Директива: Умножить! (СИ)
Ведь своих зацепов у спасательных капсул и капсул наземного десанта банально не было.
Совсем рядом пронеслась вереница крупнокалиберных зенитных снарядов, и чуть позади одна из капсул расцвела огненным цветком. Во все стороны разлетелись обломки корпуса и дроидов, что породило ещё несколько взрывов: зенитные ракеты «Третьего Победоносного», сталкиваясь с новообразовавшимся мусором, тут же детонировали, раскидывая дополнительные осколки, нет-нет, да пробивающие броню обеспечивающих прикрытие десанта дронов. Тем не менее, потери пока оставались в пределах расчётов: огонь самого крейсера относительно размеров оного был откровенно слабым, а поддержать его было некому. Капитан этого судна явно рассчитывал на длительную перестрелку на сверхблизких дистанциях… и получил её с тем лишь отличием, что помимо торпед в его сторону отправили капсулы, битком набитые боевыми дроидами. И первая из них только что грузно ударилась об обшивку корабля, сразу же попытавшись отправиться в обратный полёт. Вот только мощные манипуляторы тяжёлых ремонтных дроидов не позволили ей этого сделать, надёжно скрепив собой капсулу и обшивку корабля.
А спустя секунду створки пассажирских отсеков разошлись в стороны, и наружу высыпалась тьма самых разных дроидов. Основную массу оных составляли, конечно же, боевые машины, но присутствовали здесь и сконструированные для работы в условиях отсутствия атмосферы и гравитации дроиды-техники, основной задачей которых являлся саботаж. И медлить диверсанты не стали, просчитав приоритеты и разбежавшись в разные стороны: туда, где по собранной с «носителей» информации находились важные объекты внешней инфраструктуры корабля, вроде сенсоров, орудийных батарей или технических шлюзов, ведущих к критически важным компонентам крейсера. Лишь пара этих машин гражданского назначения осталась на месте, сенсорными комплексами нащупав близкий силовой кабель, практически обнажённый стесавшим бронепластину шальным снарядом.
Вспыхнули плазменные горелки, зашевелились манипуляторы — и спустя две минуты внушительных размеров плоский кабель оказался перерезан и приведён в полную негодность. Дроиды же, покончив с этой задачей, быстро сместились к ближайшему техническому шлюзу, вокруг которого уже выстроились боевые дроиды, ожидающие завершения развёртывания остальных абордажных команд. Обширный саботаж и грядущая единовременная атака разных точек судна должны были компенсировать негативные эффекты, спровоцированные промедлением, а деятельность дроидов-техников, собирающих и передающих информацию об устройстве крейсера командирским машинам — обеспечить необходимое сейчас преимущество.
Для экипажа осаждённого крейсера незамеченным оказался момент, когда общность боевых машин зафиксировала окончание высадки всех добравшихся до цели юнитов. Восемьсот сорок восемь боевых единиц синхронно пришли в движение, начав поочерёдно, не мешая друг другу нырять в технические шлюзы и дыры, предусмотрительно прорезанные дроидами-техниками там, где это в принципе было возможно.
Первые выстрелы прозвучали задолго до того, как первый дроид добрался до коридоров или помещений. Командирские машины с повышенными вычислительными мощностями вели огонь, ориентируясь по звуку и вибрациям под своими опорными манипуляторами. Отсеивая фоновые шумы, выстраивая геометрию судна и определяя примерное расположение единиц противника, они всецело раскрывали свои гибкие, практически неограниченные, — но специализированные, — разумы, ещё до столкновения начав принимать нестандартные решения. И результат не заставил себя ждать: анализ поступившей аудиоинформации показал, что неприцельный огонь сквозь перекрытия потолка позволил поразить как минимум девять единиц живой силы противника до того, как те получили возможность как-то ответить.
А после пришло время лобового столкновения.
Дроид-паук выбил люк и ловко, всеми четырьмя лапами присосался к полу коридора, открыв беглый, но точный огонь. Сразу двое застанных врасплох солдат отлетели назад, хватаясь за дыры в скафандрах и собственных телах, а боевая машина уже ушла в сторону, продолжая уничтожать живую силу противника. Пехотинцы, к собственному несчастью, начали вскидывать оружие только после того, как в их рядах стало на шестерых человек меньше: автоматические орудия, бьющие короткими очередями, не щадили никого.
