Доспех духа. Ноналогия (СИ)
— Репутация, — проворчал я, — что мне до того, как о них думают другие? Саша?
— Кое-что я на них собрал, — сказал брат. — Наберись терпения, остынь немного.
— Кузя, — к нам подошла Алена. Они с Ольгой тихо беседовали, расположившись за столиком у окна. — Не хочешь послушать, что было на собрании, когда вы ушли?
— Иди, иди, — махнул на меня рукой Саша.
У окна сидеть не хотелось, так как на улице шел дождь и серое небо еще больше портило настроение. А еще автобусы, которые подъезжали к большому и довольно красивому собору. Утром Ольга предпочитала не кофе, а чай. Это мы, прожженные наемники, любили хлебать утром крепчайший кофе, чтобы от горечи во рту противно становилось. Зато просыпаешься сразу и тело охотней входит в режим. Часам к десяти, правда, почти всегда в сон клонит, требуя вторую порцию, но это чувство проходит быстро. А чай хорошо пить только в жарких странах. Он там как вода, чем больше пьешь, тем больше потеешь. Нет, если честно, красный африканский чай отлично утоляет жажду, жаль совсем не бодрит. Мы как возили партию этого чая на сухогрузе. А внутри больших ящиков с чаем — золото. Но напиток отменный, особенно когда в тени градусов под сорок жары.
— Привет, — я сел за стол, жестом показывая официанту, что мне ничего не нужно.
— Привет, — она едва заметно улыбнулась и погрустнела. — Я слышала вчера ваш друг погиб.
— Войтек, — кивнул я. — Товарищ и соратник. Я его знал, сколько себя помню. Он нас с братом приемам самбо учил еще до того, как мы в первый класс младшей школы пошли. Удивительный человек. Может… Мог водить любую технику, в которой двигатель есть. Шутил, что и на ракете полетит, если очень прижмет.
— Мне так жаль, я не знала, что он настолько близкий человек. Соболезную.
— Спасибо. Так что случилось, когда нас из дворца попросили?
— Господин Наумов появился. Я его сердитым никогда не видела и это было жутко. Он даже императора отчитывал. Точнее сказал о недопустимости такого поведения и политики. Про репутацию МИБИ говорил. Что правитель смотрит на происходящее через кривое стекло. Император сказал, что тот его подвел и ректор ушел. Просто развернулся и ушел. Я так и не поняла, в чем он его подвел.
— Император ожидал яркого и красочного представления, вместо турнира, — сказала Алена. — Шоу, которое оценят на западе. А мастера так не сражаются. Вон, посмотри, сколько в интернете роликов настоящих боев.
— Я видела, — она кивнула. — Мы узнали, что произошло, только когда домой поехали. Через пробку почти час пробирались, и я видела, место аварии. А потом ролики в сети появляться начали. Ой, простите, — она полезла в кармашек платья за телефоном. Посмотрела на номер, картинно подняла глаза к потолку, вздохнула. — Мама звонит, надо ответить.
Она встала и убежала в сторону выхода из ресторана.
— Эх, посмотреть бы как ректор императору при боярах мораль читает, — улыбнулся я.
— Оля спрашивала, мы завтра домой, то есть в Москву едем?
— Скорее всего. Прах Войтека заберем и домой. Надо его на родину отправить, в Польшу. И похоронить среди семейных на кладбище.
— А у него родные есть?
— Жена и сын, — я улыбнулся. — У него жена японка, сбежавшая из какого-то клана и к нам случайно прибившаяся. У нас, если посудить, нормальные и не приживаются. Там подберем кого-то, здесь спасем. У каждого своя печальная история, которая привела их в нашу компанию.
— Меня тоже, — улыбнулась она, — спасли.
— Вот и супругу его выручили. Рури зовут. Фамилию мужа взяла — Камински. Она ее выговорить раньше не с первого раза могла.
— Может супруге отдать прах? У них же так принято, в Японии?
