Караул под «ёлочкой»
- Я сегодня уже внес свой большой вклад в светлое дело освоения космического пространства, -весело парировал Макарьев и со значением добавил:
- В точном соответствии с инструкциями по эксплуатации и утвержденной программой испытаний, между прочим.
- Информацию принял, - капитан хитро улыбнулся уголком рта. Во второй испытательной группе капитан Якушин отвечал за соблюдение всеми расчетами правил техники безопасности. - Ну, а сейчас ты явился, чтобы подставить свое крепкое мужское плечо коллегам из отделения термостатирования, которые зашиваются от чрезмерного объема работы? Антоша, я всегда верил в пробуждение твоей совести!
- Хочу тебя огорчить, Тарас Алексеевич, - с язвинкой хохотнул в ответ Макарьев. - Моя непутевая совесть где-то по-прежнему беспробудно дрыхнет.
- Ты только не ори об этом так громко, - Якушин заговорщицки подмигнул Антону. - Услышит комсорг части - беды не оберешься! Завалит тебя общественными нагрузками до самого дембеля.
- Отобьюсь как-нибудь! - бесшабашно отмахнулся Антон. - Тарас Алексеевич, ты мне вот что скажи... Где можно найти вашего стажера Кирилла Ушакова?
- Ха, да ты никак соскучился? - Якушин криво усмехнулся. - Спроси что-нибудь полегче!
- В каком смысле? - не понял Антон.
- В том смысле, что загулял наш адмирал Ушаков, -засмеялся Якушин. - В воскресенье вечером сказал друзьям, что собирается съездить на денек-другой в Кзыл-Орду - и все, только мы его и видели!
- Что, так за три дня и не появился?
- Да пропал с концами, я тебе говорю! Как ушел двадцать восьмого вечером, так и нет до сих пор.
- Может, заболел? Лежит у себя в общежитии, температурит.
- Ага, заболел, как же! - Якушин покачал головой. -Парень, который с ним живет в одной комнате в общаге, говорит, что с понедельника нашего Кирилла как корова языком слизала! Поверь, загулял наш стажер, Антоша! Шерше ля фам, скорее всего!
- Гм, что-то раньше за ним такого не наблюдалось...
- Все когда-нибудь происходит впервые, -философски изрек Якушин, но потом его лицо сделалось серьезным:
- Шутки шутками, Антон, а Кирилла действительно нет больше трех суток. Мы с ребятами из нашего отделения уж не знаем, что и думать...
22.
2 сентября 1988 года.
Космодром Байконур,
Ленинск - вторая площадка.
Агент начал нервничать.
Все началось еще позавчера, когда он после окончания работ ехал домой в Ленинск.
Было жарко и душно. Он стоял у открытого окна вагона мотовоза и смотрел, как на нижнем плацу заместитель командира части подполковник Тихонравов проводит смотр очередной дежурной смены. Зрелище обещало быть веселым. Тихонравов славился на второй площадке своим неуемным стремлением всегда и везде строить жизнь строго по военному уставу. И следствия его жизненных принципов в полной мере сейчас ощущала на себе заступающая в суточные наряды дежурная смена, молодцевато мерявшая шагами размякший от жары асфальт плаца.
Досмотрев спектакль на плацу до конца, Агент уже было собрался вернуться в купе, где коллеги готовились «расписать пульку», когда уголком глаза заметил около перрона знакомую фигуру. Перепрыгивая через две ступеньки, по лестнице к мотовозу спешил переодетый в гражданскую одежду Антон Макарьев. Движения его гибкого, мускулистого тела были мягки и легки, как у устремившегося в погоню за добычей тигра.
«Этот еще куда собрался? - зло скрипнул зубами Агент. - Снова в штаб полигона, что ли?»
Он проводил глазами вскочившего в вагон почти на ходу Антона, шепотом выругался и ушел в купе. Агент попытался забыться за игрой в карты, но настроение было испорчено окончательно. Может, поэтому не шла и карта. К моменту приезда мотовоза в Ленинск, Агент вдрызг проигрался и, раздраженно швырнув на стол колоду карт, не отвечая на подначки и хохмы коллег, выскочил из вагона едва только поезд начал тормозить у платформы вокзала.
