Хранитель чаек (СИ)
Не мог Морской щит быть настолько идиотом! Ларан почти не смотрел на княжну, разве только вскользь, но Джия была уверена, что вся эта прогулка затеяна лишь ради неё одной. Она силилась понять, что задумал герцог, но не могла. И это злило.
Да ещё и поцелуй…
Княжна долго думала, зачем Ларан её поцеловал. Единственное разумное объяснение даже в её собственной голове звучало дико. Язык всадников свистящий, и, когда Джия всерьёз разозлилась, то начала свистеть, произнося вместо «с» — «щ», а вместо «ч» — «ц». Но не мог же герцог поцеловать её лишь ради того, чтобы остальные не услышали её акцент? Ведь правда? Зачем бы Ларану её прикрывать?
«Мы все продажные шкуры», — вспомнилось ей. Возможно. Но ведь она его не покупала?
Или стоит попробовать?
Хроники говорили, что было время, когда всадники действовали с пиратами заодно, в крепком союзе. Может, стоит вернуть это время? Помирить бога смерти и всеми забытого древнего морского бога?
Но больше всего Джию смущали свои собственные реакции. Она не была девственницей. Княжна слишком хорошо знала, как дорого может обойтись невинность в Храме Крови. Бог смерти любит такие жертвы и щедро одаривает за них. Поэтому, когда кровавые всадники подожгли деревянные стены их города, Джия нашла первого попавшегося кровного и лишилась с ним опасного целомудрия.
Но поцелуй Ларана был совсем иным. Даже при воспоминании о нём у девушки начинали дрожать пальцы. Слишком горячо, слишком эмоционально. И если правда, что герцог использовал поцелуй для какой-то практичной цели, то… Ну нет, не может же быть вот так! Он тоже был поглощён, вовлечён в поцелуй, ей это не могло показаться!
Во входную дверь постучали. Джия не запирала внутренние двери между комнатами, а потому сразу услышала, легко вскочила с постели и почти побежала в гостиную. Прислонилась к косяку, чувствуя, как сильно колотится сердце.
В том, что стучал Ларан, она не сомневалась. Ювина давно удалилась спать, а с ней и верная Илика. Да никто другой и не посмел бы.
«Он пришёл завершить начатое», — подумала девушка с каким-то сладким ужасом. Ей было девятнадцать. Над ней висела угроза хуже смерти. Джия слишком многое пережила такого, о чём хотелось забыть. Хотя бы на одну ночь перестать видеть сны, перестать видеть, как меч пронзает грудь кричащей матери, как отцу, живому, ломают грудь, чтобы вынуть сердце…
Душа хотела жить. И любить. И быть любимой. Ну или хотя бы так — иллюзию любви. Она два года была во мраке и нескончаемых муках. И ей предстоит вернуться обратно. Потому что Джия не верила слову принцессы. Лишь надеялась, что у неё будет хотя бы минута, чтобы пронзить точным ударом сердце сестры и спасти её от того, что хуже смерти. Вторую минуту для себя ей вряд ли дадут.
И… и это же входит в её план, не так ли? Очаровать, выспросить, предать…
Тогда почему она медлит?
Джия коснулась дверной ручки и тотчас отдёрнула руку.
У охотниц был кодекс. Вернее, какие-то свои понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо. Уводить мужчину, выбранного другой охотницей, было плохо. За это, подкараулив в пустынном месте, на виновную натягивали мешок и забивали ножами. Насмерть, конечно. Потому что: не бери чужую игрушку.
Ювина — не охотница. Но это был единственный человек, который был к ней по-настоящему добр здесь. Даже после поцелуя на острове Круга, невеста Ларана не изменила своего отношения к Джие. Не отвернулась, не осудила. Напротив, она всюду таскала её с собой, словно демонстрируя брату, что княжна — её подруга. И что во всей ситуации виновата не Джия.
«Я собираюсь её предать. Их всех предать. Потому что кровавые всадники уничтожат весь Элэйсдэйр, со всеми семью щитами, в том числе и Южным. Но я не могу переспать с её женихом», — подумала Джия и усмехнулась. Вскинула гордо голову, открыла дверь.
Что-то багрово-серое ворвалось, оттолкну её вглубь, захлопнуло за собой двери и попёрло на девушку.
— Ты! — прошипел Рандвальд. Губы его дрожали от злости. — Ты продажная тварь! Моя сестра слишком добра к тебе, шлюха.
Он схватил её за горло, стиснул, но Джия вывернулась змеёй, ушла под его руку и бросилась в будуар.
