Владыка (СИ)

— Эк у вас всё лихо подготовлено, будто сами войну заказывали, — недовольно засопел президент.
— Ага, десять лет дожидались, — самодовольно усмехнулся войсковой атаман. — Что–то вроде плановых учений перед Второй мировой войной.
— Думаете, будет? — испуганно покосился на казацкого пророка президент.
— Так японцы уже начали мир делить, — выдал свершившийся факт лихой генерал Унгерн, которому до одури наскучило сидеть без дела в парагвайской пустоши. — Захват китайской Маньчжурии — прозвучал лишь первым залпом. Чакская война — второй залп. Орудия расчехлены, бойня грядёт всемирная.
— При любом раскладе, Боливия всё равно напала бы на малолюдный Парагвай, — смирившись с неизбежным, опустил голову президент Айяла. — Не из–за нефти, так из–за водного пути к океану.
— Вовремя мы казаков в Гран–Чако заселили, — подкрутив пальцами кончики усов, похвалился прозорливый Перейра. — Теперь расклад совсем другой вышел. И это ничего, что казаков меньше, чем боливийцев — русские воевать умеют.
Айяла недовольно засопел, он был не в восторге от деятельности предыдущего президента, считая преступной ошибкой сдачу пустующих земель в аренду казакам. Русских эмигрантов теперь в стране втрое больше, чем коренных парагвайцев. А у избранного президента политической власти много меньше, чем у русского магната, уж о перевесе военной силы и говорить нечего. Анархистская республика на самом деле сильно походила на монархическую диктатуру, только даже у английского короля было куда меньше государственной, финансовой и духовной власти, в сравнении с всемогущим народным пастырем Рониным.
— Вот и докажем делом, — повернул голову к генерал–лейтенанту Врангелю войсковой атаман. — Пётр Николаевич, пока Унгерн будет партизанить по тылам противника со своей Азиатской дивизией и пятидесятитысячной ордой индейцев, вам с остальными казацкими корпусами следует медленно пятиться вглубь Гран–Чако. А за вашей спиной ополченцы Нестора Махно создадут многорядную систему оборонительных рубежей. Сильно упираться казакам не стоит, но и без боя позиции не сдавайте. Вашим войскам три месяца надлежит медленно отступать. Рассчитывайте отползать всей линией фронта до наступления весенней жары.
— Почти стотысячной армией обороняться будет несложно, — дёрнул плечом опытный фронтовик. — Противник не сможет сосредоточить ударный кулак и прорвать фронт, при разорванных своих коммуникациях, когда у него в тылу партизанят индейцы, а у казаков за спиной располагаются запасные позиции и сеть водных путей.
— Николай Францевич, организуйте скрытную переброску воздушных эскадрилий автожиров к государственной границе, — обратился к начальнику штаба Алексей. — Полётные карты с координатами вражеских аэродромов Эдуард Петрович для лётчиков уже подготовил.
— Так точно, — кивнул Кондрашов. — И зарубежная резидентура подтянута в районы авианалётов. Агенты, с помощью радиомаяков и световых сигналов разноцветными фонарями, готовы обеспечить точное наведение на объекты ночных бомбардировок.
— Бомбить в темноте? — усомнился в эффективности авианалёта Эстигаррибия. — Допустим, что на аэродром ещё можно как–то с помощью наводчиков выйти, а вот как на огромном поле искать самолёты?
— Подсветим роем осветительных ракет, — раскрыл секрет Алексей. — Так и зенитчиков ослепим, и стояночные площадки высветим. Да и бомбить, в классическом понимании, мы не будим. На тихоходных шумных аппаратах рискованно пролетать на низкой высоте над целью. Автожиры расстреляют самолёты ударными ракетами издали. К корпусам машин прикреплены специальные многоствольные пусковые установки, по десять ракет в каждой.
— Ракетная артиллерия использовалась ещё в ходе наполеоновских войн, — с сомнением почесал затылок Эстигаррибия. — Дальность выстрела была сопоставима с выстрелами из пороховых орудий, но вот с кучностью стрельбы — большие проблемы. Ракетами хорошо только по крупным полевым укреплениям лупить или деревянным городским постройкам.
