Прячем лица в дыме (СИ)

Рена медленно кивнула. Норт, значит. Она знала Найдера: оша не станет ждать, он захочет сразу поехать на север, чтобы опередить других. В чужом городе у Лаэрта Адвана меньше сторонников, а значит, меньше защиты — и больше шансов у них. Но снова видеть те мостовые, мощеные одинаковым серым камнем, холодные воды Лнорты, делящей город на две части, бесконечные ряды фабрик и заводов, Рена никак не хотела. Но это нужно было Разу, даже Найдеру…
— Спасибо за помощь, Мика, — девушка расслабила руку, и помощница, блаженно вздохнув, уставилась на ладони счастливым взглядом. — Найдер пришлёт чек на пять тысяч линиров.
Рена схватила перчатки со стола и повернулась к выходу. Вслед послышалось:
— Ты… Ты… — слова звучали одновременно озлобленно и беспомощно. — Чертов свет!
Рена обернулась на Мику, и ей стало гадко от самой себя, а затем резко зашагала к выходу.
А может, эта самая психология — наука вовсе не об эгоизме? Может, в словах девушки была правда? Ведь ради Раза она так легко нарушала все обещания, которые давала собственной совести — одно-единственное осталось всего. Так что это, и правда та самая зависимость? Рена знала, что задавала себе правильные вопросы, но ответы почему-то вновь и вновь находила не те.
  
4. Рад видеть вас, любители кислых яблок
 
Чёрные кудри то и дело падали на грудь Джо, но она сразу отбрасывала их за спину, словно не хотела ничего скрывать. Положив руки на бедра девушки, Раз скользил взглядом по её худенькому смуглому телу и считал «Один, два, три, четыре, пять…» — в такт каждому толчку и каждому стону.
Джо была гибкой, как змея, и по одному только взгляду умела угадывать желания. Но дело заключалось в том, что их давно не осталось — тело по-прежнему что-то требовало, а разум хотел поскорее закончить и вернуться к порядку в мыслях.
Оша застыла сверху на несколько секунд, затем слезла с Раза и, скользнув под одеяло, положила руки на грудь парня. На лице появилась усмешка:
— Опять успел принять свои таблетки? Без них ты в сотню раз интереснее!
— Да, успел, надо же, какая жалость.
Девушка приподняла голову и долгим взглядом посмотрела на него.
— Раз, может хватит?
— Нет, извини. Если так скучно, найди кого-то другого. Только не Феба, иначе он посчитает своим долгом позвать тебя замуж.
Джо вздохнула.
— Я не об этом. Ты уже три года глушишь чувства таблетками и цифрами. Сколько ещё это будет продолжаться? Всю жизнь?
Началось! Все своим долгом считали раз в месяц напомнить ему, что лучше от таблеток не становится. От них и не должно было стать лучше — его «болезнь» уже не вылечить, но можно избавиться от симптомов.
Раз отодвинул от себя девушку и сел, прислонившись к изголовью кровати.
— То, что я прекратил что-то испытывать — это просто побочный эффект. Хотя ты знаешь, вчера он прошёл, — парень оскалился, вспомнив ненавистное имя Лаэрта Адвана. — Это всё магия, я ведь рассказывал. Её нельзя «вылечить» — проснувшись раз, она уже никогда не оставит. И чем реже ты пользуешься ею, тем больнее будет, когда она проявится вновь. Если я перестану пить таблетки, блокирующие магию, меня разорвёт от боли. В лучшем случае. А в более реалистичном сначала я разнесу полгорода, а потом уже сдохну от боли.
Джо села плечом к плечу.
— Я помню. Но быть бесчувственной деревяшкой — это не жизнь. Ты ведь не про себя считаешь, а начинаешь шевелить губами — и как придурок выглядишь! Откуда эта привычка?
— Прекрати, Джо, — буркнул Раз.
Таблетки он выпил всего двадцать минут назад. На магию они уже подействовали, на чувства — в меньшей степени, и слова девушки звучали как удар хлыста. Хотя нет, боли он разучился бояться. Эти слова так походили на разговоры с врачами, которые хотели пробраться в его мысли и найти разгадку, когда и как у него появилась магия. Даже не разговоры — монологи мужчин, женщин, пытавшихся втереться в доверие, до самой души добраться — лишь бы узнать и сделать очередную пометку в карточке.
— У тебя есть имя? Настоящее, а не цифра?
 
