Выжившая (ЛП)
Первый пункт повестки дня: полностью исчезнуть. Изменить свою личность.
Затем, когда он почувствует себя в безопасности и осядет в таком месте, где никому в бизнесе даже не придет в голову его искать, начнет думать о том, как заманить Рика Шектмана и Животное под перекрестный огонь федеральных властей.
Он мог это сделать. Он был совершенно уверен, что если бы копы смогли добраться до Рика, каким-то образом застать его врасплох, у них были бы все необходимые доказательства в записях Шектмана. Они могли бы найти клиентов, купивших пленку с детским порно, и произвести массовые аресты. Тим заключит сделку - он расскажет обо всей операции в обмен на полный иммунитет от судебного преследования и защиту свидетелей.
Но он сделает это только в том случае, если будет на сто процентов уверен, что сможет заключить такую сделку. Сначала он кое-что разнюхает под своей новой личностью. Если окажется, что он не может заключить такую сделку, он найдет другой способ разоблачить извращенцев. Сделает анонимный звонок или что-нибудь в этом роде. Может быть, на следующий день или около того, если ему удастся, он подойдет достаточно близко к офису Рика Шектмана, чтобы получить необходимую ему информацию. Он знал, что это почти невозможно - Шектман был чрезвычайно скрытен в отношении своих клиентов, и ходили слухи, что у него была поддержка от русской мафии, - но попробовать стоило. Он должен был что-то сделать, чтобы заглушить воспоминания о криках, раздававшихся в его голове.
Вопли боли, которые так походили на плач младенца...
...или кролика...
Тим Мюррей глубоко вздохнул. Теперь, когда он решил разоблачить группу, он чувствовал себя немного лучше. Он думал об этом, возвращаясь к внедорожнику. Завтра будет хороший день; он собирался выполнить свою работу, сделать все как следует, чтобы вернуть доверие Рика Шектмана к нему, а затем он собирался вернуться в Лос-Анджелес, чтобы подготовиться к следующему шагу. Он с нетерпением ждал этого.
26
Утро.
Брэд сел на стул за столом, спиной к занавешенному окну. Лиза спала, свернувшись калачиком под толстыми одеялами. Он наблюдал за медленным подъемом и опусканием ее груди, когда она дышала, всегда бдительно следя за ее поведением и здоровьем. Каждый раз, когда у нее перехватывало дыхание, Брэд слегка подпрыгивал, задаваясь вопросом, не мучает ли ее очередной кошмар. Прошлой ночью она трижды кричала, просыпаясь, хватаясь руками за воздух, пытаясь убежать, как будто за ней кто-то гнался, и каждый раз, когда она вырывалась из кошмара, Брэд хватал ее, вытряхивал из состояния сна, пока она, наконец, не выходила из него, непонимающе оглядывая комнату широко раскрытыми глазами, пока не начинала понимать, где находится на самом деле, что она действительно в безопасности, а затем она падала в объятия Брэда, судорожно рыдая.
Однако последние три часа ее сон был спокойным. Брэд наблюдал за ней, пока она спала, его собственная усталость тяжело давила на него. Прошлой ночью он вообще почти не спал - максимум четыре часа, может быть. Но его сон был прерывистым. Он провел большую часть вечера, расхаживая по их номеру, смотря бессмысленные телепрограммы с Лизой, пытаясь поговорить с ней, пока она безучастно сидела. Он заказывал еду в номер, пытался заставить ее съесть немного супа, но самое большее, что она могла сделать, это смотреть на него без интереса. Он съел суп после того, как покончил со своей едой, а затем поставил поднос обратно за их дверь.
Он пытался поговорить с Лизой, но она не отвечала. Он сказал ей, что все идет хорошо, что Билли сказал ему, что власти почти подобрались к этому персонажу, Тиму Мюррею, и что к завтрашнему утру они должны выяснить, находится ли он под стражей. Он также сказал ей, что собирается найти для нее помощь, они пройдут через это вместе, сделают все, что потребуется. А потом он ждал какой-нибудь реакции - чего угодно - и получил тот же пустой, безразличный взгляд.
