Люся, которая всех бесила (СИ)

— Как проницательно, — улыбнулась Люся кротко. — Мы можем вернуться к коркорам?
— Равновесие, да. Казалось бы, противостоять чудовищным ящерам было невозможно — но на защиту всего человечества намертво встали могучие яги. И Илья Муромец, и Добрыня Никитич принадлежали именно к этому виду, и только Алеша Попович был бояном, благодаря ему мы знаем о тех великих сражениях. Ведь героям всегда требуются песнописцы, правда?
Люся согласно угукнула, и антрополог увлеченно принялся разглагольствовать дальше:
— Сегодня коркоры опасны лишь потенциально, долгие столетия преследований заставили их отказаться от видовой особенности, которая, кажется, стала уже атавизмом. Но предрассудки невероятно сильны в нашем обществе. Еще пятьдесят лет назад всех коркор принудительно запирали в спецучреждениях, а сегодня всего лишь ставят на обязательный учет.
— Что бы вы сказали, если бы в ваш университет поступила на работу легальная коркора? — нейтрально спросила Люся.
Антрополог разинул рот, изумленно глядя на нее.
— Сказал бы, — проговорил он растерянно, — что Марина Сергеевна, единственная преподавательница своего вида в этой стране, произвела бы здесь настоящий фурор. Последний раз коркора у нас родилась триста лет назад, и ее тут же обезглавили, как только поняли, кто она.
— И вам было бы комфортно работать вместе с Соловьевой?
— Ну разумеется, — не слишком уверенно протянул антрополог, — мы же разумные люди… Но ведь вы рассуждаете теоретически? — с некоторым испугом добавил он.
— Конечно, — заверила его Люся.
Выйдя из университета, она завела машину и задумалась.
Любопытство подгрызало ее изнутри, как мышь.
Нет, все равно не видать покоя, пока Люся лично не поговорит с ладой, наградившей Ветрова приворотом. Она знала за собой такую особенность: стоило чем-то заинтересоваться, так все. Переклинивало напрочь.
Ну занимательно же: о чем думала женщина, рискнувшая здоровьем из-за мужчины?
Сумасшедшие всегда привлекали Люсю — с ними получались самые захватывающие материалы.
Душераздирающе вздохнув над своими слабостями, Люся набрала Носова:
— Кость, вы когда материал про возвращение Ветрова писали, случайно не выяснили, чем занята сейчас лада, к которой он ехал пятнадцать лет назад?
— Выяснили, — ответил он рассеянно, — только не случайно, а специально!
И замолчал, решив, что вопрос исчерпан. Люся послушала тишину и поторопила:
— Ну! И чем?
— Что? — кажется, Носов уже забыл про нее. С ним такое бывало, когда он работал над материалом.
— Лада Ветрова!
— А, блин, тебе данные нужны? — сообразил он. — Повиси.
Люся выехала со стоянки, слушая шорохи в наушнике, медленно поехала по улице, пристроившись за троллейбусом.
— Вот, — ожил Носов, — кафе «Нет» на Октябрьской.
— Кафе «Нет»? — изумилась Люся. — Оригинально.
Но он уже отключился.
Все такие творческие! Все такие увлеченные!
Люся перестроилась на левую полосу, вспоминая материалы пятнадцатилетней давности. Как звали эту девицу? Владислава? Маргарита? Виктория? Мама медсестра, папа инженер. Классическая семья пролетариев.
Сынок губернатора мог бы показаться лакомой добычей, но, может, и правда любовь. Всякое бывает.
Ехать было недалеко, пробок в это время не наблюдалось, и спустя десяток минут Люся припарковалась возле кафе — ярко-красная вывеска, три восклицательных знака. Экспрессия, блин.
Ниже находилась табличка, явно противоречащая законодательству: «Мужчинам и ярилкам вход воспрещен». Налицо видовая и гендерная дискриминация.
Глубоко очарованная всей этой дичью, Люся вошла внутрь. В кафе царил минимализм: белые стены, белые столики, белые стулья. Барная круглая стойка в центре зала щеголяла стальной окантовкой. Две школьницы в углу играли в настолку, немолодая домовиха пила чай с тортом. За стойкой находилась женщина, примерно ровесница Люси — тридцать плюс. Красивая, если кто-то ценит блеклость и бесцветность. Блондинка, светлые ресницы, остро нуждающиеся в туши. Тонкие черты лица.