— Войтек хотел покоиться дома. Его оттуда выгнали, когда он молодым был. Он самолет угнал, когда понял, что остаться не сможет. Шутил по этому поводу, говорил, что родина его слишком маленькая. Объехать на машине легко…
Мы на минуту замолчали. Я посмотрел в окно, мимо проезжали редкие машины, прятались под зонтами пешеходы и туристы. Мне чуть-чуть не хватило сил всю машину заполнить доспехом, слишком большая оказалась. И так быстро все произошло. Сиди я на противоположной стороне, спиной к Войтеку, может и спас бы. Но вряд ли тогда заметил бы несущийся на нас грузовик. Как не поверни все плохо. Мама уже позвонила домой, поговорила с Рури, поэтому с самого утра сидит хмурая.
— Кузя, — голос Ольги отвлек от грустных мыслей. — Дядя Павел просил тебе карту передать. Говорит, здесь что-то по Орловым. Это для телефона или планшета.
Она протянула маленькую флэш-карту со срезанным уголком.
— Спасибо. Отдай ее вон тому парню с забинтованной головой. Это мой брат Саша.
Она кивнула и направилась к ним. Провожая Ольгу взглядом, я подумал, что платье ей к лицу. В зеленом тренировочном костюме с повязкой на руке, на нее без улыбки и не взглянешь.
— Оля, слушай, а чего ты в такой жуткий цвет волосы красишь? — спросил я, когда она вернулась.
— А что? — она посмотрела на меня хмуро, схватила пальцами прядь у виска. — Цвет как цвет.
— А без краски они какие?
— Серые, — она села на прежнее место, поправила юбку, — как у мышки. Совсем неинтересные.
— М? — задумчиво произнес я, глядя на нее.
— И что за «м»? — ощетинилась она как ежик.
— Ничего, просто так спросил.
— Я ничего смешного не сказала. Смеется он… — Оля демонстративно отвернулась к окну. Мне показалось, что она немного смутилась. Ну вот, лучик света сквозь тучи с утра проскочил.
* * *Думал, что полиция замучает нас, вызывая в участок, чтобы прояснить ситуацию. Но кроме утренних гостей нами никто не интересовался. Слежку только приставили и машину сопровождения, когда мы ездили в крематорий. В принципе им и расспрашивать не надо, раз у них целое кино снято на камеру с замечательного ракурса. Тася говорила, что такого наглого нападения, чтобы столько мастеров сразу сражались, она не припомнит. Было несколько случаев, когда в черте города мастера сталкивались и пара заказных убийств, но вот такого бардака она не припомнит. Даже удивлялась, что из случайных свидетелей никто серьезно не пострадал. Там одного Тимофея хватило бы, чтобы всех на дороге поджарить с помощью объемной техники.
Данные, что предоставили нам Дашковы, содержали подробную информацию на Орловых и семьи, входящие в их род. Как оказалось, в Северной столице проживало три их мастера. Один тесно связан с руководством области и вел дела с родом Разумовских. Второй подчинялся двоюродному брату главы рода и обеспечивал безопасность всему бизнесу Орловых в области. Меня немного удивило направление, которым они плотно занимались последние пять лет, а именно пивоваренный завод. Конкуренция в этом плане была настолько жесткая, что доходило до прямых столкновений. То сырье не поделят, то рынок сбыта. При этом и других дел у них было немало, но пиво они выделяли особо. Третий мастер, как я понял из объяснений Саши, был просто на подхвате и большую часть времени просто «жил». Звучало странно. Он не работал, не занимался бизнесом, может и из дома выходил, только когда требовалась его помощь. Не знаю, почему они не привлекли его к вчерашнему инциденту. А может и привлекли, но я не заметил?
Ближе к восьми часам вечера я вышел из отеля, тайно сопровождаемый группой наружного наблюдения полиции. Прошел по Невскому проспекту, послушал уличных музыкантов, затем нырнул в метро и растворился в потоке людей. Сделать это было совсем несложно. Постоять немного в углу, распылив частичку силы, и наблюдать, как мимо проходит несколько неприметных людей. Затем я спокойно вышел из здания и продолжил пешую прогулку. Минут через тридцать поймал такси, и вышел на сервере Адмиралтейского района. Здесь в старом доме с красивым фасадом и видом на реку, занимая целый этаж, жил тот самый мастер, занимавшийся политикой. Саша назвал имя, но я воспринял только фамилию — Орлов. А еще то, что двадцать лет назад он участвовал в погроме Бельских. Тогда ему было чуть больше тридцати. Видать, свое отвоевал и решил податься в большую политику, метя если не в главы района, то в ближний его круг.