Безнадёжная любовь (СИ)
Аня на мгновенье оторвалась от песка.
— А когда ты был мальчишкой, тебя как называли?
Богдан не шевельнулся, но, чуть помедлив, сообщил:
— Данька.
— Здóрово!
Аня пару раз произнесла его имя, немного меняя интонации, с интересом вслушиваясь в звучание. Богдан повернулся к ней.
— Скажи еще.
Аня посмотрела ему в лицо и еще раз произнесла, но уже не для себя, специально для него:
— Данька!
Скорее всего, даже позвала, тихо, нежно и чуть вопросительно.
Богдана обдало жаром, гораздо сильнее солнечного, дыхание сбилось. Он перевернулся на живот и спрятал лицо. Опять она невзначай, не ставя перед собой определенных целей, проникла в самое сокровенное, куда никто посторонний не имел доступа.
Вдруг он почувствовал легкое прикосновение, ее рука скользнула по плечу, стряхивая налипшие песчинки.
— Смотри!
Богдан поднял голову. Аня писала на песке его имя.
— Смотри, — повторила вновь. — Богдан. Кончается на «ан». А теперь… — она снова рисовала на песке буквы, начертила свое имя и прочитала по слогам: — Ан-на. Как будто мое имя начинается из твоего. Удивительно. Да?
Он мгновенно согласился, не раздумывая особенно над смыслом ее слов, придвинулся ближе. Аня прислонилась щекой к его руке и улыбнулась.
***
Проснувшись утром и пересчитав находящихся в наличии подруг, Жанна, видимо взволнованная только что увиденным сном, озабоченно поинтересовалась:
— Когда кто в последний раз видел Аньку?
— Не помню, — честно призналась Настя.
— Да ладно вам! — примирительно воскликнула Ольга. — Человек отрывается на всю катушку. Когда еще представится такой шанс? Солнце, море, чудный мальчик, и никаких родителей.
— Ага, — Жанка философски усмехнулась и потянулась за расческой. — Сначала месяц развлечений, потом год мучительных воспоминаний. Хорошо еще, если только воспоминаний.
— Все-таки Анька сильно рискует, — уверенно заявила Настя. — Связалась с такими людьми. Нет, я бы ни за что не стала, — она поджала губы и отрицательно замотала головой. — Пропадает целыми сутками, а мы даже не знаем, где она, что с ней. Может, что-то плохое случилось, а мы тут сидим, как идиотки, и болтаем.
Вообще-то Оля тоже тревожилась из-за вечного Аниного отсутствия, но сразу же горячо принялась доказывать, в какой-то мере и себе:
— Ничего с ней не случится! Ты разве не заметила: он же на нее надышаться не может. И сам плохого не сделает, и другим в обиду не даст. По-моему, он в нее сильно влюбился.
— Ага, — опять усмехнулась Жанна. — Наивная!
— Ты же его видела, — продолжила она. — У него таких любовей каждый сезон — цифр не хватит пересчитать.
Но тут уже усмехнулась Ольга и наставительно произнесла:
— И на старуху бывает проруха. Когда-нибудь и такие попадаются. Ведь Анечка у нас, словно кошечка, теплая, ласковая, домашняя. На подобных обычно и спотыкаются.
Но Жанка не смутилась и не сменила критического тона.
— Допустим, на этот раз он споткнулся. А дальше-то что? У вас с Владом видно, что временно. Разъедетесь, и ладно. А они что со своей прекрасной любовью будут делать? Может, она здесь останется? Или он за ней помчится? — Жанна прямо взглянула на подругу: какие теперь будут предложения?
— Я сейчас приду, — сказала Ольга и удалилась.
Ну, что она могла ответить на справедливые Жанкины замечания? Да ничего! Разве можно найти вещь глупее и бессмысленнее серьезных отношений на фоне моря, солнца и месяца каникул? И ведь все об этом знают!
Вернулась она печальная, но не отчаявшаяся.
— Легко рассуждать, глядя со стороны, — протянула жалобно, со слезами в голосе. — А я, может, тоже по своему Медвежишке скучать буду.
— Кому-кому? — удивленно встрепенулась Настя и хихикнула. — Это ты Влада так называешь?
Оля развела руками.
— Но ведь он же у меня не слишком стройненький. И вообще, — твердо и упрямо прибавила она, — согласитесь, что бы там ни было, а ведь Анькин приятель очень даже хорош.
— Чего это в нем такого хорошего? — вопросительно посмотрела Жанна, по-прежнему ехидно усмехаясь.
