Удачный брак

— Ладно. Пару дней так пару дней. — Она сделала глубокий вдох. — Дай мне сделать пару звонков и понять, как быстро я смогу подтянуть своих экспертов, чтобы снять отпечатки, в том числе и этот на лестнице. Уверена, криминалисты отправят сюда рабочую группу, и я могу подождать, пока они закончат. Как только мы получим собственные отпечатки, чтобы начать с ними работу, мы можем сравнивать их с чем угодно, не рассчитывая на криминалистов. Еще у меня есть спец по анализу брызг крови. А пока поищи его сумку для гольфа, клюшка-то должна была откуда-то появиться. Или, может, откопаешь еще что-то интересное наверху. Следователи могли «просмотреть» что-то, что им не показалось полезным. Постарайся ничего не трогать голыми руками и сними туфли. Лучше не нарушать ничего на месте преступления без особой надобности.
Милли взялась за телефон, а я разулась и поднялась по лестнице, стараясь не думать, что в одних колготках ступаю вплотную к кровавым следам. Наверху, на приличном расстоянии от следов крови, я заметила нечто похожее на дактилоскопический порошок, так что криминалисты и правда что-то делали. Я прошла мимо чистой, по-детски веселой спальни Кейза и направилась в комнату Зака и Аманды в передней части дома. Я открыла дверь, обернув руку полой рубашки, прежде чем взяться за ручку.
Хозяйская спальня была основательной, умиротворенной и напоминала спа. Все поверхности были белыми, начиная от белья до занавесок и стен, но при этом подобран такой оттенок, чтобы комната не казалась стерильной или холодной. Я пыталась вообразить Зака и Аманду, уютно устроившихся на этих огромных мягких перинах воскресным утром, и лежащего между ними Кейза, но, увы, мне не хватило воображения.
Я отвернулась от кровати и направилась к шкафу в поисках других клюшек для гольфа или чего-то, как выразилась Милли, «полезного». Это был не просто шкаф, а гардеробная, залитая мягким светом, с небольшой скамеечкой в центре, от пола до потолка тянулись полки, маленькие закрывающиеся отделения, а на многочисленных вешалках висело бесчисленное количество дорогих нарядов. Я знала, что такие шкафы иногда бывают в домах, но в Бруклине, пусть даже в таком симпатичном особняке, как у Зака, трудно было такой себе представить. И это явно был не шкаф для хранения клюшек для гольфа. Может, они лежали где-то внизу или в другом месте, где держали весь остальной спортинвентарь? У Зака и Аманды же был ребенок. Наверное, в доме было какое-то специально отведенное помещение.
Но сначала мне следовало получше осмотреть шкаф в спальне. Как заметила Милли, тут могло найтись что-то полезное, хотя пока я босая стояла в дверях, мне было некомфортно от вторжения в частное пространство.
Белье, секс-игрушки, кто знает, что я тут могла найти, раз уж Зак и Аманда в тот вечер были на секс-вечеринке. А теперь я вляпалась в то, что они натворили. Будто бы мне своих проблем мало. Безрассудством было спрашивать Пола насчет дела Зака. Даже тупостью. Я в конце концов взяла себя в руки и шагнула в гардеробную.
Я открывала один ящик за другим. Одежда, снова одежда, ничего больше. Да и вообще ничего особо личного, а тем более скандального. Я подняла крышку шкатулки с драгоценностями и изучила потрясающую коллекцию: ожерелья, браслеты, сережки. Цветные камни и множество настоящих бриллиантов. Это отметало версию с ограблением, если только Аманда не спугнула вора раньше, чем он успел найти то, что искал. Возможно, я помешала ему вернуться и завершить начатое.
Я вернулась в спальню и осмотрела встроенные полки. Там стояло множество классических романов, пьесы Шекспира, Ницше, примерно каждый десяток отделен небольшим низким столиком, по обе стороны от которого расположились книги по искусству. Наверняка книги Аманды. Зак, которого я помнила, не особо любил читать и даже гордился этим фактом, если кто-то пытался его осуждать. Аманда — необразованная девушка из бедной семьи, была большой поклонницей чтения и великолепной матерью, не говоря уже о том, что она была просто роскошна. Жюри присяжных заставит кого-то заплатить за то, что с ней сделали.
