В плену твоего безумия (СИ)

  
Глава 11
 
Глава 11
Как будто и правду стало холодно. Мой похититель напрягся, услышав это ненавистное нам обоим имя. Его рука замерла на моей голове.
— Милана, если это для тебя проблема, я запрещаю. Запрещаю нести его в наши отношения!
— Тогда тиран! Сволочь! Тварь! Так можно? Только я могу запутаться… во всех этих эпитетах. Имя не даст.
Сказала и без сил прижалась к его ноге. Сердце стучало. Но я и не могла ассоциировать стоп-сигнал с чем-то, кроме имени того, кто сломал мою жизнь.
Хозяин изучал меня. Долго, задумчиво. А я успокаивалась, и тело вновь охватывало огнём возбуждения.
— Хорошо, Милана, — в его голос вернулась сталь. — Но все будет только на моих условиях. Я дам тебе увидеть ровно столько, сколько сам сочту нужным. И за это поощрение сделаю тоже то, что сочту нужным. Собери волосы и заведи руки за голову.
Приказ не вызвал опасений. Это было не сложно. Мелодично звякнула цепь, когда я подняла руки, собирая волосы высоко на затылке.
— Наклонись назад. И не шевелись.
Он отошел в сторону, но быстро вернулся. Мой лоб обожгло его жарким дыханием. Я приоткрыла рот в ожидании поцелуя, сладко зажмурившись под повязкой, когда мужские пальцы огладили мою шею. Но в тот же миг что-то прохладное и жесткое накрыло ее, обхватывая по периметру. Небольшое натяжение, поворот пальцев… Хозяин отошел на шаг, а я с изумлением почувствовала, что моя шея окольцована чем-то, напоминающем кожаный ремень.
Это был шок. Я выпустила волосы из дрожащих рук, задевая цепью лицо, и пальцы легли на ободок из грубоватой кожи… мать вашу, самого настоящего ошейника.
Сомнений не было. Мысль, что это ювелирное украшение или что-то наподобие него, погасла сразу же. Разве можно было перепутать с чем-то эту кожаную удавку с люверсами по периметру, с небольшим, но распознаваемым на ощупь замком на месте, где сходились основание и край?
Невозможно было передать словами, что творилось в этот момент у меня в душе. Неприятие сменилось каким-то острым, запредельным чувством безысходности. То, что оно было знакомым и даже отчасти желанным, я не поняла. Как и того, что этому акту чужого превосходства так и не удалось унять мое возбуждение.
— Что? Нет, что это? Я не хочу!
Рванула в сторону, не замечая, как окольцованные металлом отверстия оставляют отметины на коже. Или мне просто так казалось. Паника усилилась сладкими волнами моего желания, но так и осталась тем, чем была. Паникой.
Цепь рывком натянулась, отрывая мои руки от горла. Хозяин удерживал ее, не позволяя мне сорвать знак своего владения.
— Нет… — прошептала я, чувствуя, как садится голос.
— Да, — холодно припечатал он. — Это не такая большая плата за то, что я позволяю тебе увидеть свет. Прекрати немедленно.
Я его не слушала. Если повязку приняла легко, почти смиренно, то рабский атрибут на своей шее терпеть не хотела. Со всей силы потянула руки назад. И мне почти это удалось — Хозяин не ожидал подобной силы.
— Хватит, Милана! Ты себя сейчас покалечишь. Не расстраивай меня!
— Снимите с меня эту штуку!
К глазам подступили слезы. Но если бы я смогла заглянуть в собственную душу, то не нашла бы там ничего из того, чему стоило так отчаянно противиться. Ошейник не причинял дискомфорта. Натяжение практически не ощущалось. Про него легко можно было забыть. Но лишь его фантомный поцелуй прожигал кожу, как мне казалось, насквозь.
— Милана, прекрати эти глупые порывы. Я сейчас отпущу цепь. Трогать его руками запрещаю. Будешь благоразумной, или мне зафиксировать твои руки за спиной?
Меня трясло мелкой дрожью. Но в этот момент у меня ни на миг не промелькнуло мысли произнести имя мужа и избавиться от ошейника на шее. Почему так жгут глаза непролитые слезы, я и сама не понимала. Сорвать его с шеи было невыполнимой задачей, учитывая замок. Может, он легкий, но вслепую я его точно не вскрою.
— Дыши. Глубоко и размеренно. Вот так, — натяжение цепи ослабло, его ладонь накрыла мою щеку.
Он присел рядом. Не отнимая своей ладони, едва не задевая кожу своими губами. Я захлебнулась в незнакомых эмоциях, потеряв дорогу обратно. Уронила скованные руки на колени и несдержанно всхлипнула. Слезы брызнули, смочив темную повязку.
 
