Кровь, которую мы жаждем. Часть 2 (ЛП)

— Она имеет в виду, каково это — жить с графом Дракулой наверху, — отвечает Брайар, многозначительно шевеля бровями. — Он спит в гробу?
Тепло распространяется по моему лицу, и внезапно горящий огонь кажется слишком жарким. Я всегда была не против поболтать с ними о Руке и Алистере — это весело, но я не та девчонка на вечеринке с мальчишескими сплетнями.
Я даже никогда не была на вечеринке.
— На самом деле это не так уж отличается от жизни по раздельности, — говорю я, пытаясь замять ситуацию. — Он редко выходит, и мы почти не видимся.
Ему снятся кошмары, хочу сказать. Ужасные кошмары, которые я слышу из коридора, из своей комнаты. Кровать скрипит под его ужасом, и он кричит всякую чушь в ночи.
Но я думаю, что он даже не осознает их.
— Я его не виню.
— Эй! — смеюсь я, шлепая Брайар по ноге.
— Нет, не так, — поправляет она. — То есть, послушай, я не совсем член фан-клуба Тэтчера Пирсона.
— О, правда? Я бы никогда не догадалась. Вы двое кажетесь такими дружелюбными, — говорит Сэйдж и хихикает, отпивая из бутылки и передавая ее мне.
Брайар отталкивает ее с самодовольной ухмылкой.
— Просто сочувствую ему, вот и все. Он многое потерял за последнее время, включая свой дом. Ничто больше не знакомо. Я бы, наверное, тоже заперлась в своей комнате.
— Поверь мне, он здесь не потому, что хочет этого. Это просто его единственный вариант, кроме тюрьмы.
Я должна рассказать им немного о наших с Тэтчером отношениях. Но я не думаю, что готова говорить об этом вслух, не сейчас, когда все так запущено.
Я имею в виду, что бы я сказала?
Он учил меня, как убивать людей, чтобы я не впала в безумие, мы несколько раз дурачились — о, и мы занимались сексом в доме, где была убита моя мать, как раз перед тем, как все пошло прахом.
Нет слов, чтобы описать то, что у нас есть. Бесполезно пытаться, по крайней мере, сейчас. Мне хочется думать, что однажды, когда мы разберемся, что это такое, я смогу поделиться этим.
— Ну же! — Сэйдж немного дуется. — Ты заперта в этой хижине с парнем, который нравится тебе со средней школы, и ты даже не думала о том, чтобы трахнуть его?
— О Боже, — простонала я, чувствуя, как жгучая жидкость течет по моему горлу. Я вытираю рот тыльной стороной ладони. — Я не говорю об этом. Он прямо наверху, а ты шумишь!
Я бросаю в Сэйдж подушку, но она ловит ее.
— Лира, я знаю, что ты стесняешься, но ты чертовски сексуальна. Если ты сделала шаг, он будет идиотом, если откажется.
Мое лицо горит от смеси алкоголя и смущения. Я прячу его руками, не совсем привыкнув к такому вниманию к моей личной жизни. Мне нравится быть девушкой на заднем плане и я хочу вернуться к этому.
— Не думаю, что найти тебя привлекательной — проблема для Тэтчера, — добавляет Брайар.
— А? — сспрашиваю я с задором, передавая бутылку в ее сторону.
— Он смотрит на тебя так, будто хочет оказаться под твоей кожей.
Слишком поздно для этого. Слишком поздно.
Он уже там, даже если не хочет этого, зарыт глубоко в венах и постоянно движется сквозь меня. Он всегда там.
— Итак, каков твой план соблазнения?
— Ладно, с тебя хватит, — я резко встаю. — Я иду спать. Вы, ребята, будуте в порядке здесь?
— Подожди, подожди! — Сэйдж вскакивает слишком быстро для девушки, которая пила всю ночь. — Последний бокальчик перед сном.
Брайар кивает в знак согласия и присоединяется к нам в центре комнаты, держась за горлышко бутылки водки. Мы стоим в кругу, огонь светится на наших улыбающихся лицах.
Радость от сегодняшнего вечера витает в воздухе, окутывая меня теплыми объятиями.
— За общество одиночек, — Брайар поднимает бутылку, подносит ее к губам и отпивает, ее горло двигается, чтобы проглотить жидкость, прежде чем она передает ее Сэйдж.
Общество одиночек начиналось как шутка, но постепенно, со временем, оно стало реальностью. Группа людей, которых сторонятся те, кто контролирует социальную пищевую цепочку. Три маловероятные девушки в маловероятной ситуации.
— Выпьем! За ночевки с друзьями, которые не являются коварными суками! — она слегка подмигивает, прежде чем взять свой бокал и передать его мне.
 
