Оборотень (СИ)

Чудовище же в это время громко зарычало и бросилось на осьминога, выбрав его своим главным противником. Тот как-то удивленно попытался отмахнуться от него своим щупальцем, но неудачно. В следующий момент уже рев осьминога полный боли и недоумения разнесся по пещере — чудовище вцепилось в щупальце и принялось его драть когтями и грызть. Во все стороны полетели куски плоти и кожи.
Рев осьминога поменял тон и стал злым. Взмах щупальцем, в которое вцепилось чудовище, и оно со всей силы обрушилось на пол, вбивая в него чудовище и заставляя дрогнуть всю пещеру. Но стоило щупальцу только приподняться, как из-под него метнулась темная тень прямо к осьминогу.
Тот успели лишь дернуть своими щупальцами, как тень, оказавшаяся целым и живым чудовищем, снова вцепилась в него. Только в этот раз оно выбрало не щупальце своей целью, а туловище осьминога. Во все стороны снова полетели ошметки мяса и шкуры.
Яростно заревев, осьминог начал бить по себе щупальцами, пытаясь попасть по ловкому противнику, который наносил несколько ударов и сразу же перескакивал на другой место, не задерживаясь надолго и не позволяя по себе попасть.
В это время у Василия был свой бой — он кружил вокруг каракатицы, не позволяя ей попасть по себе, но и не в состоянии победить ее. Он мог бы просто проскочить мимо нее и сбежать из пещеры, но какой толк — там будут другие каракатицы и скорее всего больше чем одна? Так что он решил остаться здесь, у входа в пещеру, и вступить в бой, тем более, что как ему показалось, каракатица не особо сильно старалась его достать, словно больше для вида дралась.
Ведь сражайся она всерьез, то его бой не затянулся бы настолько времени — без оружия он мало что мог противопоставить ей. И это было странно, помня их предыдущие встречи и то что они уже успели сделать друг другу. Но каракатица постоянно словно поглядывала на осьминога и чего-то ждала, не спеша гоняя человека.
Неожиданно пещеру озарила яркая вспышка. Оглянувшись, Василий увидел, как осьминог ярко сияет. И это сияние концентрируется, становится насыщенным и будто густым. Еще миг, и оно ударило в стороны, испепеляя все на своем пути. Издав непонятный возглас, Василий прыгнул в бок, стараясь успеть укрыться за огромным валуном, который каким-то образом оказался здесь.
Вильд же, точнее чудовище, в это время сгорал заживо. Осьминог все правильно рассчитал. Поняв, что не в состоянии справиться с ним только физически, он обратился к своей магии и почти все поставил на один особенно сильный удар. Вот только он не учел одного — чудовище было даже и близко не обычным.
Отлетев под стену пещеры, оно начало медленно, но упорно ползти в небольшую яму, которую сияние не зацепило. Оно расходилось как свет, но не было способно огибать препятствия или попадать куда-то не на прямой от осьминога. Добравшись до нее, чудовище рухнуло на ее дно и облегченно затихло. Его плоть наконец перестала сгорать и начала нарастать обратно. Осьминог же продолжал атаковать своей магией. Эта атака действовала не только на живых — камень пещеры плавился и тек.
Долгие минуты ушли у чудовища, чтобы восстановиться. И на столько же времени хватило осьминога. Внезапно сияние, исходящее от него, пропало, а сам он устало распластался на остывающих камнях. Казалось, что ему совсем не мешало, то что они еще совсем недавно плавились.
Василий выглянул из-за камня и удивленно осмотрелся по сторонам. Он пытался найти Вильда, но того нигде не было, только осьминог лежал в центре пещеры и вяло шевелился. Сама же пещера расплавилась, иначе и не сказать — целые ручьи еще недавно жидкого камня быстро застывали, но все еще исходили жаром.
Услышав за своей спиной какой-то звук, Василий оглянулся и увидел каракатицу с которой сражался.
— Могла бы и сгореть. — тихо прошептал он, смотря как она осторожно двигается к нему. Сомнений в ее намерениях у него не было.
Окинув взглядом еще раз пещеру, Василий уже разворачивался к приближающейся каракатице, как заметил знакомое ему чудовище. Оно поднималось из какой-то ямы и явно стало еще злее, чем раньше.
 