 
Когда я отвернулась от полок, мое внимание привлекла ближайшая ко мне тумбочка. Верхний ящик был слегка приоткрыт. Я сделала заметку на телефоне: «Снять отпечатки пальцев с тумбочки». Затем я открыла ящик, взявшись за него через уголок своей рубашки.
Аккуратное, но безликое содержимое верхнего ящика не имело ничего общего с тем, что валялось в моей тумбочке, забитой до отказа всякой всячиной, включая спутанные наушники и скидочные купоны, давным-давно истекшие. В ящике лежал маленький тюбик очень дорогого однозначно женского крема для рук рядом с тонкой упаковкой бумажных салфеток. Вероятно, это была тумбочка Аманды. Единственным по-настоящему личным предметом была открытка от Кейза, судя по совсем детскому почерку, написанная несколько лет назад: «Мамачка, я тебя лублу! Ты самая лучшая мамачка!»
У меня сжалось горло. Бедный мальчик весело проводит время в лагере, понятия не имеет о том, какая ужасная потеря его постигла. Я ощущала эту потерю каждый день, даже по прошествии стольких лет.
Нижний ящик тумбочки Аманды пустовал, если не считать одинокий блокнот для записей «Молескин». Я вытащила его с помощью салфеток. Пока я листала разлинованные страницы — блокнот оказался пустым — оттуда на ковер вывалилась маленькая карточка с нарисованными двумя розами и надписью: «Аманда, думаю о тебе:) *». Без подписи. Может быть, Зак не был таким уж дрянным мужем. Я подняла карточку с ковра, аккуратно держа ее только за края. На задней стороне значилось имя флориста, напечатанное изысканным шрифтом: «Цветы на Слоуп, перекресток Седьмой авеню и Сент-Джонс-Плейс».
Я положила карточку на тумбочку, но она почти сразу же улетела обратно на пол, а когда я нагнулась и подняла ее второй раз, то увидела под кроватью что-то большое и темное, запиханное ближе к изголовью.
Я прижалась щекой к ковру и посветила себе айфоном. Еще какие-то записные книжки. Десятки записных книжек, сложенных в аккуратные стопки и задвинутые впритык к плинтусу, туда, где офицеры могли и не заметить.
Опять же с помощью салфеток я вытащила несколько записных книжек из разных стопок. В отличие от дорогого «Молескина» эти были совершенно разношерстными, потрепанными, и выглядели куда дешевле. Я быстро посмотрела первые страницы каждой записной книжки. Одна — первый год жизни Кейза, вторая — поздние годы детства Аманды, третья — подростковый возраст. Я ощущала чувство вины, вторгаясь в личное пространство Аманды, но ее дневники могли прямо сейчас стать кладезем альтернативных подозреваемых. Надеюсь, что мне не придется особо вчитываться, чтобы найти подходящего подозреваемого для жюри присяжных. Но, решила я, сейчас рыться в дневниках Аманды еще рано, поскольку суд состоится еще только через несколько месяцев, вот тогда и понадобятся оправдательные доказательства, например другие подозреваемые. Конкретно сейчас мне нужно закончить осмотр дома Зака, вернуться в офис и составить прошение о пересмотре решения о задержании моего подзащитного. Это единственный путь вытащить Зака из Райкерса.
Держа три дневника салфетками, я быстро пошла обратно к лестнице, чтобы подняться на этаж выше. Прямо напротив лестницы располагалась небольшая гостевая спальня: на кровати лежало больше декоративных подушек, чем в каком-нибудь бутик-отеле. Спальня скорее напоминала музей, чем по-настоящему жилое помещение. Я заглянула в шкаф в поисках клюшек для гольфа, но нашла там только пару подушек и дополнительных одеял.
В другом конце коридора обнаружилась комната, которая скорее всего служила кабинетом Зака. Кругом темное дерево и кожа, на полках книги: «Один под парусами вокруг света», «Оксфордский винный справочник», «История современного Ближнего Востока». А еще множество дышащих тестостероном биографий: Стив Джобс, ДжонФ.Кеннеди, Джон Пирпонт Морган [5]. Может, книги были всего лишь витриной, представлявшей, кем хотел стать Зак, или же он теперь сделался похожим на матроса-алкаша? Одиннадцать лет все-таки прошло.