Мотылек (СИ)
Новый порыв ветра промчался по пещере, разметал поднимающийся над водой пар. Горячая вода и холодный воздух только усиливали ощущения, делали их острее. Контраст был даже в том, что нас с Джаральдом разделяла тонкая преграда из ставшей почти прозрачной ткани. Я сквозь намокшую рубашку чувствовала каждую мышцу его сильного, гибкого и до невозможности красивого тела. Пузырьки бежали по ногам, щекотали, дразнили, а губы Джаральда искушали, втягивали мою кожу и отпускали, соблазняя просить большего.
Я дрожала не от холода, но от страха, вожделения и отчаяния. Что станет со мной?
— Там... что-то шумит, — прошептала, чувствуя, как он прижал меня ещё ближе и как напрягся его член, упёршийся в моё бедро. Пальцы графа гладили шею, а рот незаметно добрался до ушка и втянул в жаркую глубину мягкую мочку, перекатывая её между зубами.
— Это море, — хрипло ответил он, на секунду отрываясь от своего занятия. Мужские руки уже гладили мою спину и бедра, задирали рубашку.
— М-можно пойти посмотреть?
— Прохода нет, — шепнул Джаральд, подняв ночную сорочку до живота, — только вплавь.
Его руки спустились ниже, обхватили мои ягодицы, с силой сжали. Граф резко поднял ставшее совсем лёгким тело, и я вдавила ногти в его плечи, уцепившись за них от испуга, обхватила ногами талию. Он отклонил меня назад, а жадные губы сомкнулись вокруг соска, сжимая его сквозь мокрую ткань.
— Ах! — тело пронзила острая дрожь, я выгнулась, сперва пытаясь отстраниться, а потом сама прижалась к ненасытным губам, которые медленно переместились на вторую грудь.
Меня знобило как в лихорадке от его прикосновений. Я уже по своей воле подставляла все те места, куда он хотел дотянуться, а Джаральд вдруг прервался и хрипло прошептал.
— Возьму тебя прямо здесь и сейчас, Рози. Не желаю больше тянуть.
Я с трудом сосредоточилась на его словах. Для меня каждый шаг был сейчас шагом в бездну. Я не могла вырваться, не хотела сопротивляться, но должна была хотя бы попытаться. От холодного воздуха пощипывало кожу, горячий пар кружил вокруг нас, а пузырьки нежно покалывали. Не хотелось выныривать из этого безумия, отстраняться от его рук, прижавших совсем близко к обнажённому и такому желанному телу. Как давно мечтала гладить его, целовать, касаться тугих мышц. Меня ласкал ветер, вода, его губы, а следовало воззвать к разуму Джаральда и просить остановиться. И я была ненавистна сама себе, когда с горечью в голосе произнесла:
— Я в вашей власти, вам это известно. Вы спасли мне жизнь, ваше право делать все что угодно, а ещё брать меня, будто уличную девку, как хотите и где хотите.
Предательский голос сорвался, я замолчала, замерли и его пальцы, гладившие меня.
Он отстранился, резко разжал руки, и я скользнула вниз, вдоль его тела, выпустила широкие плечи, а когда ноги коснулись каменного пола, Джаральд сомкнул ладони на моём горле. Сжал чуть сильнее, чем следовало, притянул моё лицо ближе, заставляя подняться на носочки:
— Да, это моё право. Ты моя вещь, моя игрушка. Ты не смеешь даже противиться мне.
— Не смею, — прошептала в ответ, — я могу лишь просить и умолять подождать. Вам нужен отдых. Вы нездоровы. Позвольте вернуться в комнату, я сделаю холодный компресс, который снимет жар. Идёмте, Джаральд, уйдём отсюда.
Мужские руки сжались чуточку сильнее, я дышала с трудом, но не сводила с него взгляда.
— Как убедительна ты можешь быть, Рози, когда хорошо постараешься. Попытка почти удалась. Однако сперва я получу, что так давно желаю, а потом вернёмся в постель.
Его руки снова сдавили мою попку, он согнул колени, и я испугалась, ощутив, как налившийся орган слишком близко прижался к девственному узкому входу. Глаза графа казались невероятно яркими в полумраке пещеры, так жарко горел в них внутренний огонь.
— Пожалуйста, — я коснулась пальцами его лица, очертила скулы, контур чувственных губ, погладила высокий лоб, невольно любуясь совершенными мужественными чертами. Нежно поцеловала его в подбородок, щёку, висок, коснулась дрогнувших ресниц, — пожалуйста, пожалейте меня, прошу вас.
