Друг по переписке (ЛП)
Они смотрят на меня и повторяют в унисон:
— Друга по переписке?
— Да, — хватаясь за дверной косяк для поддержки, я смеюсь, задыхаясь.
Фиона спрашивает:
— Почему ты смеешься?
— Потому что я думаю, что поняла, кто преследует меня.
~
Десять минут спустя мы втроем снова сидим за кухонным столом и просматриваем письма Данте, которые я достала из ящика с нижним бельем наверху. Клэр позвонила двум другим своим клиентам, чтобы они отменили встречу, потому что мой случай преследования стал слишком пикантным, чтобы она могла от него отказаться.
Очевидно, не каждый день призрак присылает письма и спасательный жилет из загробного мира.
— Замечательно, — говорит Клэр, склонившись над столом и внимательно вглядываясь в одно из первых писем, которые я получила. Осторожно, чтобы не коснуться бумаги, она указывает на правый нижний угол. — Похоже, это кровь.
— Я тоже так думала. Но как может призрак истекать кровью?
— Он не может, — она поднимает на меня взгляд. — Но это может быть кровь другого человека.
— Или не человека, — вставляет Фиона. — Возможно, животного.
Я морщусь.
— Это отвратительно. Какого черта ему посылать письмо, измазанное кровью животного?
Клэр говорит:
— Может быть, это подсказка.
Мы втроем смотрим на пятно цвета ржавчины. Снаружи шторм продолжает сотрясать дом. Сейчас идет такой сильный дождь, что он больше похож даже не на град, а на непрерывный шквал выстрелов на крыше. Ветер воет, как стая голодных волков.
Клэр берет письмо за уголок и переворачивает его, снова аккуратно кладя на место.
— «Я буду ждать вечно, если придется», — читает она вслух. — Это, должно быть, относится к мести, которую он ищет. Этот призрак ждет, когда ты поможешь ему отомстить.
— Но есть вся эта прочая чушь о его чувствах, — говорит Фиона, указывая на другое письмо. — Что бы это могло значить?
— Может быть, он влюблен в меня. Я довольно симпатичная. — Фиона и Клэр смотрят на меня с одинаковым выражением сомнения. — Это была шутка, ребят. Господи.
— Это все серьезно, — неодобрительно говорит Клэр. — Если мы не сможем помочь этому духу перейти на Другую Сторону, мы будем виноваты, что он навсегда застрянет в лимбе. Давайте отнесемся к этой ситуации с уважением, которого он заслуживает.
Я не могу поверить, что медиум, носящий ортопедическую обувь, делает мне выговор за неправильное отношение к моим собственным призракам, но это происходит.
— Ты права. Извини, — я изучаю письма, разложенные на столе между нами, и стопку конвертов в стороне. — Почему на всех них почтовый штемпель из тюрьмы? Ты думаешь, это тоже ключ к разгадке?
— Более вероятно, что дух считает, что он заключен в тюрьму. Образно говоря, так оно и есть.
— Хорошо, следующий вопрос: как, черт возьми, призрак может пользоваться ручкой?
— Духи могут проявлять свою энергию самыми разными способами, — говорит Клэр. — Использование ручек является одним из них, но еще они могут управлять электрическими устройствами, такими как телефоны и компьютеры.
— Или дверные звонки, — напоминает мне Фиона.
— Точно, — соглашается Клэр. — Они удивительно искусны в управлении своим окружением. Если они достаточно сильны, они могут даже влиять на погоду.
Я слушаю, как снаружи ревет буря, и спрашиваю себя, имеет ли Данте к этому какое-то отношение.
— Но если он может контролировать энергию и предметы, почему бы ему самому не пойти и не отомстить? Зачем ему нужна я? Разве он не мог просто уронить пианино на голову своего врага?
— Ну, во-первых, он может не вспомнить, кто его враг.
Когда я удивленно смотрю на нее, Клэр говорит:
— Быть запертым в лимбе ужасно сбивает с толку. На самом деле, этот твой призрак, скорее всего, даже не знает, что он мертв.
— Я уже говорила ей об этом, — говорит Фиона.
— Значит, я нужна ему, чтобы помочь вспомнить, — я снова смотрю на буквы. — Напомни мне, почему я не могу просто сказать ему, что он мертв?