 
— Добрый день, — Люся прямиком направилась к стойке.
Блондинка кинула на нее быстрый взгляд: если арха при первой встрече сложно отличить от банника или кимора, то ярилок можно было узнать наверняка. Они буквально светились сексуальностью. Так что, поскольку Люся ничем таким не светилась и очевидно не являлась мужчиной, фейс-контроль этого странного заведения она прошла.
— Бизнес-ланч? — предложила блондинка без улыбки.
— Да, можно, — согласилась Люся, взгромоздилась на высокий стул и уткнулась в меню. Присвистнула.
Салат «Иди к дьяволу», суп «Самодостаточность», паста «Наивность», пирожное «Онанизм».
У кого-то или нестандартный маркетинг, или затянувшийся ПТСР.
— Захватывающая у вас концепция, — светски начала Люся, заказав и «самодостаточность», и «наивность».
— Вы у нас впервые? — немного угрюмо спросила блондинка. — Скидка в двадцать процентов за пост в соцсетях.
— У меня есть предложение получше, — широко улыбнулась Люся, — бесплатная рекламная публикация на портале «Город не спит». Мы — самое популярное интернет-издание в регионе.
— Я знаю ваш портал, — оживилась блондинка, — пятнадцать лет назад вы раскатали по полной придурошного сына бывшего губера. Даже про меня писали, правда, полную чушь. Я вовсе не уговаривала его нестись ко мне пьяным! Девушка-пешеход ведь могла погибнуть.
— Вы…
— Вероника Белова.
Значит, Вероника. Люся почти правильно вспомнила.
— Людмила Осокина, владелец портала.
— И с чего вдруг такой аттракцион неслыханной щедрости? — уточнила Вероника. — Реклама у вас, должно быть, стоит немалых денег.
— Женская солидарность, — брякнула Люся. С ее точки зрения, подобное объяснение не выдерживало никакой критики, далеко бы она ушла, бесплатно продвигая кого ни попадя, но сейчас ее нос буквально трепетал, предчувствуя хорошую историю.
Вероника, однако, приняла дурацкий аргумент и глазом не моргнув.
— В таком случае ваш обед за счет заведения, — проговорила она с улыбкой. — Идемте, за столиком у окна нам будет удобнее.
Получив большую чашку капучино, Люся блаженно вытянула ногу и спросила благожелательно:
— Так откуда взялась столь оригинальная идея кафе?
— Вы знаете откуда, — моментально ответила Вероника. Видно было, что ей не терпится поделиться наболевшим: — Павел Ветров.
— Пятнадцать лет прошло.
Лада задрала длинные рукава белой блузки, демонстрируя пораженные атопическим дерматитом руки:
— А вот это — осталось до сих пор.
— Последствия приворота? — Люся постаралась добавить в свой голос сочувствия, однако получилось так себе.
Не рой яму другому, сказала бы Нина Петровна.
Хотя на самом деле — просто необдуманная ошибка молодости.
— Вы знаете про приворот? — Вероника испуганно хлопнула белыми ресницами. — На вашем портале об этом не было ни слова.
— Узнала недавно, после возвращения Ветрова в город. Вам повезло, что он не сказал об этом на суде, — иначе приговор бы значительно смягчили.
— Гордыня, — без колебаний пояснила Вероника. — Как же! Он мнил себя невосприимчивым к чужому воздействию. Я честно его предупредила, что если он не изменит своего отношения ко мне, я его приворожу. А он в ответ только засмеялся, сказал «ну попробуй» — и помчался на свидание к очередной похотливой тупой ярилке! Разве он мог потом публично признаться, что оказался бессилен перед моими чарами? Да он лучше бы откусил себе язык.
— Сволочь, — поддержала ее Люся, правда, без особого чувства. Она не понимала женщин, цеплявшихся за мужчин, но у каждого свои развлечения.
Все Люсины любовники были или полезными, или приятными. Даже Баринов в постели представал тем еще затейником, пока из него всякая гнусь не полезла. Расстроило ли Люсю его мерзкое поведение? Ничуть. Люди мигом превращаются в мерзавцев, если им хвост прищемить. Закономерный процесс.