Я смотрю на них обоих, ожидающих меня, и не могу придумать, где бы я хотела быть, кроме как здесь, в окружении двух людей, которых я никогда не планировала встретить, но без которых не могу жить.
Такими друзьями, о которых мечтаешь, будучи одиноким ребенком.
Я поднимаю бутылку.
— За всех нас, оставшихся в живых.
  
ГЛАВА 8
 
ТИШЕ
ЛИРА
На моих губах застыла улыбка, когда я выхожу из ванной, мои пальцы щелчком выключают свет и погружают лестницу в темноту. Облако пара из моего душа вырывается в коридор. Мои ноги в носках скользят по полу, когда я иду в свою комнату.
В сознании до сих пор не утихают последствия травки и алкоголя. Сегодняшний вечер был именно тем, что нам было нужно. Небольшая передышка от анархии. Очаг спокойствия.
Уже поздно, и в доме тихо. Звуки отдыха отдаются эхом между стенами. Я слышу каждый скрип дерева под своими шагами, когда иду в свою спальню. Каркас моей кровати скрипит, когда я ложусь поверх одеяла и смотрю в белый потолок, любопытствуя, делает ли Тэтчер то же самое.
Обе наши кровати придвинуты к общей стене, нас разделяет несколько слоев дерева. Я приподнимаюсь на коленях, прижимаюсь боком к стене, закрываю глаза и пытаюсь прислушаться.
Жуткая тишина встречает меня, из моей груди вырывается вздох разочарования, и я ложусь обратно, продолжая свою обычную ночную рутину — гадать. Мечтать.
В моем сознании стены нет. Когда наступает ночь, мы просто лежим рядом и дышим миром. Без слов, просто существуя друг с другом, потому что иногда этого достаточно.
Я думаю о том, как он лежит в постели, подозревая, что спит на животе, но когда ему неспокойно, он переворачивается на спину. Его укрывает только простыня, потому что он наслаждается холодом.
Но чаще всего я думаю о том, думает ли он обо мне. О том, как трудно быть так близко друг к другу. Тонкая завеса разделения, которую он захлопнул между нами.
Он смотрит на тебя так, будто хочет оказаться под твоей кожей.
Помнит ли он, каково это? Быть погребенным под моей кожей?
Мои соски напрягаются при этой мысли и трутся о тонкую хлопковую майку.
Когда уже поздно и в доме все тихо, позволяет ли он себе вспомнить, как мы выглядели, украшенные кровью? Наши тела были миражом жидкой смерти и жизненной силы, руки жадно искали все способы нашего соединения. Слышит ли он, как я стонала в его воспоминаниях, в прекрасной смеси боли и удовольствия, пока он прижимал мое тело к своему члену?
Тэтчер был создан идеально, но и я была создана идеально для него.
Я издала дрожащий вздох, мои руки скользнули по груди. Тупая боль, вызванная пустотой, пульсирует между бедер. Я жажду снова ощутить его полноту.
Закроет ли он глаза и почувствует, как лишает меня девственности, как проникает в мои тугие стенки в разгар моего оргазма? Как я напряглась вокруг него, отказываясь позволить ему уйти?
Я хватаю подушку из-за головы и засовываю ее между ног, чтобы облегчить пульсацию. С моих губ срывается хныканье, когда я прижимаюсь всем телом к материалу, и это болезненно разочаровывает.
Он слишком мягкий.
Мне нужен твердый. Мне не нужна мягкость или нежность. Я жажду острых краев и большого веса, упругости его талии, чтобы раздвинуть меня пошире.
Мой язык проводит по нижней губе, преследуя металлический привкус. Мне просто нужно немного снять напряжение, которое накопилось с тех пор, как он переехал. Теперь он не просто живет в моих мыслях, он в моем доме. В моей жизни.
Раньше я могла представить момент, вообразить все, что он сделает. Теперь у меня есть реальная версия. Непринужденная версия его, которая требовала мое тело с диким голодом.