Падение Рыжего Орка (СИ)
Опять. Снова. Да что же такое! Любимый метод Тихона Тихого — припирать ее к стенке и заставлять делать выбор. Как? Вот как у него получается каждый раз задать вопрос, который выворачивает все внутри — все ее тайные желания и страхи?! Раз за разом у него получается попасть в самое… самое больное. В самое уязвимое. В самое важное. А потом Варя вдруг осознала, что первым стояло «от меня». А потом уже — «ребенка». Важно? Наверное. И… И она не собирается отпираться. И скрывать или стесняться своих желаний. И даже если потом пожалеет — она ответит ему так, как чувствует сейчас. Ты задаешь такие неудобные вопросы, Тихон. Вот и получи честный ответ. Варя уткнулась носом ему в ключицу и едва заметно кивнула. Затем решила, что это малодушно и, вообще — он может не так понять. И шепнула.
— Да. Хочу. От тебя. Ребенка, — и зажмурилась, словно перед прыжком в ледяную воду.
— Ну вот видишь! — в следующую секунду он уже подмял ее под себя. — Мы все правильно делаем!
И не поспоришь. Особенно если тебе рот поцелуем затыкают. Шелковый же. Шел-ко-вый.
_____________
После третьего раза Варя запросила пощады.
— Тиша, давай спать!
— Какой «спать»?! — наглые лапы на теле уже и снова воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. — Варька, я почти полгода без секса! Нееет. Так просто ты от меня не отделаешься!
— Тиша, тебе трех раз мало?!
— Мало. Четыре как минимум.
— Тишааа… Я завтра ходить не смогу! Мои коленки уже очень соскучились друг по другу и хотят побыть вместе!
— Я по тебе больше соскучился! — лапа в виде разнообразия погладила колено. — А твоим коленочкам я все компенсирую.
— Тишенька… давай четвертый раз завтра утром, а? Пожалуйста. Правда, я засыпаю уже.
— Ладно, — демонстративно посопев. — Завтра утром. Четвертый и пятый.
У нее достало сил хихикнуть ему в грудь. Бизнесмен фигов. А потом Варя беспардонно вырубилась. Пока он не передумал насчет утра.
А утром Тихон Аристархович оформил себе десерт. «Десерт» порадовался, что проснулся раньше и успел сходить в душ. И сейчас Варя, приподнявшись на локтях, сквозь ресницы завороженно смотрела на свои ноги на его плечах. Она кажутся еще меньше обычного на его широченных плечах. Как он оглаживает ее ступни своими ладонями, накрывает их. Почти одного размера — ее ступни и его ладони. Как, повернув голову, целует пальцы с темно-вишневым лаком. Как трется его колючая щека о внутреннюю поверхность голени. Следом накрывает ладонями, ласкает, как обещал накануне, колени. А потом шершавая щека касается уже бедра — тоже с внутренней стороны. А затем силы у Вари в руках кончаются, и она падает обратно на простыню, закинув руки за головой, разметавшись в облаке золотых волос.
Потому что шелковый же. Шел-ко-вый.
__________
Звонок телефона застал их, когда они наперегонки пытались отдышаться после первого утреннего раза. Тин буркнул что-то вроде «неберитрубкупошливсевпень», но она уже протянула руку. Потому что знала, на чей номер стоит эта мелодия. Села, подтянув в груди одеяло, прокашлялась, вздохнула и ответила в трубку.
— Да, мамочка?
Тут и Тихон сел, привалился к стене. Только на одеяло претендовать не стал. Напряженная складка между его бровей согнала с лица выражение блаженной истомы.
— Доброе утро, мамуль. Нормально. А… Ну да, — Варя нервно заправила прядь за ухо, еще выше подтянула одеяло. — Нет, я не… мы… Да, я поняла. Хорошо. К четырем мы приедем. Ладно. Хорошо, мама, до встречи.
Отложила мобильный в сторону. Взгляд ее был растерянным. Если не сказать — паническим.
— Нас кто-то сдал! Мои уже в курсе. Мне устроили выволочку за то, что… что твои родители уже все знают, а мои еще нет!
Тихон шумно выдохнул. Пододвинулся, прижал Варю к себе вместе с одеялом.
— Кто-то сдал… Я даже знаю — кто. Тут вариант один.
— Твои?
— Мои, — Тихон еще раз вздохнул, уткнувшись подбородком в ее макушку. — Отец.
