Робби (СИ)

А вот в маньяки записали впервые в жизни. Поэтому сейчас ему было смешно. У Роберта давно не наблюдалось проблем с девушками, поэтому, даже если бы он и оказался маньяком, то мимо попутчицы прошел бы и не оглянулся. Девчонка милая, но не более. Слишком мелкая, слишком пацанка… Он смотрел на нее, как на сестренку. Эта розовая фея могла не переживать за свою сохранность.
В молчании они въехали в прибрежный городок, Тойота стала петлять по узким улочкам с застройкой в георгианском стиле. Ряды одинаковых домов из серого плоского камня, с дверями, выкрашенными в яркие цвета, сменились такими же старыми, но приспособленными под торговые лавки. Проехав немного вдоль улицы, Роб выкрутил руль влево и затормозил в «кармане», предназначенном для общественного транспорта.
Колеса рассекли лужу, разбросали брызги. Несколько человек у края тротуара отскочили назад. Девушка потянулась к дверной ручке,
— Ну пока, — проговорил Роберт, развернувшись всем корпусом и ухмыльнувшись.
Она вдруг замерла и обернулась. В светло-карих глазах застыл вопрос.
— Сколько я должна? — пробормотала девчонка, отфыркнувшись от пепельно-розовой пряди.
Роб вздернул одну бровь.
— Забудь, Ягодка. Я просто добрый.
— Это неправильно.
— Быть добрым?
— Бесплатно работать таксистом.
— Топай уже!
Несколько секунд они беззвучно сражались взглядами, но вот, девчонка тихо вздохнула, прижала к груди рюкзак и все-таки дернуло за ручку.
— Спасибо, — бросила она, ступив на тротуар и захлопывая дверь.
— Ага, — пробормотал Роберт, махнув ей двумя пальцами.
Он переключил передачу и резко тронулся с места. Взглянув в зеркало заднего вида, Роберт увидел, как розовые волосы спрятались под капюшоном, а их обладательница убрала руки в глубокие карманы и быстро свернула в переулок.
* * *
В доме царила суматоха. Марго исполнилось четырнадцать. На втором этаже играла быстрая музыка, звучали девичий писк, смех, и целая гамма голосов. Из кухни тянуло запахом черничного пирога, маминого фирменного. Элизабет сбросила с плеч рюкзак, приставила его к стене и расстегнула мокрую парку. Ей не хотелось выдавать свое присутствие, но ее и так заждались. Наверно. Не важно.
— Мам? — окликнула Лиззи, вытягивая руки из рукавов.
Джемпер отсырел не сильно, но желание стянуть с себя прилипшую к коже тряпку кололо пальцы. Топот возвестил, что мама бросила дела и летит навстречу.
— Ну наконец-то! — воскликнула она, появившись в коридоре.
Сара Хэйл выглядела уставшей. Еще бы. Детский день рождения — это серьезное испытание. Она ведь просила Лиззи приехать пораньше. Чтобы помочь. И Лиззи честно пыталась, но обстоятельства оказались сильнее.
— У автобуса лопнуло колесо, — сразу сообщила Элизабет, вешая куртку на крючок и сгибаясь, чтобы расстегнуть грязные ботинки.
— Боже! — воскликнула мама, прижав ладошку ко рту. — Какой кошмар! Все живы? И как ты доехала? Лиззи! Что с твоими волосами? Разве тебе можно краситься в розовый?
Интересно, что ее беспокоило больше: авария или волосы? Лиз поставила бы на волосы. Взгляд мамы метнулся вниз, туда, где Элизабет пыталась стащить с ноги обувь. Ботинок отлетел вместе с мокрым носком.
— А что за ботинки? — не промолчала Сара. — Лиззи, это несерьезно. Тебе повезло найти работу в хорошей компании, а ты покупаешь ужасные вещи. У меня где-то были симпатичные сапожки, я тебе отдам. Все равно не ношу.
Второй ботинок тоже улетел с носком. Оставшись босиком, Лиз поднялась на ноги и обняла мать, не давая ей продолжить речь.
— Мам, все нормально, — пробормотала она. — Для работы у меня есть другая обувь.
Не говорить же ей, что работы нет. То есть она есть, но не по той специальности, на которую родители выбросили тысячи фунтов.
— Ну раз так… — Сара сомкнула руки за спиной Лиз, целуя ее в волосы. — Но что с волосами? Лиззи, ты выглядишь, как панк! Честное слово, твой переходный возраст затянулся на десять лет. Боже, ты же вся промокла!
О, она все-таки заметила. Отстранившись от мамы, Лиз подхватила рюкзак и побежала вверх по лестнице.
 
