Следующей зимой (СИ)

Я совсем забыла про этот чертов конкурс и видео.
— Сделаю, — подавляю желание закатить глаза и начать ворчать. Это всё бессмысленно.
— Звони в любое время дня и ночи, если будут вопросы!
Она еще что-то говорит, но мой взгляд прикован к одному человеку, который идет через холл, ему придется пройти мимо нас. Кажется, время замирает.
Он так красив сегодня, что хочется потереть глаза. Волосы стянуты в высокий хвост, походка, как обычно, пружинистая и энергичная. Белый свитер крупной вязки удивительно идет ему. Он не выглядит, будто он не в порядке. В отличие от меня. Я точно выгляжу так себе — минуту назад я «любовалась» синяками у себя под глазами, когда надевала шапку перед зеркалом.
Артём проходит, дарит Маше легкую улыбку. И всё.
— Хорошо, Алис? Сделаешь, да?
Я киваю несколько раз, как китайский болванчик. На большее у меня нет сил.
  
Четвертый день зимы
 
Обида и непонимание. Вот и все мои ощущения в эти выходные. Обидно, что меня просто выкинули из жизни, ничего не сказали, не удостоили хоть какого-то объяснения. Не понимаю почему. Что могло произойти? Что я сделала не так? Или я вообще ни при чем?
Я просто не та? Не та, которая нужна? Не та, кто может поселиться в сердце и мыслях. Не та, которую стоит хотя бы предупредить…
Все выходные работала и мучилась с видео для Каримовой. Не понимаю, как у меня еще оставались силы хотя бы дышать.
Тру глаза и жму кнопку рендеринга — наконец-то моя работа окончена. Надо поторопить Машу с ее видео.
Проверяю чаты — тишина.
Набираю Машу, она берет трубку только со второго раза.
— Привет, ты спишь, что ли?
— Вообще-то да, — голос Маши действительно сонный.
— Извини…
— Да ничего, завтра поговорим, хорошо?
И она кладет трубку.
В груди легкие будто съежились в комок, не давая сделать вдох. Я хватаю себя за горло и закрывая глаза, чувствуя, как безумно медленно кислород начинает поступать в кровь.
Интересно, что еще случится этой гребаной зимой? Бросил парень — сделано, отдалилась подруга — сделано, в семье гнетущая атмосфера — сделано. Остались еще учеба и работа.
И я понимаю, что хочу хотя бы знать, что происходит. Подойду завтра к Артёму и спрошу. Пусть найдет слова и скажет мне в лицо! А потом привяжу Машу к стулу и не отпущу, пока она не расскажет всё до последней мелочи, что гложет ее.
  
Пятый день зимы
 
Открываю тетрадь на чистой странице и пишу: «Что у тебя происходит?» Толкаю подругу плечом и киваю на тетрадь. Она выводит рядом вопросительный знак.
«Ты на себя не похожа».
Маша задумывается, потом пишет: «Всё то же».
«Рассказать не хочешь?»
«Ты же бесишься, когда я рассказываю про Юру!»
Демонстративно закатываю глаза.
«Когда вообще такое было? Я и бешусь?»
«Он тебе не нравится».
«Не нравится. Но это не значит, что я тебя не поддержу и что не хочу ничего знать!» — ставлю жирнющий восклицательный знак, протыкая страницу.
«Ладно-ладно, поняла!» — Маша пририсовывает рядом сердечки и улыбочки.
— Так что происходит? — снова задаю вопрос после пары.
— Кофе! Сначала кофе. Всё воскресенье спала, а ночью не могла уснуть.
— Всё настолько серьезно? — смеюсь я.
— Да. Или нет. Что я совсем с катушек съехала — это однозначно. Вот честно, сама себя бешу. Но как остановиться, не знаю, — Маша засовывает купюру в автомат. — Давай, дорогой, налей мамочке кофе. Ты будешь?
— Нет.
— В субботу папа с Ел Ол таскали меня на горячие источники…
— Сочувствую.
— Рано сочувствуешь. Угадай, кого я там встретила?
— Только не говори, что Терновского.
— Бинго!
— Да ладно?!
— Ага. Вот как так? В городе еще постараться надо пересечься с ним. А тут в месте для пенсионеров встретились!
— Че сразу для пенсионеров? Все любят погреть косточки.
— Может быть. Но только не Терновский. Ну на горнолыжном склоне, ну в тренажерке, но не в спа. В голове не укладывается. И самое главное, угадай с кем?
— С той блондинкой?
— Неа, с новой блондинкой.
 
