Хочу тебя в жены (СИ)

Как можно помочь? Вызвать «скорую помощь»? Врача? Первый порыв броситься за телефоном и набрать спасительный номер. Но после накатывает ужас. Страх пожирает. Вдруг нельзя? Вдруг я подставлю головореза таким образом? Непонятно, куда он встрял, какие разборки устроил. Вероятно, его ищут. После моего обращения враги среагируют. Помогу и тут же подставлю под раздачу. А что если Амир на Татарина вышел? Или еще хуже – Рустам Ахметов?
Эти мысли проносятся в голове за секунду. Надо действовать. Срочно.
На моей прошлой работе постоянно проводили разные семинары. В деталях разбирался алгоритм поведения в случае нападения террористов, захвата здания преступниками. Первую помощь при различных травмах мы тоже регулярно обсуждали, даже тест писали, чтобы получить сертификат от службы безопасности.
Отлично. Наконец, мне это пригодится. Осталось вспомнить, как поступают в случае повреждения брюшной полости.
Рану нужно закрыть чистой салфеткой. Прикрыть стерильным бинтом, закрепить пластырем. Вроде так?
Черт, раны не вижу.
Тянусь, чтобы задрать футболку, но успеваю только занести ладони над головорезом, в следующий же миг мужские пальцы жестко впиваются в мои запястья, перехватывают, не позволяя зацепиться за ткань, сжимают до хруста костей, заставляя взвыть.
- Это я, - бормочу поспешно, очень надеюсь, он в сознании. – Мари. Пожалуйста, отпусти, позволь тебе помочь. Я должна осмотреть. Должна понять, насколько все серьезно.
Ох, как будто сейчас непонятно. Паршиво. Хреново. Хуже не придумаешь. И может, мне вообще лучше не трогать его сейчас?
- Прошу, - продолжаю лихорадочно бормотать. – Разреши. Пожалуйста. Ну или скажи, могу ли я вызвать скорую…
- Нет, - цедит сквозь зубы. – Нет!
Татарин отпускает мои руки. Вероятно, «нет» относится исключительно к вызову врачей, против моей помощи он не возражает. Ну или слишком слаб, чтобы сопротивляться до конца.
Приподнимаю футболку. Повязка наложена. Живот плотно обмотан, торс полностью закрыт. Бинт пропитан кровью насквозь. Рана явно открылась снова. Может, даже несколько ранений у него. Определить трудно, но сейчас осознаю, что все гораздо страшнее самых жутких предположений.
Память оживает. Четко вижу Амира в цепях. Когда его пытали у меня на глазах. Нас похитили и чуть не убили. Тогда на помощь пришел Рустам Ахметов и Леон.
Сейчас помогать некому. Здесь только я и мои скудные познания в области оказания первой медицинской помощи.
Надо обработать рану и остановить кровотечение. Для этого хорошо бы узнать природу ранений. Огнестрельные? Ножевые? Что именно задето? При травмах брюшной полости нужно расстегнуть ремень на брюках, приподнять ноги пострадавшего, положить на живот что-нибудь холодное. Стоп. Это другие травмы. Закрытые. Тут другая ситуация. Огнестрел. Скорее всего. Или глубокие порезы. Необходимо усадить мужчину, в таких случаях именно сидячее положение…
Дьявол. А дальше? Я ничего не смогу сделать. Я не врач. Там везде все заканчивается приездом бригады медиков.
Вскакиваю на ноги, приволакиваю несколько подушек, пропихиваю одну за другой под Татарина, продолжая болтать какую-то чепуху, пытаясь понять, отзывается ли головорез на мой голос. Мужчина молчит. Морщится, кривится. Впечатление, точно пробует глаза открыть, но ничего не выходит. Тело у него очень горячее, просто раскаленное. Не надо измерять температуру, без того ясно: показатели зашкаливают.
- Яд, - сдавленно произносит он. – Нужен резник.
- Резник?
- Звони, - бросает Татарин, прежде чем отключиться окончательно, обмякнуть, растянувшись на груде подушек.
Обшариваю его карманы, извлекаю телефон. Очень странный мобильный. Выглядит, как одна из первых моделей, похожий у моего отца был, когда я в школе училась и на такие средства связи мы смотрели в основном по телевизору. Но это только первое впечатление. Дисплей выглядит современно, даст фору любому смартфону.
Резник. Это кличка такая? Профессия? Хм, это единственный контакт в телефонной книге. Остальные обозначены цифрами от одного до десяти, только этот человек удостоился быть записанным в привычном формате.
 
