Бастион: поступление (СИ)

Слова срываются с языка, словно я не хозяин, за что слышу ответ, под почти представленный к моим же губам палец:
– Прошу не забывать, что сойти с ума могу и я.
Ах, этот неловкий, полный напряжения момент, сознание плывёт, но усилием воли беру управление и уже в голос:
– Да-да, всё очень убедительно. Могу ли попросить чашечку кофе по случаю, дабы немного, э-э… подумать?
– Конечно. Для Вас сделаю особую – мыслительную, – поддержала Вероника.
– Даже и не слышал о таких.
– Ну-у, так сказать, с эффектом усиления когнитивный способностей, – весьма по-профессорски произнесла она.
– Хех, сильное описание, жду с нетерпением, – уже свободно и со смехом ответил я.
Впрочем, кофе Вероника оказался, как и прежде, великолепным, вкусным и бодрящим. Мне же надо начать разговор о проклятьях, без упоминания мотивов, хотя очень хочется всё рассказать. Увы, но пока не могу, ведь доказательств председатель не увидит.
Попробую осторожно, обруливая рифы:
– Слушай, а что ты знаешь о проклятьях?
– О, какой вопрос необычный, – ожидаемо удивилась председатель. – Ты хочешь узнать умею ли я накладывать их?
– Ха-хах! Не-е-ет… – расхохотался я удачной шутке. – Вообще, что это такое и разные связанные темы?
– Позволь полюбопытствовать, для начала, почему тебя заинтересовала эта тема? – спросила она.
Всё же тяжело будет обойти истинные мотивы.
– Из-за книги – прочёл недавно “Как ведьмы колдунью ловили”, вот и стало интересно.
– А, знаю такую – достойная история, – озарилась Вероника. – Хорошо, попробую изложить, что вспомню. Проклятья, хоть и обособлены в магии, тем не менее относятся к практическим действиям – колдовству, заклинанию. Их выделяют в силу негативной направленности и дабы разбить на классы, коих несколько – от простых, до ужасных или эпических. Очень много факторов участвуют в процессе наложения проклятья, поэтому судят обычно по результату. Ну и, обычно, добрые волшебники такого не делают, а злые колдуны – да. Так, вкратце, пишут в книгах.
– Вот это да, много же ты знаешь! – восхитился я. – Но у меня уточняющий вопрос, а правда, что проклятья не стабильны.
– Да, в книге же он упоминает об этом, – напомнила Вероника. – И дело тут не в самой невозможности создать стабильный эффект, а в принципах теории магии. Если рассматривать в пределе – проклятья есть овеществлённые ненависть, злость, обиды, досада, раздражение и тому подобные чувства с эмоциями. Чтобы колдун взял, да сотворил проклятья от хорошего настроения – ерунда, такого не может быть. Всегда присутствует разрушение, а оно важнее и поэтому маленькое сознание, что есть у проклятья, будет стремиться к умерщвлению жертвы или тотальному разрушению. Некая стабильность эффектов есть и чем выше уровень колдуна, тем ближе к идеалу, но со временем случится разбалансировка. Кстати, тот же эффект, но со знаком плюс есть у созидательной магии – с годами заклятья становятся лишь крепче.
– Ух! – восхитился я, приподнимаясь с комфортного кресла. – Да откуда ты всё это знаешь – уникальные ведь познания?
Вероника слегка рассмеялась от похвалы.
– У нас в библиотеке есть этот автор и ещё одна похожая книга с теорией.
– Класс. Можно будет почитать? – тут же поинтересовался я.
– Да, но лишь по приезду, – проговорила она с интонацией.
– С радостью.
Беседа тем временем упорхнула на земные и приятные темы. В обществе Вероники удаётся абстрагироваться от иных тягот и забот, предаваясь наиприятнейшему времяпрепровождению и лишь после прощания возвращаюсь к важным темам, где решимость обрела стальной блеск – детально разобраться с проклятием семьи Волох и навестить, наконец, дом рода Исинн.
  