Он сжал зубы, резко выдохнул и раскрыл глаза:
— Пожалеть? Разве тем, кому чуждо благородство, свойственна жалость?
Я сжалась, чувствуя новую волну гнева, полыхнувшего в его душе, а отчим выпустил мои бедра, чтобы резко ухватить за плечо и развернуть к себе спиной.
— Такая жалость тебя устроит? Тебе ведь не привыкать, Рози?
Он с силой надавил ладонью на поясницу, заставляя меня прогнуться.
— Поставь ноги шире, — приказал граф, и я повиновалась. Стиснула кулаки и склонила на них голову, ожидая, когда его безжалостная страсть смоет меня беспощадной волной.
Сейчас он действовал гораздо грубее и жёстче, чем раньше. Сжал руками мою грудь, захватив соски между пальцами, перекатывая их, сдавливая, почти болезненно, но не переходя той черты, что позволила бы мне избавиться от тёплых волн возбуждения, пробегающих по телу. Его хриплое дыхание раздавалось в самой голове, разрывая её на кусочки.
Он склонился вперёд, заставляя и меня прогнуться ниже. Отпустил грудь, и заласканные до болезненной чувствительности соски коснулись холодного камня. Граф развёл ладонями ягодицы, прижал член к узкому входу, и я сжалась от испуга. Джаральд ощутил моё напряжение и снова ухватил рукой за шею, а вторая ладонь легла между моих ног. Он захватил набухший бугорок и сдавил его между указательным и средним пальцами, медленно перемещая ладонь вверх и вниз, наращивая темп постепенно, и не останавливался до тех пор, пока я не стала двигаться в такт его поглаживаниям, постанывая от удовольствия. Соски тёрлись о жёсткий камень и затвердели, как круглые горошины, а горячая вода выплёскивалась из бассейна, омывая и смягчая их.
Отчим стащил с меня рубашку, и теперь я чувствовала спиной его обнажённую грудь, каждую напряжённую мышцу, каждую впадинку и бугорок. Мурашки бежали по коже, возбуждение крутило низ живота, разливалось по телу короткими спазмами. Холодный ветер касался разгорячённого лица, губы графа терзали шею, он прикусывал хрупкие позвонки, лизал их языком, а в следующий миг я ощутила его первый толчок. Возбуждённый член проник в моё расслабившееся тело. Короткая лёгкая боль, когда головка вжалась между ягодиц, растягивая узкую дырочку, и проскользнула внутрь, даря ощущение знакомой наполненности. Джаральд продвинулся дальше, входя до упора, и снова подался назад, выйдя почти полностью.
Я выдохнула и совсем чуть-чуть подвинулась ему навстречу, когда он снова погрузился в меня на всю глубину. Теперь он начал своё движение внутри, постепенно набирая темп. Я прижала лицо к ладоням, прикусила губу, а тело уже жило собственной жизнью, не подчинявшейся приказам рассудка. Оно приняло Джаральда с желанием, одержимостью, с неподконтрольной мне чувственностью, которая выгибала мою поясницу и двигала бёдра ему навстречу в безотчётном стремлении услышать его новый стон или вздох. Короткие молнии прошивали меня при каждом толчке, и ощущения теперь были намного сильнее, чем в первый раз. Одна его ладонь гладила тело, следуя по чувствительным изгибам, а вторая раздвигала нежные складочки.
— Насаживайся на него, Рози, глубже! — приказывал он, и я слушалась, подавалась назад, ему навстречу, а потом прижималась теснее к ласкающей меня руке. И Джаральд уже не сдерживал себя, двигался резче, быстрее, ритмичнее, входя до упора. Он положил ладонь мне на шею, заставляя изогнуть спину подобно кошке, пальцами надавил на подбородок, повернул мою голову и впился в рот болезненным поцелуем, раскрывая мои губы также ненасытно, как его член раздвигал мою попку.
И это странное желание, что кружило нас в невероятном хороводе, оно больше напоминало сейчас животную страсть, чем обычные человеческие эмоции. Я отвечала на его поцелуй, чувствуя, как все быстрее стучит его сердце, как прерывается дыхание, и сама задыхалась в ответ. А ощущение было такое, будто внутренние стенки распухли и горят, отчего все мышцы разом начинают сжиматься. Нестерпимая смесь, когда одновременно плохо и невероятно хорошо.