— Аэродромное хозяйство разбросано по окраинам взлётного поля: самолётные ангары, склады боеприпасов и топлива — очень подходящие цели для массированного ракетного обстрела, — развеял сомнения парагвайского генерала Алексей. — К тому же, автожиры будут бить с высоты, что увеличит дальность эффективных выстрелов. Пороховые двигатели и оперённые металлические корпуса у современных ракет намного лучше, чем были у деревянных поделок наполеоновских времён. Кучность стрельбы с километровой дистанции очень даже приемлемая, и для автожиров вполне безопасная — не достанут осколки от разрывов ракет.
 
— Хотелось бы поглядеть на фейерверк, — хищно улыбнувшись, мечтательно вздохнул генерал.
— В военной кинохронике посмотрите, — пообещал коллеге Кондрашов. — Мои агенты отснимут авианалёты на плёнку.
— Да, сеньоры полководцы, вы идёте на войну прямо, как на праздник, с фейерверками, — осуждающе покачал головой президент Айяла.
— Долгожданное событие, — не смутившись упрёка, кивнул войсковой атаман. — Итог десятилетия военных учений и переоснащения армии. Казаки должны всему миру показать, как научились воевать. Пусть супостаты пугаются. В другой раз не захотят ссориться с парагвайцами.
Однако пока казаки не явили накопленную силу, враги лелеяли надежду на скорую победу над отсталой, малолюдной и, как всем казалось, разрозненной на недружественные общины анархистской республикой. По планам боливийского штаба, казацкая химера государства должна была распасться на фрагменты от одного сокрушительного удара. Германские генералы рассчитывали завершить победоносную военную компанию в течение зимних месяцев. Двукратный перевес в живой силе и отсутствие у казаков бронетанковых сил, а также самолётного парка, позволяли надеяться на быстрый прорыв линии фронта и окружение русских добровольческих формирований. Крошечная и хилая государственная армия Парагвая вообще не бралась в расчёт.
Подобные мысли царили не только под фуражками генералов, но и дремали под солдатскими панамами сонных часовых, охраняющих столичный военный аэродром. Где–то у далёкой восточной границы, за многие сотни километров, уже с хищным свистом падали с небес огненные метеоры ракет, а в предрассветный час над тёмным полем аэродрома Ла–Паса царила безмятежная тишина. Из–за чёрных пиков горных вершин, ненадолго закрывая искорки звёзд, беззвучно выплывали крошечные серые тучки.
Флотилия парагвайских дирижаблей заходила на цель не спеша, с выключенными двигателями. Воздушный поток нёс эскадрилью строго на столичный аэродром, где возле технических ангаров рядком выстроились бомбардировщики и транспортно–пассажирские самолёты. Парагвайские авиаторы восхищались секретными приборами «Небесного Ягуара», позволившими ему так удачно заблаговременно выстроить на верном румбе боевой порядок воздушной эскадры. Штурманы отслеживали сигналы радиомаяков, подтверждая верность выбранного курса. На подлёте к району атаки стали видны разноцветные огни фонарей, отражатели которых были направлены в небо, и обозначали габариты аэродрома.
— На транспортных дирижаблях отцепить десантируемые автожиры! — отдал приказ Алексей, решивший лично возглавить операцию. — В атаку!
Не то, чтобы атаман не доверял мастерству парагвайских авиаторов и компетентности разведчиков–диверсантов, наводивших воздушную эскадру на цель, но всё же могли возникнуть всякие случайности. А вот, используя свою колдовскую силу, Сын Ведьмы надёжно вывел караван бомбовозов и транспортников к месту сброса смертоносного груза.
Подвешенные под днищами гондол дирижаблей автожиры запустили ходовые винты в носах фюзеляжей и отцепились от сети крепёжных стальных тросов.
Воздушный поток, возникший при свободном падении автожиров, раскрутил широколопастные несущие винты. Летательные аппараты получили опору, и боевые стрекозы грозно затарахтели в воздухе.
Сбросив балласт, транспортные дирижабли взмыли вверх. А пузатые бомберы завели моторы и начали выстраиваться в одну линию. Во главе колонны бомбардировщиков встал флагман с Рониным на борту.