— Ты не посмеешь смеяться над древним родом Южный герцогов! — всё так же шипел Рандвальд.
И можно было бы громко позвать на помощь, но Джия не стала. Девушка заскочила в будуар, захлопнула двери, заложив их чем-то тяжёлым и серебряным, а затем вбежала в бассейн и снова закрыла за собой двери, на этот раз обмотав ручки полотенцем. Запрыгнула в пустой бассейн и прислонилась спиной к кранам. Она была почти спокойна, как всегда в бою.
Кричать нельзя. Ей не хотелось ещё раз ставить Ювину в неловкое положение.
Древний род Южный герцогов! А ведь Джия знала, что все эти герцоги, хранители щитов, когда-то, много столетий назад, были королями. Об этом рассказывали старинные саги и сказки.
Нашёл чем гордиться, шакал!
Первые двери Рандвальд преодолел легко: вытрясти из ручек то, что заменило щеколду, у него заняло минуту, не больше. Завязанная дверь потребовала большей настойчивости. Но вот, наконец, взбешённый лорд ворвался в тёмную комнату без окон и замер, тяжело дыша.
— Ты от меня не убежишь, девчонка! — прохрипел он.
Джия молчала. Дрожала в одной сорочке. Мысленно проклинала дурацкие местные платья, которые не наденешь самой, в которых нет карманов и потайных карманов, и тайников для ножа. Нет, нож, конечно, у княжны был. Он приятно тяжелил правую ногу, зафиксированный лентами на лодыжке. Но всего лишь один. Иногда одного мало.
— Где ты? Выходи, шлюха, — рычал Рандвальд.
Он шёл осторожно, аккуратно проверяя пол впереди.
— Я здесь, Вальди, — громко откликнулась Джия, когда он почти поравнялся с краем бассейна.
Лорд бросился на её голос и, конечно, свалился.
— Не зашиблись, ваша милость? — мурлыкнула Джия.
Он зарычал от ярости и медленно поднялся. Жаль, что не свернул шею.
— Ты за всё ответишь, — прохрипел парень и снова рванул к ней.
Когда он уже протянул пальцы, чтобы её схватить, Джия отвернулась и обеими руками крутанули вентили. А затем присела, поднырнула под него и бросилась к лестнице. Струя сшибла парня, не ожидавшего подобного, он булькнул, поскользнувшись на гладком дне. Княжна схватилась за перила и кинулась вверх, но в тот момент, когда она уже почти выбралась, крепкая ладонь сжала её лодыжку.
— Не так быстро! — прохрипел Рандвальд и рванул её вниз.
Джия упала в воду, снова захлебнулась, отчаянно дёрнулась наверх, но лорд схватил её за шею, погружая лицом в воду. Возможно, что-то говорил — она не слышала. Зажала пальцами нос, пыталась вырваться из крепких пальцев… Бесполезно. И, когда перед глазами поплыли красные круги, Рандвальд резко вытащил пленницу из воды. Девушка стала хрипло глотать воздух.
— Ну что, приятно, шлюха? — прохрипел ей в лицо. — Хочешь ещё?
И снова окунул её лицом вниз. Джия ударила его по щиколотке, но нога соскользнула. Сильные пальцы стиснули волосы, накручивая их на руку. Княжна уцепилась ногтями в его запястье, раздирая, но явно проигрывала в силе. Грудь пронзила острая боль.
Он снова вытащил её и бросил в бортик. Затылок обожгло чем-то горячим. Джия тяжело дышала.
— Чего ты хочешь? — прохрипела, не узнавая своего голоса.
Ранвальд сцепил пальцы на её подбородке, и девушке показалось, что он сейчас сломает ей челюсть. Наверняка, останутся синяки.
— Кто тебя подослал? — прорычал ей в лицо. — Говори, или я тебя прикончу.
Его воспалённый, пьяный взгляд задержался на её приоткрытых мокрых губах. Вода прибывала, и сейчас достигала девушке плеч. «Он меня хочет, — вдруг поняла она. — Ненавидит и хочет. И за это презирает и меня, и себя.».
— Шлюха, — плюнул лорд, а затем вдруг притянул княжну к себе и вцепился губами в её губы.
Это был не Ларан, не его чувственный горячий поцелуй. Рандвальд целовался так, будто хотел укусить. Он и укусил её. Нижняя губа запульсировала. Мужская рука стиснула её грудь через сорочку. Джия обвила его шею руками, покоряясь. Обхватила бёдра ногами.