Проклятые люди-двойки. То веселые и игривые, то тихие и вдумчивые. И во второй ипостаси они дружно думали, что имеют право лезть к нему.
Имя, значит. Раз не сдержал вздоха. Было когда-то, но его знала только Рена — слышала в больнице. Он боялся вспомнить то имя и того наивного мальчишку, носившего его. Но вчерашний день решил напомнить о них и сорвать все замки, за которыми прятались воспоминания вместе с чувствами.
— Меня звали Кираз, и больше я не хочу быть тем, кто носил это имя.
Таблетки, которыми глушили магию, вызывали сны наяву. Краешком сознания Раз понимал, что лежит на кровати связанным, но чувствовал другое. Он видел, как рыжий мальчишка со счастливой улыбкой заглядывает за плечо брата, трогает колбы, принюхивается к цветным жидкостям и задаёт миллион вопросов.
Слышал, как тот мальчишка спрашивает, тыкая в молочно-белую воду:
— Что это такое?
Как брат ему отвечает:
— Попробуй — узнаешь!
И мальчишка покорно тянется вперёд. Раз пытался докричаться до него:
— Кираз, Кираз, не надо! Отойди от него!
Но тело оставалось неподвижным, голос не был слышен — появлялся только хрип да слюни текли из перекошенного рта. И его «Кираз, Кираз!» превратилось в короткое усталое «Раз!». Но тот мальчишка в видениях не слышал даже этого и вновь и вновь выпивал жидкость.
А затем была другая палата. Появились новые врачи и новые таблетки, а вместо снов про мальчишку пришла боль. В той, другой палате, на стене то ли кровью, то ли дерьмом кто-то вывел: «Раз, два, три, четыре, пять». Только нацарапанные цифры, которые он повторял снова и снова, не давали сойти с ума по-настоящему. «Раз» стало новым именем и одновременно самой крепкой бронёй, которая защищала от реальности, от чувств, от боли.
— Зря, — ответила Джо. — Я думаю, Кираз был хорошим человеком.
— Ага, даже слишком, — буркнул Раз. — Тебе не пора?
Девушка выбралась из-под одеяла и уселась на краю кровати.
— Конечно пора. Завтрак почти готов.
Губы Раза тронула грустная улыбка. Каждый здесь прятал лицо от прошлого. Джо в детстве пережила страшный голод — в лютую зиму, когда из всех городов и деревень гнали «грязных» оша. И она, казалось, до сих пор не могла утолить тот голод и постоянно что-то грызла и жевала.
Девушка надела длинную юбку с неровным краем, блузку с широкими рукавами и подвязала волосы. Уже на пороге она обернулась:
— Раз, а знаешь, кто ты?
— Кто?
— Молоко и мёд. Если перегреть, будет невкусная пенка, но если верно выбрать температуру, получится вкусный сладкий напиток. Да только никто не знает, какая температура правильная. Позволил бы ты кому-нибудь подобрать её.
— Ты даже думаешь категориями еды? — усмехнулся Раз.
— Да. Я уже всех распределила, — Джо, улыбнувшись, выскользнула из комнаты.
Раз вздохнул и запрокинул голову к потолку. Была однажды девчонка, которая подобрала правильную температуру, да ничего из этого не вышло. Вроде бы ей по-прежнему хотелось найти нужное значение, иначе бы она не оставалась в «Вольном ветре», который так не любила — но вспоминал об этом Раз всего единожды за день, с шести тридцати до семи тридцати, когда действие старой таблетки почти кончилось, а новой ещё не началось.
Найдер, тяжело опираясь на трость, прошёл по первому этажу таверны и замер у лестницы — всего секунда, сейчас он продолжит. Парень бросил куртку в угол и рукавом рубашки утёр лицо от пыли, грязи и крови. Вряд ли это сделало лучше, но да ничего — его видели в состоянии и похуже.
Сцепив зубы, он заковылял по лестнице. Чертов Орманд знал в какую ногу бить. Ещё бы, два десятка лет назад он сам давал деньги на лечение этой ноги.
Наверху оша крикнул:
— Тащите задницы, надо поговорить!
Джо первой выскочила из комнаты и оказалась в кабинете раньше, чем до него доковылял Найдер. Сестра с ногами забралась на диван в потёртом чехле и протянула: