Бесноватый Цесаревич-2 (СИ)

Я наблюдал за происходящим переполохом и вообще всем этим шоу с абсолютным равнодушием. Убитых уже не вернуть, а виновные не уйдут от наказания. А ведь признания Арцыбашева могло и не быть, никто не мешал ему сегодня свалить всё на купца и обвинить его в продаже вещей и товаров убитых.
Мысленно возвращаюсь к событию, которое произошло три дня назад и опять не испытываю никаких эмоций и тем более угрызений совести. Полковая холодная была отнюдь не каким-то страшным помещением. Просто большая комната, с топчаном, столом, стулом и сундуком для вещей и достаточно светлая, хотя окна были небольшие. Еду Арцыбашеву носили из ближайшего трактира, судя по всему, и в вине его никто не ограничивал. Не КПЗ, а прямо-таки санаторий с усиленным питанием. В комнату я зашёл после Игнатьева и Первушина, которые встали по бокам от разбойного помещика. Он меня сразу узнал и вначале даже стал валять дурака. Мол, ошиблись, не разобрали и перепутали разбойников с купцами. Врал так искренне, что я даже залюбовался этой комедией.
-Всё бы ничего, господин Арцыбашев, но обманка была рассчитана именно на вас. У нас и документы есть, в том числе заверенные подполковником фон Миллером и губернатором Митусовым.
Помещик после некоторого молчания ответил совсем другим тоном, без всяких заискиваний:
-Вину я не признаю, ибо нет на мне крови и совесть моя чиста. А главный виновник-это купец Емельянов, это он меня втянул в свои дела, но не знал я ничего и на суде расскажу истинную правду.
Логика в такой защите была. Прямых улик не было, свидетельские показания дали только люди самого Арцыбашева. Нападавшие на лжекараван убиты и никто не мешает свалить всю вину на них. Пытки дворян давно запрещены, да и телесные наказания, несмотря на новый указ, пока никто не спешит возобновлять. Я сидел на табурете и рассматривал это насекомое в человеческом обличье. Здоровый и ещё крепкий мужчина сорока пяти лет, светлые волосы без намёка на залысины, крепкие руки. Не знаю по какому такому состоянию здоровья он уволился из армии, но на нём ещё пахать можно. Он не крепостной и не инвалид, ему не нужно было добывать деньги на лекарства для умирающего ребёнка или жены. Просто эта гнида выбрала лёгкий путь для обогащения, поэтому нет ему никакого снисхождения и пощады. Но одно слабое место у разбойника было, вот в него и будем бить.
- Не могу понять одного, Иван Петрович, - обращаюсь к помещику, - Вашего ублюдка застрелили мои люди. Вы его как смену готовили, или просто решили на убийство щенка натаскать?
От прозвучавшего оскорбления Арцыбашев дёрнулся и с ненавистью посмотрел мне в глаза. Не нравится, прав был Кузнецов, что есть чем зацепить отморозка. Я стукнул пару раз по стене. Дверь открылась, Кривой втолкнул в комнату женщину, которая упала на колени, и зашёл следом. Помещик попытался вскочить, но сразу рухнул от удара Игнатьева и скрючился на топчане. Ранее я не видел зазнобу Арцыбашева, ради которой он бросил жену. Рассматривая эту ещё достаточно молодую и очень красивую крестьянку, я его понимал - есть женщины в русский селениях, ни добавить, ни убавить. Мадам не затерялась бы и в моём времени, а огромным зелёным глазищам могли позавидовать какие-нибудь эльфийки и прочие фэйри. Сейчас вид у неё был растрёпанный, а в глазах застыл страх, но и в таком виде выглядела она шикарно.
-Иван Петрович, вы уже поняли, что я не буду стесняться в способах убедить вас признать очевидное. Не хочу угрожать, но вы уже мертвы, вне зависимости от решения суда. Но ведь умереть можно по-разному. Одно дело очистить свою душу и покаяться. При этом, будучи уверенным, что любимой женщине и вашим детям сохранят жизнь и даже некий достаток. Или упорствовать, пытаясь спасти свою шкуру, зная, что именно вы стали причиной смерти дорогого вам человека. Да, да, - отвечаю, на изумлённый взгляд помещика, - Если вы откажетесь, то Глафира тоже приговорена. Мы не звери, как ваша сумасшедшая супруга с сыночком, мучить никого не собираемся. Чирк по горлу и выкинем труп в болото, как вы любили поступать со своими жертвами. А детей отдадим обратно в деревню, пусть испытают на себе все «прелести» нахождения в крепости. С детьми я не воюю, но и жалеть их нет никакой причины. С другой стороны, подумайте вот о чём. Коронация Императора прошла совсем недавно, мой отец помиловал и отпустил на волю много заключённых. Не удивлюсь, если и вас не казнят, а просто отправят на каторгу. В Нерчинске тоже люди живут, а с вашими талантами, вы и там не пропадёте. Может ещё Глафира с детьми за вами поедет. Здесь ей могут житья не дать, сами знаете кто.
 
Женщина с мольбой уставилась на Арцыбашева, причём мне хочется верить, что для неё главное спасти детей, а не собственная жизнь. На самом деле мучили сомнения, что помещик пойдёт на сотрудничество.
-Я согласен. Надеюсь на ваше слово, что в случае моего признания меня не будут преследовать, - произнёс Арцыбашев после небольшой паузы.
Сначала мне показалось, что наш отморозок решил признать вину, чтобы спасти любимую женщину. Но была какая-то брезгливость что ли, в мимолётном взгляде, который он бросил на Глафиру. Я не великий физиономист и чтец человеческих душ, но сегодня не ошибся. Не такой это типаж, чтобы пойти на самопожертвование ради других людей. Скорее всего, просчитал, что есть вероятность получить снисхождение Императора и отправиться на каторгу. А там человек с деньгами и такими талантами не пропадёт. Но кто сказал, что он сможет добраться до Нерчинска? Ещё я не испытывал никакого сочувствия к крестьянке. Убивать её и тем более детей никто бы не стал. Но она в любом случае была в курсе страшных дел своего хозяина и ничего, жила вполне себе припеваючи.
Свою роль я выполнил, а далее пусть решает суд. Для меня главное - договориться с Арцыбашевым, ведь очень многое зависело от предстоящего разбирательства. Это будет сильная поддержка указов Павла против дворянской вольницы, да и правящее сословие надо поставить на место. Я им ещё через газету поддам жару, в лучших традициях жёлтой прессы моего времени. Спущу на них своего ручного либерала Новикова, пусть хорошенько сгустит краски и польёт всех какашкой, в рамках цензуры, конечно. Это как раз его профиль, он темы несправедливости и бесчинств дворян поднимал ещё в далёком 1769 году, за, что и был закрыт журнал "Трутень". Мы также и пропаганду среди крестьян организуем, лубков каких-нибудь наваяем, чтобы знали - в России есть суд, и есть куда пойти жаловаться. Надо будет всё это хорошенько обдумать и Александра привлечь, у него голова хорошо работает.
После скорого обеда, где сиятельная публика обсуждала многолетний путь помещика-разбойника, мы выдвинулись в КБ. Жалко, что я не могу определять состав сопровождения Павла. Не скажешь же Императору - не берите с собой Кутайсова или Кушелева, мол, я им не доверяю. Хотя бы удалось избавиться от совсем праздных людей, мотивировав это тем, что у нас показ военных образцов и делать им там нечего. Павла сопровождала достаточно большая группа генералов, в первую очередь артиллеристов во главе с Мелиссино, который и руководил этим ведомством. Кого я не ожидал увидеть в Новгороде, так это Ушакова. Как оказалось, адмирал был вызван в столицу, но решил ехать через Москву и уже там присоединился к кортежу Императора. На ловца и зверь бежит, я и сам не прочь пообщаться со столь нужным человеком.
Наши изобретатели не подвели. Сомневаюсь, что фура, артиллерийский передок и новый лафет выдержат долгие испытания, но публика была в экстазе, особенно артиллеристы.
 
-Что скажете по представленным господином Даниловым новинкам, Пётр Иванович, - обратился Император к своему генералу от артиллерии.
-Ваше Величество, если заявленный вес и новые ходовые качества представленных образцов удастся изготовить в большом количестве, то это самый настоящий прорыв в военной мысли, - ответил Мелиссино, - Капитан является достойным продолжателем дела своего великого отца. Ведь снижение веса всех конструкций позволяет увеличить количество перевозимых боеприпасов и других вещей более чем на треть. Даже если, не увеличивать объём груза, то для перевозки понадобится меньше людей, лошадей и кормов. В любом случае это огромная польза для армии. А ещё это увеличит скорость передвижения артиллерии и обоза. Если же возрастёт проходимость фур, то данному изобретению просто цены нет.