Отраженье багровых линз (СИ)

Сдерживать зверюгу не удавалось — вырывалась из любого хвата. Приходящий в действие оскал так и норовил вцепиться куда глубже. Сопротивляясь каждый раз, я не забывал и о подруге, вот-вот очухавшейся. Здесь либо я, либо меня.
Вновь оскал, рывок. На этот раз искрящая пасть принимает не пустоту. Свет стремительно теряет яркость, судорожно мигает — рукоять фонаря звонко трещит. С таким же успехом раздался животный взвизг от вогнанного в зверя обломка шифера, попавшего под руку. Я понимал, что этого будет недостаточно. Животина тотчас опомниться и нанесёт ответный, а то и смертельный удар. Однако мне хватило и мгновенья. За звонким щелчком курка раздался выстрел.
***
Прижав к груди суму, я проскакивал один переулок за другим. Ноги в потёмках то и дело заплетались от любой гадости. Порой не было видно и стены пред носом, не то, чтобы сориентироваться в направлении.
В вспышке выстрела блеснул зверь. Буквально на долю секунды, но отчетливо и ясно. Его серо-бурый мех, свисающие бакенбарды и колыхающие ветром кисточки на ушах. Это была рысь. Крупная и довольно коренастая.
За очередным поворотом я скользнул в тупик: бывший дворовый садик с дощатым забором, наверняка какой бабули. В висках стучала кровь. Погони я не слышал, но шкурой чуял, что медлить нельзя ни минуты.
Местность окутала чуть осязаемая дымка, стоял запах прелого сена и пороха. Со стороны кузова, где растворился спутник, вздымался хищный силуэт вдвое боле нападавших. Рысь, что выжила, едва очухавшись, заспешила к нему, словно чуя безопасность. Неужто вожак? Окинув взором происходящее, он уткнулся в меня без желания. Его глаза не искрили, в них не было стремленья убивать. Они будто размышляли.
За забором я провалился по ощущениям в канаву. Под ногами местами что-то с треском разламывалось, прохрустывало, где-то берцы проседали в жижу. Всё это напоминало трясину, но откуда ей взяться в таком месте? Я достал старый бинт и поджёг. Этого хватит на секунды, но лишь бы увидеть!
Рокот. Металлический баллон грохнулся о бетон. Защитный его клапан раскололся, оголяя вентиль, который мгновенно оказался сбит. Раздался жуткий свист. Вожак не повёл и взглядом, всё так же вперившись в мой лик. А вот из-за его спины выступила тень. И не одна. На контрасте сгущающейся дымки их глаза искрили куда иначе лидерских: пустые и жаждущие. В голову ударил импульс. Пазл собрался воедино, я всё понял. Причина сей заварухи — рыси. Учуяв чужой запах, они настигли его, когда я был в кабине. Часть нырнула в кузов и зацепила баллоны, содержимое которых послужило источником дымки. Оставшиеся же двинули дальше и вышли на меня. “Стоп” — Ёкнуло внутри. — “В кузове же был напарник. Что с ним стало? Почему он не предупредил меня? И этот сжиженный газ. Он же дал лишь запах прелого сена и не более. Зачем такую безделушку перевозить на военном транспорте?”. Да нет же, здесь не всё так просто. Абстракцию бы да переосмыслить выдуманное. Жаль жаждущие другого мнения. Времени не теряли — окружили, перекрыли все пути отхода. Скалятся.
Это был хруст костей. Я стоял посреди тел. Посреди оврага тел, который наверняка был вырыт руками солдат под лозунгом всевозможных гуманных методов. Они не удосужились их даже закопать. Закопать тела соседей, товарищей. Тела своих родственников. Что произошло с этим блядским миром? С этими животными под названием люди?
Дальше всё происходило слишком быстро. Бестии уже предвкушали победу, но оно и ясно — противопоставить им было нечего. Нож не выхватить, в револьвере два патрона, да и смогу ли я что сделать против стаи? Победитель был предначертан и обе стороны это понимали. Различие лишь в самомнении. Последний вздох, пыль из-под берц. Скользнув чрез кабину грузовика в помещение, я навалился на оставшуюся ЗиЛ’овскую дверь, которая тотчас содрогнулась под ударом разъярённого зверья. В одночасье грянул треск. Животное месиво отрывало и перемалывало доски образовавшегося после столкновения разлома в здании. Часть пыталась пробраться под кабиной, но тщетно: там не пролезть и собаке. “Бастион защищает.” — Начал я рассуждать в попытках выровнять дыханье. — “Однако убираться следует прямо сейчас. Гибель не миновать, потеряй я преимущество во времени.” Решенье не заставило себя долго ждать. Из конца прилегающего к помещению коридора стрельнул отблеск лунного света. Это было окно.