Он попытался найти утешение в том в звонке родителям. Он сообщил им последние новости, выразив свою скорбь по поводу того, что Лизе не становится лучше. Его мать сообщила ему, что они нашли Лизе хорошего психиатра в Калифорнии, что они позвонили ему после разговора с Уильямом Греко и что Уильям работает над тем, чтобы Лизу перевели в больницу строгого режима для ее собственной безопасности под присмотром этого психиатра.
- Билли думает, что сможет забрать ее к завтрашнему вечеру, - сказала ему мать, и Брэд почувствовал себя немного лучше, услышав это.
Его отец, очевидно, все еще не оправился от шока, вызванного всем, что произошло за последние сорок восемь часов, и в основном хранил молчание, слушая, выражая свою поддержку и надежду, что все скоро закончится. Разговор с ними обоими заставил его почувствовать себя немного лучше.
Он позвонил родителям Лизы и сообщил им о последних событиях, приложив особые усилия, чтобы дать им понять, что они близки к тому, чтобы не только поймать подонков, которые это сделали, но и оказать психологическую помощь Лизе. Мать Лизы, Эмили, разрыдалась, когда Брэд попытался заставить Лизу поговорить с ее матерью, Брэд, сидя на кровати, слышал, как Эмили сломалась, пытаясь разговорить Лизу. Отец Лизы, Дин, подошел к телефону и попросил Брэда позвонить им завтра утром.
- Даже если ничего не случится, просто позвони, - сказал он.
Брэд согласился, и на этом телефонные звонки прошлой ночью закончились.
Около половины двенадцатого Брэд решил, что с Лизы хватит телевизора, и выключил его. Он разделся до своих боксерских трусов и скользнул в постель рядом с ней. Лиза сидела в постели, ее глаза все еще смотрели перед собой на пустой телевизор, Брэд нежно взял ее за плечи и сказал:
- Давай, милая, давай попробуем немного поспать.
Перевести ее в лежачее положение было все равно что передвинуть манекен, и как только заставил ее лечь, Брэд лег сам. Он повернулся к ней лицом, отметив ее все еще открытые глаза, ее пустое выражение лица, безразличное. Брэд заорал. Он плакал и рыдал, слепо тянувшись к Лизе, которая не сопротивлялась и не реагировала, и это заставляло его кричать еще сильнее. И когда Брэд заплакал, разочарование, гнев и печаль, хлынувшие из него, вырвались из какого-то глубокого колодца в его душе, он почувствовал еще один укол ярости по отношению к людям, которые сделали это, и это осушило колодец его слез. Этот гнев не давал ему уснуть большую часть ночи, когда он лежал в постели рядом с Лизой, они оба смотрели в потолок; Брэд испытывал двойные эмоции ярости и печали, а Лиза попала в свой собственный личный ад, сражаясь со своими собственными демонами.
В какой-то момент Брэд, должно быть, задремал. Он вспомнил, как пришел в себя, взглянул на часы на ночном столике и увидел, что прошел час или два. Проснувшись в третий раз, он повернулся, чтобы проверить, как там Лиза, и увидел, что она наконец заснула. Затем он некоторое время наблюдал за ней, лежа на боку, пока не заснул еще на полтора часа.
Он проснулся в половине седьмого, затем закрыл глаза, пытаясь снова заснуть. Сон, однако, не шел, поэтому он встал через тридцать минут. Он выглянул наружу; было пасмурно, но еще не штормило. В новостях вчера вечером сообщалось, что в Лас-Вегасе ожидается проливной дождь, который должен был начаться сегодня днем. Брэд натянул спортивные штаны и футболку, затем сел в кресло у кровати, наблюдая за спящей Лизой.
Он снова взглянул на часы. Семь тридцать пять. Он зевнул. Он не собирался больше спать, но, может быть, Лиза поспит. Он надеялся на это. Он мысленно прикинул, когда, по его мнению, Лиза могла заснуть, предположил, что это было около половины пятого или пяти. Он надеялся, что она проспит хотя бы до часу ночи, и с этой мыслью поднялся на ноги, подошел к столу, снял телефонную трубку и позвонил в службу обслуживания номеров.
* * *Уильям Греко пробыл в своем офисе в Санта-Ане всего пятнадцать минут, когда зазвонил его личный телефон. Он снял трубку после первого же гудка.