Ошибка разбойника (СИ)
Дон Стефано сделал вид, что уронил под стол свой платок — только таким способом он смог скрыть усмешку. Решив, что достаточно поразвлёкся рассказами о Тагоне и тамошнем шутнике, дон Стефано приступил к исполнению сложившегося за время беседы плана. Развращённый юнец, в представлении старшего кабальеро, вполне годился на роль ширмы в соблазнении Инес. Оставалось только завлечь молодого человека в Хетафе.
— Вы, дон Хуан, можете за всё тагонское дворянство поквитаться с вашим острословом.
— Как? — юноша был не особенно сообразителен.
— С удовольствием, — усмехнулся кабальеро. — Неужели не догадались?
— Вы о сеньорите? — вытаращился собеседник.
«Ещё один пушистый баранчик», — подумал про себя дон Стефано, не меняя участливо-снисходительного выражения лица.
— Девица очаровательна.
— Думаете, уступит?
— Не узнаете, пока не попробуете. Не забудьте: сеньорита Инес бедна, у неё нет новых платьев, не говоря уж об украшениях.
Хлопая глазами, дон Хуан переваривал предложение.
— А если идальго узнает?
— Где ваша доблесть?
— После истории с борделем сеньор Рамирес меня и близко к дочери не подпустит. Прапорщик Сальгари, что попался со мной, не посмел в Хетафе приехать, а ему сеньорита серьёзно понравилась. Возвращался в полк, говорил — через год дело забудется, а он приедет в Тагону уже лейтенантом.
«Не баранчик, так болван. Что за люди?!» Вслух дон Стефано отметил:
— Я собираюсь в Хетафе на охоту, остановлюсь в таверне. Нас друг другу не представили, сделаем вид, что я вас не узнал, а вы вправе точно так же приехать. Сеньор Рамирес не станет лишать хозяина таверны выгодного постояльца.
— Да? — юноша ещё колебался, не желая признаться — не хочет рисковать ради сомнительного успеха, потом насмешка в глазах нынешнего собеседника показалась ему обиднее, чем острый язык идальго, и он с вызовом объявил: — Сеньорита Инес — лакомый кусочек!
— Воистину! — подтвердил кабальеро, слегка прикрыв глаза веками.
***
Перед отъездом дон Стефано нанёс визит коменданту, осведомился о здоровье ещё пребывающей за городом сеньориты Лусии и рассказал о встрече с молодым дворянином из Тагоны, который не прочь составить сеньору дель Соль компанию на охоте в Хетафе. Не говоря прямо, кабальеро дал понять дону Бернардо, что считает возможным серьёзное увлечение молодого человека юной сеньоритой Рамирес. Не уточняя, что дон Хуан прибыл в Сегилью недавно, кабальеро искренне заверил почтенного офицера:
— B городе я ничего дурного не слышал о доне Хуане де Теноро.
Честный служака улыбнулся своему возможному зятю и пожелал ему на охоте ни пуха ни пера. Хитроумие было дону Бернардо несвойственно, и он простодушно решил: поклонник дочери задумал представить идальго достойного дворянина, подходящего для сеньориты Инес возраста. Не будь девушка чудо как хороша, дон Стефано и вправду при случае выступил бы в роли свата — из уважения к её отцу и в качестве любезности будущему тестю. Однако случилось так, что кабальеро был полон решимости вести затейливую интригу, итог которой представлялся опытному сладострастнику упоительным.
***
Спустя несколько дней оба кабальеро выехали в Хетафе. Дорогой дон Стефано поощрял болтовню юноши, стараясь составить о нём как можно более точное мнение, и под конец решил — вертеть мальчишкой не составит труда.
Цели своего путешествия сеньоры достигли через три дня, за час до заката. Красота открывшегося на подходах к селению вида ненадолго захватила обоих. Остановив коней, мужчины смотрели на утопавшие в зелени и порозовевшие в лучах клонящегося к горизонту солнца домики, на шпиль храма, не очень большого, но среди невысоких построек выглядевшЕго величественно. Несколько минут путники молчали и любовались, затем собрались было спуститься к таверне, но неожиданно дон Стефано услышал знакомый голос.
— Добрый вечер, сеньоры! Вы в Хетафе? Добро пожаловать!
Идальго вышел на ведущую в селение дорогу с боковой тропинки. С ним была охотничья собака, за спиной висело ружьё. Дон Стефано спешился и поклонился:
— Добрый вечер, сеньор Рамирес! Очень рад видеть вас. Вы охотились?
