Мийол-алхимик (СИ)

Сравнивайте, сколько захотите!
…впоследствии Эонари стала регулярно заглядывать в тот салон красоты, чтобы подновить татуаж. И Рикс, конечно, ворчал на дополнительные траты. Зачем это вообще нужно? Его почти-жена и так красавица, безо всякого там дополнительного марафета! Но…
Во-первых, лагорские мастера и мастерицы по наведению красоты знали своё дело. Итог их усилий был — буквально — налицо.
Во-вторых, татуаж стоил вполне подъёмных сумм. Если пересчитать, то поменьше, чем тот же абонемент в «Тренажёрной мэтров вис-Шемерт». Другое дело, что для наведения красоты ранее записная скромница-кураса использовала и духи, и одежду (порой весьма смелую: во времена, когда она обнажала лицо исключительно перед семьёй, от мысли натянуть один лишь купальник и в таком виде предстать публике она бы самоиспепелилась от стыда!), и ещё кое-что. Но…
В-третьих, траты на наведение красоты возвращались к Риксу на палети.
С процентами.
Так что он весьма быстро смирился с небольшими, необременительными прихотями своей почти-жены. Ну в самом деле, что в этом такого? Вон, мэтр Мийол свою Санхан тоже в салон красоты водит регулярно. Частенько вместе с Элойн. И на дополнительные расходы не жалуется.
Это Лагор, тут так принято.
  
Алхимик 22: мирные будни 2
 
— Опять у тебя резерв пустой. А ну, Йо, живо обскажи, на что потратил!
— Да как всегда, сестрелло. Как всегда.
— Значит, пилюли лепил?
— Агась.
— И как успехи?
— Знаешь, неплохо.
— Неужто пятый класс одолел?
— Издеваешься, — без тени вопросительности резюмировал призыватель. — О пятом классе сложности я пока и не мечтаю — не по мне кус, я не Морозная. Общего опыта конденсомантии у меня даже трёх лет не наберётся. Но вот когда, хм, «леплю» третий-плюс — почти не напрягаюсь, а начальный четвёртый срывается только один раз из трёх.
— Растёшь.
Согласный кивок:
— Расту.
Брат с сестрой без особой цели прогуливались по Чёрному Пассажу. И не в первый раз… но не обошли даже сотой части одних только основных его коридоров.
Наследие гильдии Нираво откровенно подавляло своими размерами. Даже назвать точную этажность его не получалось, ибо по разным методам подсчёта выходило от сорока девяти до семидесяти трёх этажей. Во время ежегодных праздников, связанных с основанием Лагора (кстати, до них осталось всего-то чуть больше недели), на третий день устраивают традиционный забег по Чёрному Пассажу: от самой верхней площадки для воздушных судов до ворот со стоянки рикша-роллов в самом низу этого титанического ромба, а вернее, призмы. Ну и обратно.
Так вот: пока ещё ни один бегун, включая даже Мастеров Боя, не одолел эту дистанцию быстрее, чем за четырнадцать минут.
«Одно из семи величайших зданий на Планетерре» — это не просто громкий титул!
Дети Ригара начали не совсем там, где стартует забег: высадились на верхней площадке (на той её части, которая уступами спускается по крыше Чёрного Пассажа), где ежеминутно садится и взлетает по пять-шесть леталок лагорских скоростных маршрутов. И сразу же нырнули в недра, воспользовавшись, как сотни других посетителей, широченной лестницей… одной из доброй дюжины их, предназначенных для спуска. Это они ещё удачно время подобрали, далёкое от самых людных часов ближе к потемнению, так что толкаться локтями не приходилось. Впрочем, Чёрный Пассаж принимал гостей круглосуточно — хотя на ночь многие местные заведения закрывались и коридоры его пустели. Но не совсем. Не полностью.
Как, впрочем, и улицы Лагора.
Пусть и сравнительно разрежённая, толпа обезличивала, даруя иллюзию уединения, так что разговор не прекращался. Правда, Васька всё равно приглушала тон (знала: благодаря «хитрой змеюке» брат отлично услышит её), равно и Мийол говорил тихо, рассчитывая на один из артов из сестрицына самодельного комплекта, также форсирующего сенсорику: талисман для слуха, другой для управления обонянием (с возможностью приглушать его, а не только обострять), третий для улучшения аурной чуйки.
 