— Дружище! — я сочувственно треплю Машу по плечу.
Она залпом допивает свою кофеобразную бурду и раскидывает руки в стороны.
— Утешительные обнимашки, двойную порцию, пожалуйста!
Я смеюсь до слез и обнимаю. Мы будем в порядке, несмотря ни на что. Плачу и снова смеюсь.
— А ты чего? — не разрывая объятий, бормочет Маша.
— Не знаю, просто всё как-то не так было. Ты такая вся печальная ходила. И мне тоже было плохо.
— Знаю. Извини. Нужно просто потерпеть. Надеюсь, когда-нибудь это кончится у меня.
А на следующей паре Злата написала в чат, что рассталась с Мишей. Фомичёва не удивлена, в отличие от меня. Что ж, они эти дни общались теснее.
«Напьемся?» — пишет Маша в ответ.
«Сразу после пар, у меня», — ответила Кошелева.
Что ж отложу разговор с Артёмом до завтра. Всё равно это уже ничего не решит и спешка ничем не поможет. После пар пошла в профком, Маша передумала участвовать — «Какой смысл теперь?» — и попросила всё уладить. Встретила Руслана там, он пытался заговорить, но я успешно сбежала.
Еще издалека заметила — вернее, услышала — что-то не так. Маша и Злата, как и условились, ждали меня возле «Бомжа», но с ними был Шварц. Он ругался с Кошелевой.
— …хватит уже! Что тебя не устраивало? — я первый раз видела Шварца таким злым. Он был весь красный. И расстроенный. — Что тебе еще нужно?
— Да ничего уже! — Злата тоже на взводе, хотя и значительно спокойнее бывшего парня.
— А тебе вообще что-то надо было хоть когда-то?
— Когда-то да…
Я подхожу и встаю рядом с Машей, которая наблюдает за скандалом. Вся ее поза говорит о том, что если что, она готова ринуться в бой.
— И что же?
— Да что пристал? Всё, расстались уже, прими это!
— Не хочу!
— Меня не волнует, что ты хочешь!
— И никогда не волновало!
Злата фыркает, а Миша хватает ее за руку. Та пытается вырваться, но он держит крепко. Маша пытается помочь. Мы все хором кричим, чтобы тот отцепился.
— Достал уже! — срывается Злата. А ее бывший парень, кажется, готов схватить ее и утащить. Или придушить. На него страшно смотреть.
— Мишаня, хватит, — раздается за спиной мягкий голос Звягинцева, я и моментально покрываюсь испариной. Артём подходит и размыкает хватку Миши на руке Кошелевой. Другую руку Артёма держит девушка. Я моргаю. Узнаю в ней его прошлогоднюю девушку — дизайнер или кто она там. Отвожу взгляд, не могу на это смотреть. Понимание накрывает с головой. Вот и нет смысла выяснять отношения.
Артём увел Мишу. А Маша — меня и Злату.
— Он опять с Дорониной, что ли? — спрашивает Злата, усаживаясь за руль.
— Понятия не имею, — отзывается Маша.
Всю дорогу мы молчали. А когда приехали и взяли по коктейлю, Злату прорвало.
— Я такая дрянь… Но я правда думала, что он тот самый. Мне казалось между нами искра, химия, физика и все дела. Но нет. Я даже не сразу это поняла. Иначе всё бы так не затянулось.
— А он так не считает… — сообщила очевидный факт Маша.
— Знаю. Если бы можно было, я бы вообще не начала с ним встречаться.
— Всё так плохо? — спросила я. Ведь я почти ничего не знала, в отличие от Фомичёвой.
— Не плохо. Но я бы предпочла, чтобы ему сейчас не приходилось через это проходить. Миша — хороший парень…
— Но не тот?
— Не тот, — согласилась Злата. — И я бы хотела, чтобы был тем.
Мы дружно допили первый бокал, и Злата сделала нам новую порцию.
— Мне так жаль, — тихо произнесла она и смахнула слезу. — Он не заслужил это всё.
Я отпила огромный глоток, пытаясь избавиться от тугого комка жалости в груди.
— Мне кажется, я вообще не способна любить…
— Ты способна любить. Ты же любишь нас! — горячо воскликнула Маша.
— Люблю, — Злата так просто признала этот факт, что я во все глаза уставилась на нее. Что она любит Машу я знала, но не думала, что могу входить в число людей, которым симпатизирует Кошелева. — Конечно люблю. Как вас можно не любить?