И лишь облачённый в тяжёлый скаф боец выстоял под обстрелом, закрывшись плёнкой мобильного силового щита.
Перехватив рукоять тяжёлого пулемёта, он ответил огнём на подавление. Серые трассеры расчертили коридор от стены к стене, а крупнокалиберные пули, изрешетив стены, добрались-таки до «паука», оторвав тому две лапы из четырёх. Дальше пулемётчик не справился с отдачей, благодаря чему боевой дроид, изворачиваясь так, словно половина конечностей ему не требовалась вовсе, успел отправить в мир иной ещё двоих солдат, попытавшихся помочь главной ударной силе своего отряда. Только после этого длинная пулемётная очередь добила машину, но порадоваться этому крошечному успеху органики не успели.
Из люка на потолке один за другим выскочила ещё двойка «пауков», один из которых упал на пол и бросился к стене, сходу открыв огонь по пулемётчику противника, слепнущего из-за вспышек на поверхности его же щита. В это же время второй, бодро перебирая магнитными зацепами, прямо по потолку пополз в сторону остатков отряда, точными выстрелами устраняя наиболее уязвимые цели — чудом выживших в первые секунды боя простых солдат, плохо снаряжённых и не имеющих опыта таких боёв. Кто-то из этих бедолаг попытался метнуть гранату, но ведомое машинным разумом орудие убийства прострелило пехотинцу запястье сразу после того, как тот активировал заряд. Грянувший взрыв стал для обороняющихся полной неожиданностью, и на какие-то секунды наполнившийся стонами раненых коридор затянуло серой дымкой. Именно тогда «паук» спрыгнул с потолка, одним рывком приблизился к оглушённому близким грохотом пулемётчику и навалился на того всей своей немаленькой массой.
Рассчитанный на кратковременные «вспышки», мобильный генератор щита сопротивлялся недолго. Боевой дроид продавил защиту, не позволил пулемётчику подняться с пола и дважды опустил один из манипуляторов на шлем органика. Убить так было сложно, но оглушить и дезориентировать — вполне реально. Что и произошло, ведь единственный способный оказывать реальное сопротивление член этого контрабордажного отряда в последующую минуту не предпринял ни единой попытки встать или дотянуться до оружия, которое не отлетело в сторону только из-за фиксирующего ремня, переброшенного через забрызганную кровью товарищей грудь.
А каюррианские дроиды тем временем расправились со всеми противниками и двинулись дальше, походя добив только-только попытавшегося что-то сделать пулемётчика: очереди в упор его тяжёлый скаф ничего противопоставить не смог, и в жуткую смесь залившей коридор крови влился новый, последний поток.
Где-то далеко, в других коридорах, залах и технических помещениях то и дело что-то взрывалось, ухало и скрежетало. Периодически пропадал свет, возвращающийся, впрочем, за считанные минуты: пока у крейсера хватало резервных мощностей для того, чтобы ни в чём себе не отказывать. Тем более дроиды-диверсанты активно избавляли корабль от «лишнего» оборудования вроде сенсорных систем, орудийных батарей и целых отсеков, за счёт чего то и дело снижалось общее энергопотребление. И продлится этот хаос, согласно расчётам, ещё как минимум шестьдесят пять стандартных минут. Ведь добраться до реакторных отсеков массивного судна, защищённых как бы не лучше, чем мостик, было очень непросто.
Даже если абордаж проводили машины, допускающие минимум ошибок…
* * *Хирако всматривался в неровные столбцы цифр, отображающих массу параметров участвующих в космическом сражении кораблей… и дроидов, штурмующих «Щит» и вражеские суда. Рискованный и ненадёжный план сработал лучше, чем ожидалось. Коммодору даже пользоваться своей силой не пришлось, так как не случилось ничего, что могло бы привести к его скорой гибели или неадекватно высоким потерям. На поверхности станции уже хозяйничали абордажные группы боевых дроидов, готовящиеся к проникновению вовнутрь, а «Третий Победоносный», попавший под удар много раньше вместе со своим отставшим эскортом из пары тяжёлых эсминцев, медленно, но верно погибал. Могучее боевое судно, раздираемое изнутри боевыми машинами, в эффективности ведения огня потеряло вдвое, а манёвренности не осталось совсем — питание просто не поступало на каждую третью двигательную установку, причём не на случайные, а плюс-минус на те, без которых любые попытки движения были лишены даже подобия контроля.