Люся, которая всех бесила (СИ)

Кап.
Кап.
Как медленно.
Люся страдала.
Хотелось куда-то бежать и что-то делать.
Сохранять неподвижность казалось невыносимой мукой.
Наконец медсестричка закрутила колесико, склонилась, вынимая иглу из вены. Принялась собираться.
Людя следила за ней с нетерпением, мысленно подгоняя шевелиться быстрее.
Ярилка ушла. Закрыв за ней дверь, Люся вернулась в гостиную, Ветров уже сидел, потирая шею.
— Я не могу, — сказала она, — у меня ломка. Я говорю себе, что Великий Морж знает, что делать и чего не делать. Ну, допустим, я раскопаю это старье, и в чем смысл?
Он поморщился:
— При чем тут вообще Китаев? Это просто не твое дело, Люсь.
Она посмотрела на него с сомнением. Такие заявления противоречили ее убеждениям.
Но тут же нашла сама себе новый аргумент:
— И Нина Петровна не хотела бы, чтобы я в это лезла.
— Чертова баба твоя сестрица, — выругался Ветров, — взбаламутила только всех. Что ты собираешься с ней делать?
— Куплю им эту дурацкую квартиру. С ней в комплекте ведь еще мои родители идут. Сама она ни за что не справится с ребенком, так что на них вся надежда. Катька из предков, конечно, веревки вьет. Господи, я только надеюсь, что у нее не родится очередная ярилка! Хоть бы яг или кимор, на худой конец. Домовик тоже хорошо…
— Люсь, я ведь правда могу помочь тебе с деньгами. Не Катерине, тебе.
— Ну вот еще денег я от тебя не брала!
Он вдруг так разозлился, что она тут же ощутила это на физическом уровне и поспешно отступила.
— То есть, — прошипел Ветров, — Китаев тебе купил эту квартиру и тебе нормально было? А я должен знать свое место?
— И где твое место? — огрызнулась Люся, отступив еще на шаг. На всякий случай.
— Исключительно между твоих ног? — предположил он сердито.
Тут Люсю переклинило от вспыхнувшей в голове непристойной картинки, да так сильно, что она непроизвольно глубоко вздохнула.
Возбуждаться во время ссоры, наверное, это диагноз.
Но Паша между ее ног — слишком заманчивая конфигурация, чтобы тратить энергию и время на дурацкие скандалы.
— Я тебе объясню, — проговорила она и рывком стянула через голову майку, — разницу между тобой и Китаевым. С ним я всегда была на ступеньку ниже. Всегда в зависимом положении. С тобой я на равных, Паш. И это охрененно заводит.
— Люсь?
Кажется, он малость прифигел от сеанса стихийного стриптиза, но ей было плевать. Она ощущала, как меняется атмосфера, буквально раскаляется. Ветров больше не злился, он хотел ее, и стремительная смена его настроения возбуждала тоже.
Вот как Люся умеет!
Ап! И тигры у ног ее сели!
Безрассудно бросившись вперед, она оседлала его бедра коленями, ловя поцелуи.
— Скажи мне, — вдруг взмолился Ветров, крепко стискивая ее своими лапами, — что ты хочешь меня сильнее, чем его.
Это глупое соревнование было настолько бессмысленным, что Люся вообще не понимала, о чем тут говорить. Но все-таки она ответила, жадно его целуя:
— Никогда никого так не хотела.
Для маренов похоть и любовь были синонимами, и Ветрову, кажется, от этого незатейливого признания сорвало крышу.
И Люся, окончательно отчаливая вместе с ним от берегов реальности, успела зацепиться за одиночную мысль: вряд ли такой способ сбивать его злость годится для общественных мест.
А потом и мыслей никаких не осталось.
— А как же целибат, о котором ты вчера говорила? — повязывая галстук, мирно спросил он.
Ветров был таким довольным и сияющим, и даже мысль о встрече с отцом не могла сейчас отравить его отличное настроение.
Люся лениво перевернулась на живот, все еще обнаженная, ленивая, томная.
— Ты слишком неотразим, Пашенька, чтобы я могла держать себя в руках, — хмыкнула она насмешливо, а потом осознала: черт, да ведь так и есть.
