Псих. Одержимый мной (СИ)

— Ты где, Мышка? Долго буду ждать. Смотри какой отсюда вид. — голос Марка ранил в самое сердце. Показалось, что брежу на почве потрясения.
Может я уже сошла с ума?
— Мышка-а-а-а!
Заставила себя выглянуть за пределы крыши. И как оказалось, она двухъярусная. Имеет выступ и на нижней части лежит матрас, на котором как раз разлёгся Псих.
— Спускайся, тут прикольно. Наверное, парочки собираются. — он поднял голову и посмотрел на меня, в этот момент увидел застывшие слёзы на моём лице.
— Наташ, ты чего?
Псих впервые назвал меня по имени. Но внутри ничего не ёкнуло. Моё шоковое состояние притупило другие эмоции. Впечатление от случившегося заглушило всё остальное.
— Ты больной. — крикнула я, слёзы снова хлынули из глаз.
Слёзы облегчения и радости. С ним всё в порядке, даже не верится.
— Ненавижу тебя. — выпалила в порыве злости.
Его дурацкие шуточки доведут меня до психушки. Развернулась и пошла домой. С меня хватит, не хочу знать его. Хочу, чтоб жизнь стала прежней, хочу вернуть спокойствие в душе, а такие эмоциональные качели не для меня.
Не успела выбраться с крыши. Марк поймал меня и притянул к себе. Слёзы льются и льются, словно за все года попыток оставаться стойкой и сильной, наконец боль вырвалась наружу. Накопленное горе нашло выход в его жестоком поступке. Моё одиночество, которое якобы выбрала сама, способ оградиться от людей. После смерти моих родителей жизнь перестала иметь для меня значение. Я просто наблюдатель со стороны. Став сиротой в пятнадцать, столкнулась с множеством испытаний. За многое пришлось бороться и всего добиваться самой. Родители были опорой, помогали справляться с переживаниями, мне легче было переносить издёвки. Мама всегда знала, что сказать, а для папы была целым миром. Хорошо после их гибели рядом была Лизка. Иначе горе сломало бы меня. Она вытащила из депрессии и научила жить заново.
— Мышонок, прошу не плачь. — трясущимися руками он вытирал бесконечный поток с моих щёк.
— Почему ты так со мной?
— Я думал, что тебе известно об этом месте.
— Врёшь! Все вопросы, которые ты задавал… — не смогла договорить, голос сорвался.
— Сегодня годовщина смерти моей семьи. Просто не справедливо, что я здесь, а они там. — попытался он оправдаться, но его оправдания не нужны были мне.
Несмотря на одинаковые беды в нашей паршивой судьбе, это не даёт ему право, так вести себя.
— Я тоже одна. Мои родители погибли в автокатастрофе восемь лет назад.
Правда не помню дату. Травма, стёрла тот день из моей памяти. Да и похороны прошли, как во сне.
Его ладони застыли на моих щеках.
— Прости меня! — прошептал он.
Попыталась вырваться, но он не отпускал. Била его по груди, словно по каменной стене, Марк стойко держался.
— Я бы никогда не сделал того, о чём ты подумала. Это слабость, отчасти эгоизм и нежелание бороться. Горе изменило меня в плохую сторону, но никак не сделало слабым.
— Откуда могла знать. — появившееся злость высушила слёзы. — Прошу оставь меня в покое, больше никогда не приходи.
— Мышка я…
— Ничего не хочу слышать и видеть тебя не хочу. Так жалею, что в тот вечер полезла помогать.
Псих позволил себя отпихнуть.
— Просто дай мне жить спокойно.
Марк нагнал меня на лестнице, на его обычно ухмыляющемся лице появилось что-то ещё. Но не хотелось знать, что именно. Пусть исчезнет из моей жизни навсегда.
— Я не уйду.
Он прижал меня к стене. В серых глазах, в которых несколько дней назад тонула, желая этого парня всем своим существом, отразилась настойчивость. Поняла, что без сопротивления, его не выгнать. Придётся доказать правдивость своих слов.
Псих разглядывал моё лицо, а потом накрыл мои губы своими, словно в отчаянии пытаясь убедить, что не сдастся. Настойчивость теперь чувствовалась и в тёплых уже знакомых устах. До этого нежные страстные поцелуи были разжигающими страсть, но сейчас неотступность делала их грубыми и отталкивающими. Его руки крепко сжимающие меня, стали жёсткими и нежеланными. Эффект от прыжка всё же дал пользу, выгнав парня из моей головы, позволил справиться с его притягательностью.