Глава 8
 
Мама узнала о поездке случайно, шло обсуждение планов, и я вскользь упомянул, что собираюсь к Веронике. Сначала виду не подала, а потом вдруг с энергией:
– Что?!. А в чём же ты собрался идти?
Мы на кухне, за окнами торжествует летний день и выдался семейный выходной.
– Да какая разница? – отозвался я. – Наверное, рубашку и…
 
– Это что значит “какая разница”, Рыжик? Ты не в магазин собрался или на прогулку – здесь чуть ли не официальный приём! – с жаром сказала она.
– О чём столь выразительное лицо? – спрашивает пришедший отец.
– Мама делает из мухи слона, – поспешил уточнить я.
– Ну конечно, – всплеснула она руками. – Ивер, он собрался ехать в гости к Веронике в рубашке и шортах. Понимаешь, что происходит?!
– Та-ак, выходит я буду судейской коллегией в данном споре, отлично, – берёт папа театральную ноту. – Матус, тебе слово, что за поездка?
Я пересказываю, уже улыбаясь и смеясь, далее мама, с позиции одной из сторон:
– Тебе нужно понять, что в простом акте поездки заключен глубокий смысл. Это не какое-нибудь пустое занятие, хотя и не хотелось бы что-то принижать. Дом семьи Исинн – это свой уклад и порядок. Не общественное место, где каждый волен вести себя как хочет.
– В рамках закона, – добавляет папа.
– Именно.
Мама кивнула и уже спокойней, но подбоченясь продолжает:
– Есть простые правила хорошего тона, которые наверняка будут оценены. Тебе же не всё равно, какое впечатления сложится у родителей Вероники?
– Нет, конечно, – искренне подтверждаю я.
– Вот, поэтому нужно подготовится, – подытожила мама, уже довольно улыбаясь.
– Ну блин, – вспыхнула мысль в мозгу, – а не притворство ли это? Как будто обманываю, ведь хотел идти в повседневной одежде.
Тут уже отец слово берёт:
– Это честно, ведь делается из уважения, а не для получения корыстного результата.
– А-а, понял, – ответил я. – Тогда ладно, но что одеть – костюм?
– Лучше кое-что иное… – загадочно произнесла мама.
Родители уединились на совет, потом короткие сборы и поездка в ателье, один из многих современных бутиков, что уютно гнездятся на нижних этажах высотных зданий. Мое дело заключалось в “посидеть на диванчике” и дать снять мерки улыбчивой девушке, суть же заказа мама не раскрывает, уверяя, что придётся по нраву, что ж, я доверяю вкусу родителей.
Надо признать, что вся эта неожиданность сыграла положительно и настроение улучшилось. И без того полная приятной вибрации предожидания, поездка к председателю обретает всё более яркие и сильные очертания, а благодаря родителям, начинаю видеть её с иной стороны. Георг и его супруга те люди, чрез кого в мой мир пришла Вероника, если можно восхитить или выказать уважение ещё так – я за. Кстати, про маму девушка никогда не рассказывала, вот и познакомимся.
Пока портные создают наряд, а это выходит около недели, мыслями завладевают иные задачи. Сапа признался, что завтра будет уже сестра, а я не удержался с ответом:
– Очень хочу, как-нибудь посидеть вместе, пусть даже в школьной столовой или парке. Ты, я и Агния… может солнышко за горизонт проводить, а может и встретить, числа двадцать пятого декабря.
Мы в аудитории класса, большая часть ребят вышли на перемену.
– Эх, и не вериться даже… – с грустью признался он. – Но я за, круто же.
– Вот и хорошо, – сжал я кулаки, – завтра начнётся первый этап в раскрытии этой тайны.
– С сестрой будешь решать? – спросил он, мрачнея.
– Ну, да, – подтверждаю я.
– А я типа в стороне оказываюсь, будто не заинтересованный, – теперь в голосе горечь.
– Это же не так, сам знаешь, – умолкаю, пока друг не кивнул. – И нечего себя винить – эту ситуацию нужно решать извне. Если будет нужна помощь – скажу.
– Ну, Матус, спасибо!..
Мы крепко жмём руки, а глаза друга светятся благодарностью ярче, чем суховатые слова. И это мне дороже и ценнее.
Дальнейший путь прокладывает желудок, выхожу и поворачиваю к лестнице один, ибо Сапа умчал сначала по нужде. Настроение сравнимо с пением синички поутру и тут неожиданный вопрос:
– Вы сейчас куда путь держите?
– О!.. Вероника, привет, – издал я, а сердце сменило испуганный стук на радостный. – В столовую, а ты?