Одноклассники Квадратного стола (СИ)

— Опомнись, это не он! — воззвала к здравому смыслу подруга.
Неспешно сгущались сумерки. Темно-серым прозрачным покрывалом они спустились с гор, накрыли безлюдную лужайку просочились в окна, окутали задремавшие деревья и тихие дома.
Сначала одноклассники расположились в кают-компании на веранде: Ника и Полина — за столиком, Андрей и Гера уселись на перилах. Общая усталость располагала к молчаливому созерцанию, что придавало собранию волнующую нотку недоговоренности. Позднее к обществу присоединился Галл, не желающий отдыхать в одиночестве.
Сырой и холодный туман, белой дымкой поднявшийся из оврага, прогнал озябшую компанию в гостиную. Ввалившись в теплую, освещенную мягким светом комнату, они разом заговорили.
— Доктор, пожалуйста, дверь плотнее и задерните шторы, — распоряжалась Полина, — Нет, не на стул! Присаживайтесь в кресло.
— Чай? Кофе? — в голосе Вероники проскальзывали бархатные нотки. После блиц-опроса прикинувшаяся моделью секретарша профессионально щелкнула кнопкой электрического чайника.
— Симпатичнейший диван! — восторгался Гера. — Мягкий, удобный!
Он ласково погладил кожаную поверхность и дернул за юбку проплывающую Полину. Та опустилась «лишь на секундочку», желая оценить неоспоримые качества дивана, да так и осталась смотреть любительский фильм про военный городок.
— Следующая трехэтажка — моя! — ликовала она, ухватив соседа за руку. — Подъезд родимый!
Герман припомнил квартиру ее родителей. Обои в комнате у Полины были запоминающиеся: розовые медведи на голубом фоне, а в изголовье изящного диванчика висел ночник в виде маленькой белой лилии. Вечером лилия горела розово-желтым светом.
— Сейчас школу покажут, — предупредил Галл.
— Забор разрушен, — печалилась Ника, — и стадион травой зарос. Не знаю, как вам, а мне в школьные годы он казался огромным, и пробежать триста метров на время — настоящий подвиг.
Все дружно согласились, что мотать круги было лень, радостно припоминая, как находили причины уклониться от каторжного бега. Андрей заметил, что физруки часто менялись, текучка была страшная. Общими усилиями вспомнили прозвище самого ужасного из учителей — Семеныча и его ежемесячные легкоатлетические состязания, где бег на три тысячи метров — любимая забава маньяка от спорта. Единственной, находившей радость в этих бесконечных забегах, была Луиза — гордость одержимого Семеныча.
— Со мной товарищ был жесток, — печалился Гера.
— Ты был изобретателен в отмазках, — Полина ласково шлепнула лентяя по руке.
Хлопнула дверь, в зал вошла любимица физрука, следом шаркал ножками грустный
Толик. Он почесал голову, растерянно обозрел комнату, поковырял подоконник, вытаращился на люстру. Судорожный трагический вздох вконец заинтриговал честную компанию, а Чуев с лицом висельника потащился к узкому платяному шкафу, что занимал неглубокую нишу возле окна. Распахнув обе створки, висельник уставился внутрь.
— Что ищешь? — насторожилась Полина.
Толик вздрогнул и с растерянным видом обернулся к заинтригованным присутствующим:
— Курточку найти не могу, — еле слышно просипел он.
— Найдется, — обнадежил Герман.
Почувствовав поддержку, растеряха осмелел, его голос обрел силу и напористость:
— Мне сейчас нужно. Что я ей скажу? Я не могу сказать, что потерял. Она меня… — Толик мотнул головой и принялся перебирать вещи в шкафу.
— Кому — ей? — в голосе Полины слились насмешка и возмущение. Она стрельнула взглядом в Андрея, и тот выключил видеофильм.
— Катьке. Кому еще? — буркнул Толик, роняя вешалку с платьем.
— Убери руки от моих вещей! В этом шкафу нет твоей курточки и быть не может. Иди в свой номер и копайся там.
 Испугавшись нелюбезного тона, Толик испуганно хлопнул дверцей шкафа, развернулся к зрителям и внезапно рухнул на колени, а потом встал на четвереньки. В таком животном виде скользнул между креслами и влез под журнальный столик. Вероника инстинктивно сжала колени и максимально отодвинулась от поисковика-любителя. Заинтересовавшись ее телодвижением, Толик дернул головой и врезался макушкой в низкую столешницу. Тарелки бодро подпрыгнули, чашки жизнеутверждающе зазвенели, а банка кофе, не заморачиваясь, просто легла на бок, засыпав часть стола темно-коричневой крупой.
 