— Живой! — радостно прошептал Василий и со спокойной душой пошел навстречу каракатице.
Чудовище же выбралось из своего укрытия и не тратя зря времени, понеслось на уставшего осьминога. Тот заметил его далеко не сразу, а когда все же заметил было уже поздно — чудовище добралось до него и снова вцепилось. Оно начало буквально разрывать его, делая огромную дыру и пытаясь добраться до его внутренностей. По пещере разнесся злой рык, однако в этот раз он принадлежал отнюдь не осьминогу.
Василий кружил, как и прежде, вокруг каракатицы, когда та внезапно замерла на месте, а потом неожиданно резво бросилась бежать, он даже и не мог подумать, что она может быть настолько быстрой. Ничего не понимая, Василий проводил ее взглядом, а затем обернулся. Только сейчас он понял, что по пещере больше не разносятся рыки, крики и звуки ударов или разрываемой плоти.
Обернувшись, он увидел Вильда сидящего около неподвижно лежащего осьминога. И непонятно, жив ли осьминог или нет — все его тело было покрыто ужасными ранами, со стороны казалось, что Вильд чуть-ли не разорвал его на части. Каких-либо признаков жизни осьминог не показывал.
Василий подошел к Вильду и сел рядом. Тот поднял голову и посмотрел, но не на Василия, а куда-то позади него. Василий обернулся, готовясь встретить нового противника. И в этот раз, как бы ему не хотелось этого, похоже ему придется сражаться в одиночку — Вильд явно не в состоянии сейчас.
Вильгельм, появившийся прямо из воздуха в этом месте, внимательно разглядывал их. Он перевел взгляд на осьминога и подошел к тому.
— Как посмел ты удерживать у себя то что не принадлежит тебе? Ты медальон видел и знал, что чудовище Сабине принадлежит.
Осьминог медленно открыл глаза и посмотрел на говорившего человека.
— Мало он тебя наказал. — Вильгельм поднял руку, сжав пальцы. — Уговор забыл. Щелкнуть? Я напомню.
— Нет, не щелкай. Я все помню. — тихо ответил ему осьминог.
— Помнишь. Так по какому праву икру свою разбросал? Кто позволил тебе людей похищать?
— Ульдорн.
— Ульдорн? С чего это ты Ульдорна слушаешь? Забыл на чьих землях ты? — Вильгельм снова сжал пальцы, собираясь щелкнуть.
— Не надо, смилуйся. Я все выполню что велишь!
— Икру свою, чтобы всю убрал. Людей, всех что в плену держишь, освободил.
Вильгельм повернулся к выходу из пещеры.
— Эй, ты, червь недорубленный, выходи уже. — крикнул он в ту сторону.
Из-за поворота показалась каракатица с отрубленным щупальцем и с которой столько времени сражался Василий.
— Одежду ему принеси, да по добротнее. И оружие их верни, все верни что забрали. — приказал Вильгейм, указав рукой на голого Вильда.
Каракатица скрылась из виду и вскоре вернулась, неся одежду и оружие. Вильгельм терпеливо подождал пока Вильд оделся и не торопил его, поглядывая на по-прежнему неподвижно лежащего осьминога. Казалось, тот боялся даже шелохнуться.
Все это время, Вильд думал, пытаясь найти ответ на появившийся у него вопрос. В прошлый раз, когда царица горы сказала, что он принадлежит Сабине, он не придал этому значения, пропустив мимо ушей. Но сейчас, когда этот непонятный человек, которого явно боится осьминог, сказал тоже самое, он крепко задумался над тем что это значит. Простым совпадением это не может быть. И на оговорку или ошибку тоже не похоже.
В мгновение все трое оказались между гор. Под ногами камни, над головой небо. И никаких пещер…
Вильд смотрел на горы.
— Место какое-то знакомое. — заметил Василий.
 
— Да, там должен быть замок Сабины.
Однако горы были, а никакого замка не было.
— Сабина сказала вам нормальных лошадей дать. — произнес Вильгейм, отвлекая Вильда и Василия от разглядывания гор.
Он щелкнул пальцами и двое коней появились из ниоткуда. Кони били копытами и вставали на дыбы. Гнедые, гривы по ветру развевались. Сбруя на одном с золотом, на другом с серебром.