— В мире Темы ошейник часто расценивают как предложение руки и сердца. Ты поймешь, как глупо выглядят твои слезы. — Хозяин начал гладить мое лицо, пока я кусала губы, стараясь погасить цунами внутри. — Это не для того, чтобы унизить тебя и сломать волю. Это значит, что я заберу всю твою боль себе. Стану стеной от всех невзгод.
— Да хватит с меня брачных клятв! — слезы разозлили меня настолько, что я быстро превратила их в обличающие слова. — Он говорил мне то же самое! Почти такими же словами! Хотя бы вы… называйте вещи своими именами!
То, что имя Азамата действует на Хозяина, как холодный душ, я поняла уже давно. И мне хотелось хоть немного отомстить ему за то, что он со мной сделал. Но я бы ни за что не призналась себе, как меня напугала вероятность того, что он сейчас снимет с меня ошейника и остановит эту сессию.
Потому что я этого совсем не хотела!
— Своими именами? — нет, он не прекратил ласкать мое лицо и не отстранился. Но в голосе появились незнакомые мне ноты сарказма и легкого триумфа. — Хорошо, я тебя услышал. Я хочу владеть тобой каждую минуту. Каждый день, каждую ночь, в режиме 24/7! Хочу твоего полного подчинения, твоей отдачи. Хочу брать тебя каждую ночь, прикованную к андреевскому кресту или распятую на полу. Хочу чтобы ты извивалась от боли и удовольствия под моей плеткой, и единственное о чем просила — никогда не останавливаться!
Это что, была попытка меня успокоить? От его слов я буквально оцепенела. Всхлипнула еще надсаднее, когда он заключил меня в объятия.
— Ты не представляешь, насколько сильно сводишь меня с ума. Я не бандит с большой дороги. Я обычный человек, со своим положением в обществе и заслуженной репутацией. Ты думаешь, решиться на похищение и удерживать тебя здесь для меня что-то в порядке вещей?
Я не знала, чего мне хочется сильнее. Но уж точно не остановить все это.
— Но я никогда не сделаю того, что причинит тебе боль. Если ты сама меня об этом не попросишь. Постарайся успокоиться. И если ты действительно хочешь, чтобы я его снял — ты знаешь, что должна сказать. Тебе есть, что мне сказать?
Вот, этот момент настал. Анализировать и думать хотелось меньше всего.
— Нечего, — выдохнула я, проглотив убывающие слезы.
— Тогда я должен напомнить тебе, что ты заслужила награду. Моя смелая девочка. — Хозяин скользнул губами по повязке, задев кончик носа. — Сейчас я развяжу ее. Но есть правила, которые ты не нарушишь. Ты не поднимаешь глаз. Ты смотришь в пол. На данном этапе я запрещаю тебе видеть свое лицо.
— Так… нечестно, — по-детски обиженно выпалила я.
— Знаю. Но с каждым разом я готов позволить тебе увидеть больше и больше.
— Почему не сейчас?
— Потому что ты вряд ли готова к тому, чтобы я присоединил к твоему ошейнику поводок. Чтобы заставил тебя двигаться, не вставая с колен, следуя за рывком цепи. Чтобы оставил тебя на ночь с руками, прикованными к его кольцу.
— Ни черта себе, — не выдержала я. Это казалось безумием. Только почему-то совсем не напугало. А ведь в первый раз его угроза включала в себя практически то же самое.
— Я мог бы взять все это, не делая тебе подарков. Но мы не враги. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. И если для этого необходимо приоткрыть завесу тайны…
Его руки вновь скользнули по моим волосам. Я затаила дыхание.
— Глаза в пол, Милана. Если не уверена, что сможешь себя контролировать — ты их закрываешь как можно плотнее, даже если отведешь в стороны.
— Вы рискуете, — не могла не произнести я. — А если я не сдержусь… То, что вы сказали… боюсь, я к этому совсем не готова. Я не буду делать ничего намеренно, но это может от меня не зависеть.
— Рефлексы. Это пояснимо. Закрываешь глаза. Мне не хочется брать сразу плату, которую ты пока не готова дать. Я делаю это не для того, чтобы ускорить исполнение исключительно своих фантазий — риск, что ты не справишься, высок. Я хочу совсем другого.