— Мам, пирог пора достать из духовки. Я переоденусь и приду помогать.
— Нечего помогать, — крикнула Сара вслед. — Я уже все сделала.
Лиззи почувствовала угрызения совести. Несмотря на то, что ее вины не было, она чувствовала себя виноватой. Все ведь началось с того, что она проспала! Проходя мимо комнаты сестры, Элизабет остановилась, открыла рюкзак, вытянула оттуда яркий сверток. Оберточная бумага немного намокла, но красивый бант не давал испортить впечатление полностью. Постучав в дверь, Лиз бесшумно толкнула ее вперед. Стук остался неуслышанным, в комнате в самом разгаре была дискотека.
— Эй! — позвала Лиззи, пытаясь привлечь к себе внимание.
Одна из танцующих девчонок перестала дергаться под музыку и повернулась на голос.
— Ли-из! — заорала она, перекрикивая песню, и бросившись к сестре.
Младше на двенадцать лет, Маргарет уже была красоткой, какой Элизабет никогда не стать. Да и не важно. Младшие сестры для того и нужны, чтобы им завидовать. В Лиззи влетело пока еще тощее тело, а длинные руки обвили ее шею.
— С днем рождения! — сказала Элизабет, обнимая сестру. — Я мокрая, и ты тоже будешь мокрая. Держи подарок, расти большой.
Марго отступила на шаг, выхватила из рук Лиззи яркий сверток и тут же стянула красивый бант. Бумага полетела вниз, в руках младшей сестры осталась только портативная музыкальная колонка.
— О, Лиззи! — пискнула Маргарет, снова повисая на шее Элизабет. — Спасибо! Она классная! И волосы у тебя классные… мама видела?
Лиз закатила глаза.
— Естественно. Я уже услышала, что в серьезных компаниях такая прическа неприемлема.
Марго заговорщицки хихикнула. Она знала то, чего не знали родители. Как набраться храбрости и сказать им?
— Ладно, я пойду, — пробормотала Лиззи. — Нужно переодеться и хоть чем-то помочь.
— Перестань! Давай к нам!
— Нет. Мама меня ждала. Позже я устрою вам фотосессию… если будете себя хорошо вести.
С этими словами она вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Ее старая спальня находилась дальше по коридору, прямо за стеной Марго. Вступив в комнату, Лиз втянула носом запах дождя. Ее ждали. Проветрили комнату и наверняка постелили свежее постельное белье, хотя на предыдущем она успела поспать всего две ночи. Элизабет не слишком часто приезжала в Кливдон, он так и не стал ей родным. Она выросла в другом месте, родители дождались, пока старшая дочь закончит школу и только потом переехали. Поэтому Лиззи не тянуло в этот город. Но ее комнату продолжали содержать в чистоте, а в шкафу оставалось несколько вещей, в которые можно переодеться в крайнем случае. Как сегодня, например.
Одежда была предельно простой и консервативной. Кажется, этот комплект ей купили, когда Элизабет поступила в университет. Прямые брюки, рубашка, жилетка. Так, по мнению родителей, должна была одеваться студентка юридического факультета. Прошли годы, а комплект одевался всего несколько раз. Не удивительно, что Лиззи оставила его здесь, когда собирала вещи для переезда в Бристоль. Одежда, лишенная уюта, не предназначенная для того, чтобы валяться на диване. Стоит привезти сюда что-то более мягкое и домашнее.
И рассказать уже маме с папой, что их тысячи фунтов вылетели в трубу.
  
ГЛАВА 2
 
Роберт замахнулся молотком и с агрессией всадил гвоздь в стену. Он вбивал гвоздь в одном и том же районе стены уже четвертый раз за четыре недели, и начинал думать, что в доме завелся полтергейст. Если только этого полтергейста не зовут Мириам Дадли и она лично не выдирает гвоздь маникюрными щипчиками. Это многое бы объяснило. Высокая и стройная матушка после развода стала еще стройнее, и никто не заподозрил бы эту хрупкую женщину в коварстве, кроме сына, в четвертый раз вешающего картину.
 
Агрессии в действиях Роба было бы меньше, если бы каждый новый удар не отдавался звоном погребального колокола в мозгу. Каждый раз, приезжая в родные пенаты, Робби обещал себе быть умницей, но как-то не срасталось. Первый же вечер заканчивался туром по кливдонским пабам в компании старых друзей. Оправдывал себя Роберт тем, что в будни в Бристоле был паинькой. В основном потому, что ему не с кем проводить свободное время. Переехав, он так и не нашел себе новых друзей, такое часто случается с людьми. Их сводит друг с другом общее окружение вроде школы и университета, а когда возраст переваливает за двадцать пять, новые знакомые задерживаются все меньше. Роб нашел несколько приятелей на работе, но это была не та компания, чтобы как следует напиться.