Вот этот волосатый, некрасивый, чокнутый марен с маленькими глазами и крючковатым носом напрочь лишал Люсю здравого смысла.
Чудны дела твои.
Он вернулся из гардеробной, поцеловал ее в плечо, а потом и в шею, спросил, страдая:
 
— Может, к черту отца?
— Иди уже, — строго сказала она, — договорились ведь. Только табельное возьми.
— На кой оно мне? — удивился он.
— Про трясовицу помнишь? Кто-то очень не любит тебя, Паш.
— Глупости, — отмахнулся Ветров, еще раз поцеловал ее и уехал в «Балалайку».
Люся проверила почту: Носов обвел зелеными рамками тех сотрудников губернатора Ветрова, кто, по его мнению, готов был поделиться с ними информацией.
Рядом с именем «Лидия Борисовна Ткачева» стояло два восклицательных знака и пометка: «Старая сплетница на пенсии». И откуда только Костя черпал свои сведения? Удивительный дар знать всё и всех.
Лидия Борисовна пятнадцать лет назад возглавляла отдел, в котором трудилась Настя Китаева.
С протяжным стоном Люся захлопнула ноут и от греха подальше убрала его в шкаф.
Для разнообразия она будет думать исключительно о Паше, а не копать под его отца.
Только у них отношения относительно наладились.
Не надо испытывать удачу на прочность.
Катька не права.
Люся умеет быть человеком.
Схватившись за читалку, она пообещала себе, что проведет спокойный вечер с эротическим романом Вешникова.
Никаких глупостей.
Тут неожиданно позвонила сама Катька.
— Ты теперь так и будешь меня доставать? — рассердилась Люся. — По квартирному вопросу звони Стасу, он за переговоры с тобой зарплату получает, а мне за этот тяжкий труд никто не платит.
— Вот и не поэтому, — сказала Катька. У нее был подозрительно одухотворенный голос. — Люсь, я тут почитала твое интервью с Вешниковым. Интересный он тип.
— Очень, — согласилась Люся, не веря своим ушам. Это же не то, о чем она подумала?
— Ты нас познакомишь?
Да, это именно то, о чем она подумала.
Расхохотавшись, Люся проговорила уважительно:
— Чокнутая вы вертихвостка, Екатерина Николаевна.
— Я теперь женщина одинокая, а он затейливый и, кажется, обеспеченный. Что еще нужно холостому бояну, если не очаровательная ярилка?
— Беременная от другого.
— Это мелочи.
Тут ожил домофон. Не прерывая разговора, Люся нажала на кнопку и увидела на экране Виктора Дмитриевича Ветрова.
— Ну и где Павел? — спросил он недовольно.
— Я тебе перезвоню, Кать, — пробормотала Люся, открыла дверь в подъезд и заполошно схватилась за халат.
Что это за явление?
Ветров не приехал на встречу?
А куда он тогда делся?
 Глава 37 
«Абонент временно недоступен, но вы можете оставить ему свое сообщение…»
Черт, черт и черт.
И без оружия ведь еще.
— Я не знаю, — сказала Люся Виктору Дмитриевичу, — он же к вам поехал! Может, вы разминулись?
— Во сколько он выехал? Я прождал его сорок минут.
— Да вовремя он выехал… Но в городе пробки… Подождите, я позвоню его заму!
Ветров-папа стоял все еще в коридоре, все еще в пальто, но он казался насмешливым, а не напуганным.
В отличие от Люси.
— Может, не стоит разводить панику? — спросил Виктор Дмитриевич, когда она трясущимися руками листала свой тупой кнопочный телефон в поисках Смирнова. — Может, Пашка просто налево свернул? А я приперся и испортил ему всю малину.
Однако раскаяния в его голосе не было.
Люся была не той подружкой сына, с которой было бы жалко испортить отношения.
— Да ну вас с такими намеками! — рявкнула она и едва не взвыла, услышав в трубке про недоступного абонента.
Они там пропали без вести всем отделом, что ли?
— Ну-ну, деточка, вы же не думаете, что единственная у моего сына, — Виктору Дмитриевичу, кажется, нравилось подливать масла в огонь.
Вот сволота.
Люся глубоко вздохнула и решительно набрала Великого Моржа.
Звонить ему в такое время суток категорически не рекомендовалось.