— Ну, — Оля задумалась. — Разве объяснишь!
Она запустила пальцы в волосы на затылке, слегка поворошила их, и, видимо, столь незатейливый массаж простимулировал ее мыслительную деятельность.
— А ты вот скажи мне, — решительно сдвинув брови, устремила она на Жанку строгий взгляд. — А чего это мы сюда приехали?
— Отдыхать, — недоуменно пожала та плечами.
— А почему нам не отдыхалось где-нибудь в деревне, на даче, в студенческом лагере? Почему еще тысячи идиотов предпочли приехать сюда, а не спокойно проводят свой отпуск дома?
— Сравнила! — возмущенно фыркнула Настя и мечтательно повела рукой, глядя на очаровательный пейзаж за широким окном. — Здесь хорошо!
— И чего же здесь такого хорошего?
— Море, солнце, — опять включилась в разговор Жанка. — Можно купаться и загорать. И ничего не делать.
— Загорать и купаться можно сейчас и у нас дома, — холодно констатировала Ольга. — Тем более, ничего не делать.
— Ну, ладно, — сдалась Жанна. — Но какое все это имеет отношение к Анькиному приятелю?
— А такое! — Оля отвернулась. — Непосредственное. Вы бы, наверное, тоже от такого не отказались?
— Нет уж, увольте! — испуганно замахала руками Настя. — Честно говоря, я до сих пор его побаиваюсь.
Нет, Ольга Богдана не боялась, она побаивалась за глупую, доверчивую Аньку, и вовсе не потому, что та связалась со столь темной личностью. Самое страшное не в том, что связалась, самое страшное — как будет развязываться? И однажды, оказавшись наедине с неожиданно объявившейся подругой, Ольга не сдержалась и озабоченно поинтересовалась:
— Ты не слишком увлеклась?
Похоже, поначалу Аня немного смутилась.
— Что ты имеешь в виду? — неуверенно уточнила она.
— Мы скоро уезжаем, — напомнила Оля.
Аня собралась с силами и равнодушно проговорила:
— Ну и ладно. Уезжаем, так уезжаем.
— Надеюсь, для тебя сделать это будет так же легко, как сказать.
Оля смотрела прямо в глаза, наверное, надеясь обнаружить в них отчаяние и страх. Но Аня вовремя вспомнила знаменательный разговор с Лолой, а уж циничности ей было у кого поучиться.
— Разве я не имею права развлечься в свое удовольствие?
— Имеешь, конечно, — кажется, Оля хотела добавить еще что-то, но передумала, только вздохнула печально.
Нет, не получится из Аньки циника, не по душе ей выделываться перед близкой подругой.
— Да ладно, Оль. Пусть будет, что будет. Все равно уже ничего не переделаешь.
***
— Ну что, уехала? — усмехнувшись, поинтересовалась Лола. — Почему ты не отправился ее провожать?
— Шутишь? — Богдан приобнял ее за плечи. — Ты меня примешь назад?
— Шутишь? — передразнила его Лола. — Сегодня приезжает моя мамочка, и я, как примерная дочь, должна провести этот день возле ее юбки.
Она внимательно посмотрела на Богдана. Понимает ли он, что она действительно шутит? Тот усмехнулся.
Отлично! У него есть замечательная возможность отвертеться от самим же навязанного свидания. Завтра он невинно заявит разъяренной Лоле в ответ на ее возмущенные вопли, почему он не явился, когда она ждала его целую ночь: «Но ты же сама сказала, что не сможешь». И посмотрит честным, непробиваемым взглядом.
И спросит наивная Красная Шапочка: «Бабушка, бабушка! А от чего у тебя такие большие глазки?» И не дрогнет нежный, хрустальный голос: «А для того, деточка, чтобы…» Чтобы… Чтобы…
Сказочки!
Как замечательно, что все можно придумать!
Все-таки съел волк Красную Шапочку. Съел. Хоть и осталась жива бабушка, но то была чужая бабушка. А Красную Шапочку волк съел. И отравился. Дурак волк! Еще неизвестно, кому в конце концов было хуже.
Часть 2. СНЕГОВАЯ НАГРУЗКА
1
Вода лилась упругой, ровной струей, становилась ледяной и обжигала руку, а Данька автоматически прикладывал к распухающей губе замерзшие пальцы и смотрел на кафельные плитки, розовые и голубые. Вода все лилась и лилась, а он все смотрел и смотрел, и на гладкой поверхности кафеля появлялись щербинки, трещинки и царапинки.