— Вечером? Нет. Прошёлся, силки посмотрел. Вытащил пару куропаток.
— Уже возвращаетесь?
— Через полчаса, как раз успею до темноты.
— Позволите с вами?
— Конечно! У нас здесь крутые тропинки, но, думаю, вы без труда пройдёте по ним, только плащ оставьте, чтоб не цеплялся. А ваш спутник?
— Вы знакомы с доном Хуаном де Теноро? Он из Тагоны.
— Знаком, — коротко кивнул идальго.
Дон Хуан тоже сошёл с коня, поклонился, но предложение пройтись ему было не по душе — юноша устал гораздо сильнее, чем его старший приятель. Усмехнувшись, дон Стефано отправил не столь крепкого кабальеро в таверну вместе со слугами, а про себя был доволен тем, что оказался гораздо выносливее человека, лет на пятнадцать младше него.
Кабальеро свернул с дороги вслед за сеньором Рамиресом, удивляясь, как легко в свои годы идальго идёт по знакомым с детства местам. Найдя ещё несколько попавших в ловушки птиц, пожилой мужчина повёл своего знакомого обратно в Хетафе. Дон Стефано едва поспевал за ним, пока идальго не сбавил шаг.
— Извините, я не подумал, что наши горы для вас непривычны, вы к тому же с дороги.
— Не беспокойтесь, я совсем не устал.
— Вы любовались нашим селением. Если угодно, я покажу вам хороший вид со скалы неподалёку.
— Разумеется, буду очень вам благодарен!
Мужчины вышли на открытую площадку, выступавшую над дорогой. Хетафе виднелось, как на ладони, и дон Стефано поспешил высказать восхищение, однако заметил — гостеприимный проводник смотрит на скалу значительно выше.
— Могу только догадываться, какой простор открывается с тех камней!
— Да. Дорога туда тяжела и рискованна, но среди наших мальчишек есть поверье: дружба мужчин, которые вместе встретят рассвет на этой скале, останется на всю жизнь. Как только юноши чувствуют себя взрослыми, непременно забираются в горы.
— Не на эту ли скалу вы забирались с доном Фадрике? А потом ваш… — дон Стефано запнулся, не желая бередить рану потерявшего сына отца.
— Да, — ровным голосом ответил идальго. — Судьбе было угодно, что дружба моего Фелипе с сыном дона Бернардо оказалась недолгой, но… — пожилой дворянин улыбнулся, не позволив почувствовавшему неловкость знакомому выразить соболезнования. — Я верю, наши мальчишки много раз ещё будут встречать рассвет на этой скале. Может быть, мои внуки.
Кабальеро почувствовал, как дёргается уголок его рта, а в душе возникает муторное ощущение, подозрительно напоминавшее стыд. К счастью для него, сеньор Рамирес отвернулся и стал глядеть на Хетафе, возможно, скрывая набежавшие на глаза слёзы. Дон Стефано дышал через раз, опасаясь потревожить своего спутника, но пауза оказалась недолгой. Идальго продолжил со своим обычным благодушием, а голос его звучал с неожиданной нежностью.
— Соколятам приходит время вылетать из гнезда, но для отцовского, тем более материнского, сердца они навсегда останутся птенчиками. Поэтому отец Фадрике так рассердился на нас — ему казалось, что сыну рано ещё идти на скалу… Нам пора вниз, пока не стемнело.
Мужчины спускались, не торопясь. Мысли сеньора дель Соль вновь приняли практическое направление. Он подумал, как много земель Хетафе изнывает от засухи и каким выгодным стало бы поместье дона Хосе, если бы ему удалось присоединить лучшие из принадлежащих местным крестьянам участки. Кабальеро заговорил:
— Жаль, что эта красота куда менее плодоносна, чем раньше.
— Да, но мы используем воду, которая есть, подбираем подходящие злаки. Непросто, конечно, но я надеюсь, налоговое ведомство продлит наши льготы или хотя бы облегчит бремя.
— Вы очень заботитесь о ваших крестьянах, наверное, из любви к родным краям остались в Хетафе?
— Не только. У меня грудная жаба, — коротко пояснил идальго. — В Хетафе воздух целебный, помогают прогулки в горах, а так я с трудом выдерживаю несколько дней без лекарств даже в Тагоне, не говоря о Сегилье. — И уже привычным для дона Стефано манером быстро прекращать разговоры о своих несчастьях пожилой дворянин добавил: — Наверное, судьба даёт мне понять, что не нужно отчаиваться, думая о будущем земли моих предков.