Интересные друзья у Татарина. Пять. Девять. Резник. Классная вечеринка.
- Пошел на хуй, - резкий голос сменяет тягучие гудки.
- Привет… резник, - выдаю я.
- А это что за блядь? – рявкает мужик.
- Приятно познакомиться, - сглатываю. – Я подруга Татарина. Ему срочно нужна ваша помощь. Отравление. Да, скорее всего отравление. И несколько глубоких царапин на животе. Полагаю, он упал на что-то очень острое. Теперь без сознания. Теряет… очень много всего теряет и просил вызвать вас. Срочно. Адрес знаете?
- Жди.
Вызов прерывается.
Не рискую по телефону описывать настоящую ситуацию. Вдруг тут прослушка? Вряд ли безопасно упоминать реальное положение вещей.
Резник в пути. Намек понял. Явно в курсе, где друга найти. Очень приятное прозвище у этого парня. Говорящее. «Резник» потому что «режет»? Ну и манера общения забавная. Весельчак. Юморист.
  
Глава 18
 
Я успеваю обследовать квартиру по второму кругу. Более детально. Но постоянно возвращаюсь обратно к Татарину, боюсь долго оставлять его в одиночестве. Ищу «аптечку», однако не обнаруживаю ничего хотя бы примерно похожего. А может, пропускаю, находясь в панике. Подумываю быстро заглянуть к себе, у меня давно собраны стандартные лекарства, только все равно очень тревожно на душе. Боюсь покидать мужчину. Вдруг ему станет хуже? Вдруг упущу важный момент?
Звонок в дверь заставляет вздрогнуть и бросить удивленный взгляд на часы. Уже? Настолько быстро добрался? Прошло минут двадцать. Учитывая пробки в столице, скорость феноменальная.
Черт. А если это не он? Не приятель Татарина, а тот, кто пытался его убить? Холод пробегает по ребрам. Меня прошибает ледяной пот.
Направляюсь к двери. Вслушиваюсь в тишину. Проклятье, как теперь понять, кому можно доверять? Не хотелось бы впустить внутрь убийц. Совсем не хотелось бы.
Взъерошиваю волосы и подпрыгиваю на месте от оглушительного стука.
- Сука, - раздается рычание по ту сторону. – Открывай, блядь.
Громко. Даже звукоизоляция не спасает.
- Спасибо, что приехали, - выдаю, открывая дверь.
Резник. Готова поспорить, голос этого парня ни с чьим другим не спутаю, как-то сразу в память врезается. Внешность у него не менее запоминающаяся. Моментально отхожу в сторону, пропускаю мужчину внутрь. Плотно затворяю дверь, отмечая, что если бы не жуткая ситуация, вряд ли бы решилась остаться с таким человеком наедине.
Он ничего не произносит, сразу направляется к Татарину. Замечаю внушительных размеров чемодан, который этот парень держит, точно пушинку. Опускает на пол. Склоняется над раненным, проверяет пульс. Оборачивается и смотрит на меня.
Невольно закрываю живот руками. Действую рефлекторно. И даже на шаг назад отступаю. От этого мрачного типа желаешь оказаться подальше. Скрыться.
Мое положение нельзя определить внешне. Срок небольшой. Но создается впечатление, будто меня пропускают через самый мощный рентген. Неприятное чувство. Давящее.
Очень странный мужчина. Отвратительно красивый. Разве так бывает? Привлекательный и одновременно отталкивающий. Высокий, подтянутый, в каждом его движении таится скрытая сила. В нем все кажется идеальным, соответствует классическим канонам. Но исключительно на первый взгляд. Если не учитывать глаза. Чистый лед. Без эмоций. Такие глаза пугают и завораживают. Стальные, они и ощущаются, точно скальпель, хирургический нож.
- Как Татарин? – спрашиваю тихо. – Сможете ему помочь?
Вместо ответа он подхватывает головореза на руки, причем настолько просто и ловко, словно тот весит не больше его чемодана. Относит в другую комнату, укладывает на громадный стол. Наблюдаю за отражением в зеркале.
Помедлив, ступаю вперед, берусь за ручку чемодана. Хочу помочь, поднести. И неожиданно осознаю, мне даже с места подобную ношу не сдвинуть.