П-П 7 (СИ)

– Готово, – доложила адептка.
– Не слепой, Наля, – Игорь поправил перевязь висевшего сбоку меча и двинулся через арку, – Закрой за мной.
Обладатели портальной магии могли, как видеть, что происходит за аркой перехода, так и слышать звуки по другую сторону.
Но в этот раз, издевательский мужской смех, утробное звериное рычание и девичий скулёж Игорь услышал за своей спиной уже после перемещения в Вар, едва Наля закрыла портал.
– Увечный, уйди в сторону, не мешай, – визгливый до фальцета голос сменился вскриком, – Ах ты, падла!
Егоров обернулся сразу же, как только почувствовал позади себя людей. Он увидел четверых прилично одетых молодых парней полукругом стоявших в пяти шагах забора, почти прижав к нему однорукого нищего калеку, выглядевшего крепким, но уже сильно пожилым мужчиной, со спрятавшейся за его спиной молодой, лет пятнадцати-шестнадцати, оборванкой.
Калека в левой, не висевшей обрубком руке держал короткую дубинку, которой удачно ударил по запястью визгливого, самого наглого из четвёрки хлыщей, теперь отскочившего за спины товарищей и заливавшегося угрозами в перемешку с нецензурной бранью.
– Обрубок, – шагнул вперёд стоявший слева, – Дай нам поговорить с замарашкой. Мы с ней немного поиграем и вернём. Кто она тебе?
Парни были явно выпивши, хотя на ногах стояли крепко.
Игорь понял примерную суть происходящего – золотая молодёжь вечером решила развлечься. Что уж они хотят сделать с оборванкой, сразу не скажешь, но по всей видимости ничего хорошего, раз та так скулит, трясясь от страха. Похоже, она знает этих хлыщей и их забавы.
Появления попаданца никто не заметил, и Егоров мог идти своей дорогой, только сразу понял, что дурацкий характер и врождённая глупая порядочность не позволят ему этого сделать.
Хотя, по-уму, у графа Тингера есть городская стража, и ей должно пресекать подобные ситуации. Только у Егорова не имелось сомнений, как поступили бы защитники порядка, окажись они здесь и сейчас вместо него – прошли мимо или за мзду помогли скрутить калеку. Чтобы не мешался.
– Пошли вон отсюда, крысы! – ответил на предложение однорукий.
Его слова четвёрку мажоров не устроили, и они чуть, на пол шага, приблизились к нищему, но они осторожничали – палка в руках мужика вызывала у них опасение.
– Эй, – успев себя отругать, Игорь окликнул компнанию, – А вы почему не в очереди на вербовочный пункт, а? – до парней было метров двадцать и попаданец начал неспеша к ним приближаться, – От ополчения папашки отмазали? Ай, как не хорошо. Родина в опасности, враг у ворот, а лучшие молодые люди Вара ищут себе развлечения. Пойдёмте на стены, я вам покажу на кого следует нападать.
– Иди сам туда, – предложил самый высокий из четвёрки, – Ищешь неприятностей?
Мажор расцвёл противной улыбкой, его товарищи тоже оскалились, но угрозу оценили и оставив на время калеку с девчонкой начали расходиться в стороны, охватывая попаданца с разных сторон.
– Ищу, но не для себя, а для таких козлов, как вы, – объяснил землянин.
До компании оставалось меньше десяти шагов. У всей четвёрки на поясах висели дорогие кинжалы с инкрустированными золотом рукоятками и ножнами, однако, никто за них не хватался. Дураков, желающих украсить собой лобное место, находилось мало, во всяком случае, днём в центре города.
Зато тот визгливый хлыщ, получивший удар палкой от калеки, извлёк цепь с привешенному к одному концу металлическому грузу – свинец или что-то ещё, разобрать было сложно – величиной с пол-кулака, и стал первой целью атаки бывшего спецназовца.
Кистень – оружие опасное тем, что легко обходит выставленную защиту. Игорь об этом знал и приёмами борьбы с противником, вооружённым таким инструментом, владел хорошо. Если бы и противник обладал отработанными навыками, то всё пошло бы, как задумал попаданец.
Однако, визгливый, махнувший цепью совершенно по-дурацки, случайно попал в то пространство, через которое к нему подскакивал противник.
