейчас уже и не помнил как. Давно это было, так давно, что казалось неправдой. Правдой стало другое.
Раз тоже лёг на кровать и поднял руку. Между ними было не меньше метра, но тени на стене слились, словно они держались ладонями.
— Сколько же таких недомолвок между нами, Раз?
— Слишком много. Я не хочу, чтобы они оставались. Дашь мне ещё немного времени?
— Его уже не осталось. Если ты не хочешь недомолвок, то тебе первым я скажу, что это моё последнее дело. Мы передадим Лаэрта, я куплю билет и уеду.
Резко опустив руку, Раз сел. Не о таких недомолвках он говорил, совсем не о таких.
— Куда?
— Не знаю. Возьму билет на ближайший поезд, а может, корабль и уеду. Неважно куда, главное начать.
Раз медленно, с каким-то даже трудом, будто открывал давно проржавевшую дверь, сказал:
— Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Рена тоже поднялась и села напротив.
— Что, будешь просить меня остаться? А ты сам готов остаться — таким вот, как сейчас? Человеком? Вряд ли. А я ведь не железная, я не хочу так больше. Теперь я выбираю свободу.
«Миллион семьдесят один, миллион семьдесят два…» Проклятые числа ни на каплю не успокоили мысли.
— Это правильное решение, — медленно сказал Раз. — Я рад за тебя, ты давно мечтала о путешествии. Пора тебе отдохнуть от нас, — он натянуто улыбнулся.
«Правильное…» — Раз едва сдержал тяжёлый вздох. Будь здесь Найдер, он бы ехидно оскалился, сказал: «Раньше стоило думать» и оказался бесконечно прав. Нельзя привязывать к себе человека, которому не смог дать ничего хорошего. Рена делала правильный выбор, да. Он сам должен справиться и с таблетками, и с магией, и со всей жизнью. А ей и правда лучше оставить его.
— Мне пора идти, — улыбка стала ещё более натянутой. — Надо подготовиться к встрече с Кантором.
Рена ответила внимательным изучающим взглядом, но не сказала ни слова.
Да уж, проклятое дело! Оно не просто давало выбор — оно помогало разорвать нити с грузом прошлого, и для каждого это было самое верное прощание.
Сделав несколько шагов, Раз обернулся:
— Как ты смогла принять магию?
— Это ведь не она виновата, а я. Что магия? Просто инструмент. Принять магию — это то, что снаружи. А принимать в первую очередь нужно то, что внутри.
— Я понял, — Раз сделал шаг и снова остановился. — Отдохни. И спасибо за Лаэрта. Я должен был узнать. И что поделилась своей историей.
Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, затем достал из кармана игральный кубик и спустился, перекидывая его из руки в руку. Разум потихоньку обретал привычную холодность, но даже с ней недавно появившаяся мысль казалась по-настоящему правильной.