 
День четвёртый.
— Хищники не люди. — Остановился отец. — Они не повернут вспять после первой же ошибки. Будут идти до конца, наплевав на твои амбиции.
Хотелось было возразить, но в коридор вошёл дядя, подхватив услышанное.
— Правильно ты, Аристарх. Они ведь ещё изголодались поди. Выйдут к окрестностям города, начнут охотиться наравне с нами…
— А то и на нас. — Перебил его отец.
— Так что оставайся сегодня с матушкой, парень. — Хлопнул меня по плечу дядя и взял от стены свою вертикалку. — Пойдёшь с нами в другой раз, лады?
Мне ничего и не оставалось. Двух мужчин, всё удалявшихся от дома, провожал лишь взгляд озадаченного парня. Мама на днях подхватила хворь и спала, не в состоянии проводить мужа и его товарища. Обычно я тоже с ними уходил. Но будто по расписанию, раз в неделю, совместная вылазка становилась неимоверно опасна по причинам, ранее не волновавшим. Ищут чего опасное? Или уже отыскали и пытаются предостеречь? Быть может встречаются с кем, о ком знать не следует?
“Подозревать родных людей — дело скверное.” — Подумал я, запирая дверь на засов.
***
Вода начинала закипать под тихий треск костра. Пожирая всё новые порции сушняка, огонь благодарил теплом, которого так чертовски не хватало прошлой ночью. Миновав каменный некрополь, я брёл в неизвестном направлении ещё несколько часов, пока в край обессилев, не свалился в ложбинку под корнями сосен и не проспал до полудня. Злополучная стая после случившегося видимо не смогла взять следа вновь. Другого объясненья я не вижу, раз смог выжить без банальной сигнализации, очага и готовности среагировать при малейшей опасности.
На обезображенные лоскуты бушлата ложился неуклюжий шов из остатков нити. Надолго его не хватит, но пожить чутка успеет. Куда больше повезло даже не вещмешку, лямка которого была перевязана узлом ещё по дороге, а пакету. Будучи втрое сложенным в грудном кармане, он превратился в оригами. От того же приказа остались лишь вырванные из контекста слова. Но даже из них мне удалось понять хоть крупицу непрочитанного. Крупицу, которая вызывает страх и продолжает выворачивать нутро хвалёного правительства…
Металлические баллоны «Р-10. Фосген» содержат ядовитый газ.
Гибель белки. Кружа в котле, чабрец уже отдал напитку все свои свойства, пока я пытался выстроить предполагаемую хронологию событий.
Эвакуация буржуев всё же состоялась и, скорее всего, успешно. Провожавший их восточный блокпост спустя пять лет встречал гостя в вполне хорошем состоянии. Следов бунта не было, но их наличие доказывает другое: поставки вооружения и ядовитого газа. Несчастный грузовик определенно был не единственным, а открытое захоронение говорит о применении этого дерьма. А может взбунтований и не было вовсе? Они посчитали, раз эвакуации достойны лишь птицы высоко полёта и их шавки, то остальные люди — это чернь без будущего? Да кто они такие, чтобы решать судьбу!? Это живые, мать его, люди!
***
Восстановить маршрут посчастливилось быстро: взволнованные ноги занесли недалеко. Топать же до следующего ориентира, с учётом ночного броска, около пяти часов. Согласно карте, путь несложный. “Но даст ли кто гарантий?” — Появилась карандашная запись в конце конспекта вчерашнего дня. — “Вдохни этого фосгена чуть больше, и кто знает, может этих слов бумага и не впитала б.”
Страницы дневника взбунтовались от хладного ветра. Морозные его порывы заполонили легкие, и не было слышно ни хрипа, ни раздирающего горло кашля, ни пустых разговоров спутника. Смог ли он вообще выбраться из западни и выжить? Есть ли вероятность его становления кормом или жертвой газа? Может рыси насытились им, потеряв интерес ко мне, иль отравились газом, из-за чего и не взяли след? Я встряхнул голову, избавляясь от лишних мыслей, и захлопнул переплёт.