Лишь в последний момент – спасла реакция – Егоров успел частично отклониться, встретив грузило плечом.
 
Ощутимо сильная боль в руке попаданца разозлила, и мажор, который мог бы отделаться простым нокаутом без особых увечий, получил мощный хук, сломавший ему челюсть и выбивший пару-тройку зубов.
Из-за нелепой случайности с траекторией кистеня и возникшей злости Игорь едва не пропустил удар кастетом в голову. Наработанные годами тренировок и реальных схваток умения, работавшие часто на инстинктах и интуиции, уберегли землянина и в этот раз. Быстро отклонив голову, он схватил противника за кисть, сжимавшую кастет, и за локоть, проведя резкий бросок через бедро.
Третьего мажора он встретил мощным ударом стопы в нос, разбив его в кровь и сопли, тут же в прыжке упал коленями на грудь попытавшегося подняться второго нападавшего и ребром ладони по шее отключил и его.
На этом стычка закончилась, потому что оставшийся любитель развлекаться с нищенкой получил по голове палкой от однорукого, и попало ему крепко – придурок лежал на боку, сжавшись в позу эмбриона и скулил, как до этого его несостоявшаяся жертва, очень на неё похоже.
– Спасибо, – хрипло произнёс калека.
– Это тебе спасибо, добрый человек, – в тон ему серьёзно ответил Игорь, – Кто это такие, и что им от вас двоих было надо? Отставник? Почему не при деле? Рассказывай быстрее, а то мне некогда.
Такое отношение к бывшим воякам, как в земном средневековье, когда изувеченных бросали на произвол судьбы, в Орване встречалось нечасто. Дружинники находили себе работу надзирателями или какими-нибудь кладовщиками у своих владетелей, а солдаты устраивались на аналогичные должности в городах и поселениях, либо тюремщиками или сторожами.
Пенсионного обеспечения в этом мире не знали – появившийся здесь иномирянин только ещё думал над её созданием – но правители старались, чтобы их бывшие бойцы не пополняли собой армию попрошаек.
С Флеттом же случилось то, что он служил просто подлому человечку, одному из изгнанных сыновей графа Тингера Варского.
Чтобы перед отъездом сделать папашке напоследок гадость, виконт отправил бойцов своей личной охраны поджечь имение близкого советника графа. Зачем уж вояки согласились разбираться теперь уже не имело смысла, но дело они сделали, при этом по приказу господина бросив троих своих раненых товарищей.
Двоих тогда нашли и казнили, а Флетт успел скрыться. И с тех пор, хотя его уже давно никто не искал, да и тот пострадавший советник вскоре сам был обвинён в измене, только шансов найти нормальное место у бывшего дружинника не имелось. Перебивался случайными заработками – принести, подмести, передать – и попрошайничеством.
Сегодня Флетт выполнял небольшую работу в одной из городских конюшен, а возвращаясь в свой шалаш увидел, как знакомую ему попрошайку Нигу пытается схватить компания богатых молодых бездельников, один из которых был сыном ростовщика, один – самого крупного в Варе поставщика овец и лам, двух других калека не знал.
– Они тебя найдут, наёмник, – кивнул однорукий в сторону боязливо оглядывающейся улепётывающей четвёрки мажоров, – Мне-то на них наплевать. Найдут и найдут. И так зажился. Нига от них умеет прятаться. Сегодня вот не повезло. А ты будь осторожен. Эти не забудут и не простят.
Богатенькие парнишки были хоть и подонками, но хитрыми. Никто из них угроз выкрикивать не стал, но Егоров не сомневался, что однорукий прав.
– Я их сам не забуду, – пообещал землянин, – Штрафбатов нет, так иное для уклонистов придумаю. Ну, а ты, девочка, что скажешь? – спросил он у Ниги, боязливо скрывающейся за спиной калеки.
Девчонка оказалась сиротой при живой матери-алкоголичке и добывала себе пропитание подрабатывая прачкой. Один из привязавшихся к ней негодяев – тот самый сын ростовщика – уже несколько раз пытался её уговорить развлечься. Но Нига знала от своей подружки, рабыни-посудомойки из трактира «Мельница», насколько больно и страшно участвовать в тех развлечениях.