Повторять сказанное обычно не приходилось.
—…а моя соседка по комнате и говорит: милая Ре, не могла бы ты составить мне компанию послезавтра? Я ей: а что у тебя в планах на послезавтра? Она: ну, у моего племянника день рождения, пятнадцатый, будем праздновать его прорыв в эксперты с переходом в неофиты в кругу семьи. А я говорю: милая Ни, мне очень лестно, что ты готова познакомить меня со своей семьёй, я тоже могла бы ответить симметрично — но не кажется ли тебе, что ты немножечко так, самую капельку форсируешь наши отношения? Тут-то в меня и полетела подушка…
— М-м… говоришь, Ни?
— Ну да, Калани вис-Терес, я тебе про неё рассказывала. Забыл, что ли? Та самая, которую мне подселили после того, как мелкий фуск Дехир выписался из нашей гильды и даже, кажется, из Лагора вообще.
— Не вынесла душа позора.
— Вроде того. Ну а милая Ни — явно пара шагов вперёд по сравнению с ул-Кордреном. Она и в самом деле милая, даром что та ещё башня ходячая. Мы быстренько общий язык нашли, хотя это в основном заслуга её природной флегмы.
— Ну да, ну да…
— Это ты сейчас на что-то нехорошее пытался намёкивать, Йо?
— Да ни разу. Я просто хотел сказать, что твой покладистый, нежный характер и глубоко сокрытую в душе лирическую струнку способен оценить не каждый встречный. И я очень рад, в самом деле, что с новой соседкой вы поладили.
— Ага-угу. Поладили. И против того семейного мероприятия я на самом деле ничего против не имею. Согласилась почти сразу… после того, как убедительно победила в дуэли на подушках.
— Победила? Убедительно?
— Если не можешь победить честно — просто победи. И да, на будущее: милая Ни особенно мила, когда щекочешь ей бока.
— Интересный нюанс.
— Конечно. Практически ключевой! Хотя полностью сдаться обаянию моего покладистого, нежного характера она как-то не торопится, невзирая на вскрытую слабость.
— Да? И что же ей мешает?
— Возможно, заочный интерес к твоей персоне. Вы бы неплохо смотрелись вместе.
— Шутишь?
— Ничуть. Я ж тебя знаю, брателло… и непременно вас познакомлю. А там — лови шанс!
— Он не получка, не аванс… не знаю, не знаю. Как-то не вдохновляет меня роль отмычки, которой ты будешь соблазнять соседку.
— Бука. Неужели не поделишься с любимой родственницей?
— А Калани что — булочка, чтобы ею делиться? Но… посмотрим.
— Йо, ты лучший!
— Я знаю, — с достоинством кивнул Мийол.
— И ты прокатишь меня на ручках, — заявила Васька, незамедлительным, в меру изящным подскоком… приземляясь брату на руки. На руку. Вовремя среагировав, тот успел Смещением прямым усилить каркас праны и перераспределить вес.
Со стороны могло показаться, что он подхватил не вполне взрослую девушку (его старое предсказание сбылось: сестра оказалась не из скороспелок и по-настоящему расцвела лишь сравнительно недавно, что прекрасно подчёркивало расшитое цветущим вьюнком жёлтое платье, утянутое точно по фигуре шнуровкой на боку), а девчонку лет пяти-семи. Только угол, под каким ему пришлось наклонить торс, намекал на изрядный вес этой «девчонки».
«Потяжелее Эшки уже… хотя не сильно».
— Вперёд, братик Йо! — уже не сдерживая голоса, повелела она, «указывая путь» не только вытянутой правой рукой, но и носком правой ноги в изящной босоножке собственной выделки. Покупные вещи Васаре не любила, как и многие другие артефакторы, делая исключения только для нарядов… и иногда вещей, которые не могла сделать просто по недостатку мастерства. Например, вот этот широкий браслет на её левом предплечье: не пространственное ли хранилище? Очень на то похоже… — Нас ждут великие забавы!
— Скорее, не вперёд, а вниз.
— Брателло, не будь как зануделло! Ах да, ты же и так… в общем, давай к Большому потоку.
— Мы туда и шли.
— Ой, вот давай без этого, а?
— Знаешь, сестрелло, мне будет удобнее тащить тебя через плечо, отбивая ритм на том, чем ты уселась на мою руку.