Он быстрыми шагами пересек улицу 50-летия СССР, круто свернул вправо у ворот городской комендатуры и, наконец, замедлил шаг. Агент достал из кармана рубашки пачку сигарет и зажигалку. Пальцы мелко дрожали, и ему с трудом удалось прикурить.
«Это все проклятые нервы, - подумал он, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. - Мне сейчас нужно взять себя в руки и успокоиться. Я же выиграл, я уже стопроцентно выиграл. Осталось сделать несколько шагов - и я получу свободу и деньги. Нет, наоборот: деньги и свободу. Ведь именно деньги дают свободу. Хотя, впрочем, какая мне разница, что первично - деньги или свобода? Важен результат. Конечный итог. И вообще, если хорошенько подумать, - это на самом деле одно и то же: деньги и свобода».
Стоя в тени деревьев, Агент докурил сигарету, двумя пальцами отстрелил окурок в сторону и неторопливо, расслабленной походкой уставшего за день человека зашагал в сторону площади Ленина. Домой ему идти не хотелось, и он решил немного прогуляться.
Следующую пару часов Агент потратил исключительно в свое удовольствие. Прошелся по улицам, полной грудью вдыхая посвежевший вечерний воздух и окончательно приводя нервы в порядок. Зашел в небольшое кафе на углу улиц Горького и 8-го марта, где пару недель назад, после трех лет жестокой антиалкогольной кампании, снова начали продавать на разлив пиво, и не торопясь, смакуя янтарный напиток, выпил пару пол литровых, слегка запотевших бокалов. Тревога и страх окончательно ушли прочь, уступив место безразличию и усталости.
«Теперь домой - и спать, - приказал он сам себе, когда почувствовал, что глаза начинают слипаться, и поднялся из-за стола. - Спать, спать и спать. Чтобы завтра проснуться отдохнувшим и свежим. Мне нужно хорошо отдохнуть, чтобы сделать оставшиеся несколько шагов и получить свободу и деньги. Деньги и свободу».
Едва передвигая налившимися тяжестью ногами, ссутулившись, он медленно побрел по улице в сторону своего дома.
Агент пересекал площадь Королева, когда снова увидел Макарьева. Стройная фигура лейтенанта показалась в дверях кафе «Снежинка». Рядом с Макарьевым шла хрупкая черноволосая девушка в голубом летнем платьице.
Страх накатил внезапно и удавкой сжал горло. Агент судорожно открывал рот, но несколько мгновений просто не мог дышать. Сделав шаг в сторону с тротуара, он постоял, бессильно прислонившись плечом к еще теплой стене «хрущевки», выходившей своим фасадом на площадь Королева. Потом, собравшись с силами, он оттолкнулся ладонями от бетонной плиты и нетвердой походкой зашагал через площадь.
Агент старался держаться на расстоянии и не упускать из виду Макарьева и его спутницу. И очень скоро снова смог убедиться: лейтенанта опять «ведут». Двое «топтунов» незаметно двигались следом за парочкой, неспешно шагавшей куда-то по проспекту Королева. Один, тот самый, которого Агент видел вчера днем около испытательного корпуса, шел за Макарьевым и его подругой, отставая примерно метров на тридцать. Второй - Агент раньше его еще не встречал - двигался параллельным курсом по другой стороне проспекта.
«Значит, «топтунов» - если считать и вчерашнего сменщика этого первого, - как минимум, трое, - отметил про себя Агент. Хмель окончательно выветрился из его головы. - Ого, а это уже серьезно! Что же, черт возьми, происходит?»
Страх постепенно оставлял Агента. Осталась только злость. Злость на распроклятого лейтенанта, который неожиданно возник буквально ниоткуда перед самым началом всей операции. Который почему-то все время путается под ногами. И который, очевидно, стал важным свидетелем какого-то события, если его «вели» -а, значит, и охраняли, - по крайней мере, три «топтуна».
«Вряд ли дело тут только в том, что контрразведка может подозревать Макарьева в двойной игре. Например, в том, что он не случайно вышел на диверсантов, -лихорадочно думал Агент. - Слишком уж мощно они за него взялись. Шутка ли, три человека на «хвосте»! Сменяя друг друга! Нет, все не так просто!»
«А эта девчонка рядом с ним... Где-то я ее раньше видел... Ах, да! Узел связи командного пункта! Телефонистка!»