— Вылезай, — Андрей дернул приятеля за брючину. — Она никуда не могла деться. С экскурсии ты вернулся в куртке. Утром найдем.
Толик развернулся на сто восемьдесят градусов и попятился. Это отступление было сродни маленькой катастрофе. Мало того, что неуклюжий гость попытался вынести на голове столик — одноклассники предусмотрительно расхватали чашки и тарелки — пятой точкой он яростно толкал кресло с Вероникой на выход. Бравый разведчик предотвратил захват заложницы, откатив кресло с пассажиркой в сторону.
Наконец Толик выполз на свободное пространство, распрямился, приняв вертикальное положение, и, ничуть не успокоившись, принялся лихорадочно озираться. Его взгляд упал на лестницу, что вела из гостиной на второй этаж.
— Даже не думай, убью, — пригрозила Полина.
Неуспокоившаяся жертва схватилась за перила и шагнула на первую ступеньку.
— В наших спальнях нет твоих вещей! — запротестовала Вероника.
Толик уже находился на середине лестницы. Закодированный словами: «Попробуй только вернуться домой без., в квартиру не пущу», он не воспринимал чужих аргументов. Взбешенная староста вскочила с дивана, но была перехвачена рукой Луизы.
— Позвольте ему. Сейчас он одержим идеей фикс, так просто не сдастся. Это как в спорте, настойчивость и вера приведут к победе, — уговаривала она приятельницу.
Полина негодующе фыркнула и поспешила за спортивным мужчиной. На предпоследней ступеньке внезапно споткнулась и чудом не свалилась вниз. Но верная Луиза, удачно подстраховывая, пружинистым шагом поднималась следом за ней.
— Тихо до жути, — прошептала Яна, переминаясь в темной прихожей. — И дверь в гостиную закрыта. Странно как-то.
Подруги с некоторым беспокойством осторожно приоткрыли дверь и уперлись в развернутое кресло, где поджав ноги, сидела растерянная Ника. Одной рукой школьная красавица держалась за подлокотник, а другой сжимала кофейное блюдечко. Абсолютно пустой журнальный столик, скособочившись, стоял у окна, зато Герман и Галл, с видом потерпевших бедствие, были основательно нагружены тарелками, чашками и пакетами. Безмолвная четверка с некоторым беспокойством таращились на лестницу.
— Эй, вы! — осторожно позвала Яна, не в состоянии пролезть в узкую щель. — Что за бардак?
Андрей опомнился и заметался по периметру: откатил кресло с Вероникой на прежнее место, выдвинул столик в центр комнаты, распахнул дверь обескураженным гостьям. Герман с благодарностью сгрузил хрупкое имущество на столешницу. Борис никак не мог выйти из столбняка, теперь с неоправданным ожиданием уставившись на Войтовскую. Левой ладонью господин доктор прижимал к груди полупустую коробку конфет и пачку с кусковым сахаром, а в правой руке позвякивала ложка на блюдце.
— Галл, если ты переживаешь из-за сахара, — сердито начала Яна, — сразу успокойся. Я вприкуску не пью, и вообще, сладким не увлекаюсь. Здоровье дороже.
Борис почти уронил блюдце на стол и поспешно сгрузил коробки.
— Чем вы тут занимались? — поинтересовалась Оля, присаживаясь на диван. Яна заняла свободный стул.
— Толик искал курточку под столом. Теперь наверху ищет, — Андрей ткнул пальцем в потолок. — Еще кино глядели.
Он включил позабытый видеофильм, и народ пришел в себя.
 
— Монумент погибшим летчикам! — обрадовалась Яна. — Отсюда открывался фантастический вид на озеро.
Земля на видео судорожно задергалась: неизвестный фотограф прыгал по скалам, после чего спустился вниз и побежал по пляжной полосе. Волны накатывали на берег сердитыми белыми барашками и с шипением отступали, демонстрируя зрителям узкую полоску серой гальки.