 
Марк почувствовав моё безразличие, отстранился. А я так и стояла у стены, руки безвольно свисали вниз.
— Я не игрушка Марк. Если ты привык, что все бабы сами бросаются тебе на шею, то не по адресу обратился.
Парень сжал челюсть, на скулах заиграли желваки.
— Просто уйди наконец.
Медленно пошла вниз. Чем больше лестничных пролётов проходила, тем быстрее остывала. Он же тенью следовал по пятам.
Вошла в квартиру, захлопнув перед ним дверь. Думала Марк уйдёт, но он продолжал стоять на площадке. Зашла в ванну, умыть лицо. Выпила валерьянку, чтоб успокоиться окончательно. Заметила с окна, что его мотоцикл по-прежнему стоит на улице. Проверила через глазок, предположение оказалось верным, Псих сидит облокотившись о стену.
— Убирайся. — закричала, разозлившись не на шутку.
Ну, почему он такой упрямый.
— Не уйду, пока нормально не поговорим.
— Не испытывай моё терпение. Если так продолжишь, вызову полицию. Пусть они разбираются с тобой.
— Твоё дело.
Посмотрим ещё кто кого. Я не сдамся, ему придётся уйти. Чтоб не обращать внимание на Марка, села за компьютер, занялась текстами. Не заметила, как пролетело несколько часов. Пора бы перекусить. Приготовила бутерброд. Любопытство всё же заставило проверить ушёл ли Псих. Увидев, что площадка перед дверью пуста, сначала обрадовалась, но чутьё подсказало, что рано радуюсь. Этот парень не из тех, кто так легко сдаётся.
Выглянула с окна, проверить на месте ли мотоцикл. Он стоит облокотившись на своего железного коня и наблюдает за моими окнами. Тучи, сгущающиеся ещё днём сверкнули и внезапно хлынул дождь. Но он не сдвинулся с места, даже не попытался укрыться. Отошла, в надежде, что непогода заставит его уехать, но прошёл час, а он так же мок под сильным ливнем.
Утренняя злость и обида вдруг отошли на второй план, беспокойство заполнило сердце. Марк ведь может заболеть. Так нельзя. Открыла окно:
— Уезжай, хватит тут стоять.
— Нет, впусти меня.
Понимая, что спорить нет смысла, взяла мобильник.
— Я позвоню, не испытывай меня.
Но он лишь ухмыльнулся, чем разозлил ещё больше. Задело, что не верит в мою решительность. Но я лучше отправлю его в отделение полиции, чем позволю заболеть и попасть в больницу. К себе не пущу, наши дороги разошлись.
Набрала номер, яростно постукивая пальцами по ни в чём не повинному сенсору. Чтоб Псих слышал, говорила в трубку как можно громче.
— Помогите, пожалуйста! Меня преследует какой-то парень. Ходит за мной не первый день. Я очень боюсь, приезжайте поскорей.
— Где вы? — мгновенно отреагировали.
Назвала своё имя и адрес. И не забыла добавить, что он караулит под окнами и не могу выйти из дома. Притворно дрожащий от страха голос заставил их действовать моментально. Буквально через минут десять приехало две патрульные машины, сирены и мигалки оповестили весь район о приезде стражей порядка.
Марка скрутили. Когда его усаживали, насильно пропихивая в машину, он взглянул на меня с широкой улыбкой на лице. Очень удивила его реакция.
Снова звук сирен и его увезли. На сердце вдруг стало тяжело, сжало железными тисками. Грудь сдавило ещё сильнее, когда рёв машин стих. Это не совесть, нет. Она не мучает. Я просто переживаю за него. Думала, безразличие к его поцелуям на площадке, станет спасительным, но тиканье часов, словно молоток по голове. Пройденные минуты сводили с ума. Когда прошёл первый час, уже люто ненавидела себя. Собственное несчастное отражение в зеркале вызывало отвращение. Похоже на подмогу беспокойству пришла совесть. Она грызла беспощадно. Язвительно осуждая за поспешный поступок. Нервы сдавали, не могла найти себе место. Решение поспать, обернулось борьбой с подушкой, ворочалась в постели так и не сомкнув глаз. В итоге подскочила, оделась и вызвала такси.