— Это только еще больше подтолкнет его к отрицанию, — отвечает Клэр, — Ты можешь полностью оттолкнуть призрака от реальности. Если бы кто-то сказал тебе, что ты мертва, какой была бы твоя реакция?
Я фыркаю.
— Я бы сказала, «конечно, приятель, а ты — наследственный сорт помидоров»12.
— Именно. Мы должны мягко склонить его к правде. Он должен прийти к этому сам. Как если бы вы обучали ребенка читать. Сначала идет алфавит. Затем — короткие, легкие слова. Кошка. Собака. Дерево. Затем дети складывают слова в простые предложения, пока, в конце концов, не учатся понимать Шекспира. Понимание — это многоступенчатый процесс. Это не происходит сразу.
— Но как он вообще застрял в лимбе? Почему душа просто не уходит, куда ей положено, когда тело умирает?
— Обычно души так и делают. Но иногда они теряют направление. Плотная реальность третьего измерения в сочетании с гравитацией нашей планеты делает вещи довольно сложными для вневременного существа. Добавьте к этому эмоциональный стресс из-за любого незаконченного дела, и вы получите очень растерянный и капризный потерянный дух.
Я тяжело выдыхаю и бормочу:
— Призраки, однако, требовательные создания.
Фиона хихикает, как будто это было особенно проницательно.
— Это правда.
Откинувшись на спинку стула, я скрещиваю руки на груди и снова изучаю буквы, одновременно прокручивая все в голове.
— Итак, подводя итог, что мне нужно сделать, так это убедить духа признать, что его больше нет в живых и что ему нужно перейти на Другую Сторону.
— Именно так, — говорит Клэр, сияя.
— Как именно я должна это сделать, если я не могу сказать ему, что он мертв?
Они с Фионой обмениваются многозначительным взглядом, затем она мягко говорит:
— Если ты дашь людям свет, они найдут свой путь.
Раздраженная ее двусмысленностью, я кисло говорю:
— Конечно. Я просто время от времени начну кричать «Иди к свету!» в потолок, как насчет этого?
— Доверяй своим инстинктам, — успокаивающе говорит Фиона. — Ты что-нибудь придумаешь. Ты уже наполовину выиграла битву, просто узнав, кто он.
— Но я ничего о нем не знаю! У меня есть только его имя!
Я указываю на его подпись на одном из писем, на знакомые каракули.
Данте.
Фиона и Клэр снова смотрят друг на друга в своем странном телепатическом молчании близнецов.
Я решительно говорю:
— Клянусь Богом, если вы, ребята, не прекратите это делать, я что-нибудь сломаю.
— Почему бы тебе не начать с изучения его имени? — предлагает Фиона.
Через мгновение я неохотно признаю:
— Это неплохая идея. Я подумывала, что стоит позвонить моему другу-детективу, чтобы получить кое-какую информацию о Данте, — я тихо смеюсь. — Но это было до того, как я узнала, что он — призрак.
Клэр повторяет:
— Друг-детектив?
— Человек из полицейского управления, который допрашивал меня после несчастного случая с Майклом.
Верхний свет мерцает. Мы все смотрим в потолок. Низкое электрическое жужжание наполняет комнату, затем свет гаснет. Он снова включаются в течение нескольких секунд.
Клэр бормочет:
— Да. Так ты определенно движешься в правильном направлении.
Я наклоняюсь и шепчу:
— Он что, просто летает вокруг и подслушивает нас? Это так жутко!
— Кайла, сосредоточься.
— Серьезно, зачем нам вообще понадобился спиритический сеанс, если этот призрак может слышать каждое наше слово?
Пристально глядя на меня, Фиона размышляет:
— Он кажется довольно вездесущим, не так ли?
— Именно это я и имею в виду!
Клэр, прищурившись, смотрит в потолок. Я почти вижу, как крутятся шестеренки в ее голове. Прежде чем я успеваю спросить ее, о чем она думает, она громко говорит:
— Дух, ты все еще с нами?
Дальше по коридору дверь захлопывается с такой силой, что покачиваются открытые кухонные шкафы.
Я подпрыгиваю и ахаю.
Фиона бормочет: