Безликий (ЛП)

Выключив двигатель своего джипа, он посмотрел на Винтер на пассажирском сиденье.
Она выглядела спокойной и умиротворенной. Ее роскошные волосы собраны в гладкий хвост, на ней мягкий розовый свитер и выцветшие джинсы, которые обтягивали ее ноги с удивительным совершенством. Но в утреннем свете он увидел морщины напряжения на ее бледном лице.
Винтер проспала всю ночь в его объятиях, но сон не отличался спокойствием. Она металась, ворочалась и бормотала невнятные слова. Его первым побуждением было оставить ее дома. Он хотел, чтобы она оставалась под надежным замком, пока они не выяснят, что, черт возьми, происходит. Но она едва клевала тост, и Ноа мог сказать, что Винтер не будет счастлива, пока не убедится, что ее отец не замешан в убийстве матери.
Он пытался убедить Винтер, что может сам встретиться с ее отцом. Не нужно обострять их отношения уродливыми обвинениями. Не тогда, когда у них нет ничего, кроме смутных подозрений. Она решительно заявила, что поедет с ним. Но согласилась, что будет рыться в вещах матери в подвале, пока он будет разговаривать с ее отцом.
Не самый лучший компромисс, но это единственное, что ему удалось добиться.
Теперь Ноа потянулся, чтобы коснуться прядки волос, выбившейся из хвоста и прижавшейся к ее горлу.
— Ты готова?
Она не колебалась. Толкнув дверь, Винтер выпрыгнула из джипа.
— Идем.
Она бодро зашагала к крыльцу, и Ноа пришлось поспешить, чтобы догнать ее. Затем, когда они подошли к двери, решимость Винтер ослабла. Он видел, как исчезла краска на ее щеках и как задрожали губы.
— Спокойно. — Он обхватил ее за плечи и притянул к себе. — Я рядом.
Она откинула голову назад, чтобы встретиться с его твердым взглядом.
— Всегда? — Цвет вернулся, когда Винтер поняла, о чем только что спросила. — Подожди. Забудь, что я это сказала.
Ноа опустил голову, чтобы прижаться к ее губам быстрым поцелуем.
— Да, всегда, — пообещал он хриплым голосом.
Когда Ноа уже собирался углубить поцелуй, его прервал звук открываемой входной двери. Эдгар Мур, очевидно, услышал, как они въехали на подъездную дорожку. Выпрямившись, Ноа изучал отца Винтер, который смотрел на них настороженным взглядом.
В первую очередь он отметил, что на Эдгаре свободные брюки для бега и обычная толстовка. Ноа никогда не видел профессора ни в чем другом, кроме как в белой рубашке и черных брюках. Затем ему бросилась в глаза усталость Эдгара. Его лицо не просто бледное, а сероватого оттенка, что подчеркивало морщины, расходящиеся от налитых кровью глаз. Даже его волосы оказались взъерошенными, как будто он не удосужился расчесать их утром.
Ноа мог бы заподозрить, что Эдгар напился в стельку, если бы не ясность в его глазах. Даже очки не могли скрыть, что его ум, как всегда, острый как бритва.
— Винтер. — Эдгар нахмурился, переводя взгляд с дочери на Ноа. — Я не ждал тебя этим утром.
— Мы можем войти?
— Конечно. — Эдгар отступил назад, пропуская их в гостиную. Когда они оказались внутри, он закрыл дверь и повернулся к ним лицом. — Для гостей еще рано.
— Я не в гости пришла, — объявила ему Винтер, ее голос дрожал от напряжения, которое Ноа чувствовал по ее телу.
Эдгар выглядел озадаченным.
— Тебе что-то нужно?
— Я хочу получить ключ от шкафа, в котором хранятся мамины вещи.
Эдгар дернулся от неожиданного требования.
— Почему?
— Потому что я хочу посмотреть на них.
— Зачем?
Винтер фыркнула. Ноа подозревал, что этот спор они вели в прошлом. Возможно, не один раз.
— Разве это имеет значение? — настаивала она.
Плечи Эдгар опустились, как будто на него внезапно свалился тяжелый груз. А может, это просто гравитация тянула его вниз.
— Ты разговаривала с доктором Томалин?
Винтер удивленно моргнула, услышав странный вопрос.
— С Эрикой? Нет, не разговаривала с того дня, как встретила ее в больнице у дедушки.
— Какое отношение Эрика имеет к Винтер? — Ноа вмешался в разговор. Очевидно, с бывшим терапевтом его и Винтер что-то связано.
— Ничего. — Эдгар поднял голову, чтобы запустить пальцы в свои спутанные волосы. — Я неважно себя чувствую сегодня утром.
 
— Что случилось? — спросила Винтер, мгновенно обеспокоившись.
— Я не мог заснуть. — Он кивнул в сторону двери. — На самом деле, как раз собирался вернуться в постель, чтобы немного отдохнуть. Мы можем встретиться в другой раз?
Ноа взглянул на Винтер, легко почувствовав ее колебания. Эдгар казался человеком, который использует чувство вины, чтобы манипулировать другими. Это не редкость для сыновей, чьи отцы имели склонность к издевательствам. И, без сомнения, Винтер обычно капитулировала. Она ненавидела конфликты. Однако сегодня утром выражение ее лица ожесточилось, а губы сжались в тонкую линию.
— Нет.
Эдгар моргнул, удивленный.
— Винтер…
— Вы могли бы отдать ей ключ, — перебил Ноа. Винтер нелегко противостоять своему отцу. Однако ему нет. — Как только закончим, мы уйдем, и вы сможете вздремнуть.
Губы Эдгара сжались, когда он увидел упрямое выражение лица Ноа. Бормоча себе под нос, он направился к журнальному столику рядом с низким диваном, скрытым вязаным вручную покрывалом. Подняв лампу, он достал ключ, спрятанный под основанием.
— Вот. — Вернувшись к Винтер, Эдгар вложил ключ ей в руку.
Винтер бросила на Ноа нерешительный взгляд. Она сомневалась, стоит ли оставлять его разбираться с отцом.
Он кивнул в сторону проема, ведущего в коридор.
— Иди. Я спущусь через несколько минут, — заверил он ее.
— Ноа…
— Иди.
Нехотя кивнув, Винтер повернулась, и вышла из гостиной. Ноа смотрел, как она уходит, и ему не нравилось, что они расстались. Он ведь не безумец. Ему не нужно постоянно следить за женщиной, которой принадлежит его сердце. Но мысль о том, что где-то есть человек, желающий ей зла, возможно, даже желающий ее смерти, заставляла Ноа терзаться всякий раз, когда Винтер исчезала из виду.
— Полагаю, я должен спросить, каковы твои намерения в отношении моей дочери? — Негромкие слова Эдгара, к счастью, вырвали Ноа из его мрачных мыслей.
— Я намерен жениться на ней и посвятить каждый день своей жизни тому, чтобы сделать ее счастливой, — ответил он без колебаний.
— А она чувствует то же самое?
Простой вопрос, но он не казался легким. Ноа знал, что Винтер нравится проводить время в его обществе. И что она хотела бы и дальше делить с ним постель. Но испытывала ли она такое же непреодолимое желание провести с ним всю оставшуюся жизнь?
Ноа поморщился.
— Этот вопрос лучше задать ей.
Эдгар сложил руки на узкой груди.
— Чего ты хочешь от меня?
— Я хочу понять, что на самом деле происходило между вами и матерью Винтер.
Эдгар задохнулся, явно потрясенный откровенным признанием Ноа.
— Мои отношения с женой — не твое дело.
Ноа пожал плечами.
— У Винтер есть вопросы, и она не будет удовлетворена, пока не получит на них ответы. Вы можете рассказать мне. Или дочери. Выбор за вами.
— Почему сейчас?
— Потому что она больше не верит, что смерть ее матери случайна. Она будет продолжать копать, пока не убедится, что знает правду.
Эдгар отвернулся, его спина напряглась.
— Я встретил Лорел, когда заканчивал аспирантуру. Она не походила ни на кого из моих знакомых, и я был ошеломлен.
— Любовь с первого взгляда, — пробормотал Ноа. Он несколько раз испытывал подобное ослепление. К счастью, оно быстро проходило, и он понимал, что это не более чем кратковременное безумие.
— Что-то вроде этого, — пробормотал Эдгар. — Мы встречались несколько недель, и мне предложили должность преподавателя в колледже Гранта. Я всегда этого хотел, поэтому согласился. И я попросил Лорел выйти за меня замуж, несмотря на то, что мы едва знали друг друга. Нам следовало подождать, но казалось, что она забудет меня, если я не отвезу ее в Ларкин. — Он медленно повернулся к нему лицом, демонстрируя страдание. — Не прошло и года, как стало понятно, что мы как масло и вода. Полные противоположности, которым не суждено достичь мира вместе.