Варя не стала выяснять, откуда у Аристарха Петровича номер ее отца. Да и какая сейчас разница? Поерзала, устраиваясь удобнее под боком Тихона. Они остались по одну сторону. Бронированного стекла, двери, всего. Теперь они по одну сторону — всегда. Она сделала свой выбор, и столькими своими поступками уже успела за неполные сутки его подтвердить, что… А кое-что, чего уже ничем не изменишь, вполне могло произойти этой ночью. Или только что. Варя вздрогнула. Вздохнула. Внутренне констатировала, что совсем никак не может идентифицировать свои чувства сейчас. А вслух сказала.
— Пойду я в душ. И завтрак соображу.
— Какой-такой завтрак? — секунда, и она уже на спине, и он навис сверху. — У меня по плану сейчас пятый раз!
— Тиша, — Варя попыталась выбраться из-под него, но дело кончилось тем, что только прижалась плотнее. — Нас мои родители ждут! На обед!
— Во сколько ждут?
— К четырем.
— Куча времени еще, — легко прикусывая ее за нежную кожу шеи и тут же спохватываясь. Синяк сейчас будет совсем некстати. — Успеем. Ты мне обещала четвертый и пятый!
— Ну да, конечно. Ты снова нервничаешь и только секс способен унять твое волнение.
— Я очень нервничаю, — он лизнул место, которое прикусил. — Мне сегодня предстоит знакомство с тещей. Нервы что-то совсем расшалились.
Насколько сильно он нервничает, Варя оценила, когда по дороге Тихон заявил, что надо заехать за цветами.
— Да не нужен мне никакой букет!
— Это не тебе. Это твоей маме.
— И папе коньяк не забудь!
— Точно! — Тин хлопнул себя ладонью по лбу. — Какой он любит?
— Тиша, прекрати, я пошутила!
— Да какие шутки в таком серьезном деле, — вздохнул Тин, сворачивая на парковку к торговому центру.
— Дело кончится тем, что он тебе этот коньяк…
— … об голову расшибет, — закончил за нее Тихон. — Я в курсе. Но цветы все равно куплю. Цветами не так больно, как бутылкой.
Цветочный магазин пестрел и благоухал всеми всевозможными красками и ароматами.
— Варя, твоя мама какие цветы любит? — обернулся Тин к Варваре.
— Бордовые розы, — уверенно ответила Варя.
— Отличный выбор! — к ним незаметно подошла женщина-продавец. — Бордовые розы — синоним любви и страсти. Лучший подарок для любимой девушки.
— Мне для тещи, — мрачно оборвал восторженную речь женщины Тихон. — Кактус не предлагайте. Не исключено, что этим подарком я получу по роже.
Продавщица ошарашено замолчала. Варя негромко хихикнула. Тин стрельнул в нее хмурым взглядом, а потом обернулся к сотруднице магазина.
— Ну что вы молчите? Посоветуйте что-нибудь еще.
Женщина окинула его оценивающим взглядом.
— В какую сумму хотите уложиться?
Тин выудил из кармана портмоне, оттуда достал платиновую «визу» и принялся ею демонстративно и томно обмахиваться.
— Для любимой тещи ничего не жаль.
Ему ответом — широкая искренняя улыбка продавца, почуявшего выгодного клиента, и экспрессивный щелчок пальцами.
— Тогда — орхидеи! Десять минут, и вам соберут букет из самых свежих цветов.
— А они не колючие? — запоздало проявил подозрительность Тихий. — Без шипов?
— Орхидеи — очень нежные и хрупкие цветы!
— Это хорошо, — вздохнул Тин и потер затылок. — Что нежные и хрупкие.
_____________
Дверь им открыл Глеб Николаевич. Варя едва сдержала изумленное восклицание — отец был одет в светло-серый костюм. Правда, рубашка под ним свободно расстегнута на пару пуговиц, и галстука тоже не наблюдалось. Но видно было, что сам факт наличия костюма Самойлову-старшему настроения явно не прибавлял.
— А, явились? Ну, проходите… дети.
То, что на рукопожатие ему ответили, принесло Тину физическое облегчение. Может, и дальше будет не так страшно, как он себе представлял. Надежда растаяла, едва Глеб Николаевич отступил в сторону. И Тихон увидел, кто стоит за его спиной.
Наверное, это природный талант — смотреть на человека, который выше тебя ростом все равно сверху вниз. И у Вариной мамы этот талант наличествовал. Это была первая мысль. Дальше Тин решил не думать, а действовать.